Борис Старлинг - Мессия
У Элисон округляются глаза.
— Было ли у него что?
— Были ли у него гомосексуальные наклонности.
— Это не ваше дело.
Ей было бы проще сразу сказать «нет». Ред и Джез переглядываются.
— При всем моем уважении, Элисон, — говорит Джез, — это наше дело.
— Сексуальность Филиппа никого не касалась.
— Даже вас? В сексуальном смысле у вас все было хорошо?
— И это тоже не ваше дело.
Ред чувствует себя виноватым из-за того, что с Элисон говорят словно с подозреваемой, но понимает, что это, возможно, самый лучший способ получить от нее информацию. Судя по всему, она вовсе не склонна распространяться о личных секретах Филиппа, но им необходимо выведать их, и тут такая тактика вполне оправданна. Либо Джез выжмет из нее ответы, либо Ред, на фоне этого грубияна, покажется ей столь тактичным и дружелюбным, что ему Элисон расскажет что угодно.
— Элисон, пожалуйста, — говорит Ред максимально мягким тоном. — Детектив-инспектор Клифтон задает вам эти столь личные вопросы, поскольку у нас есть основания полагать, что убийство Филиппа могло произойти на сексуальной почве.
— По части секса у нас все было превосходно.
— Как часто вы занимались сексом? — снова встревает Джез.
— Достаточно часто.
— «Достаточно» — это как часто?
— Вероятно, больше, чем вы, инспектор.
— Просил ли Филипп вас сделать что-нибудь необычное?
— Что необычное?
— Ну, пытался ли он когда-нибудь заниматься анальным сексом, например?
Она закусывает нижнюю губу и густо краснеет.
Этого достаточно. Они все поняли. Джез собирается сказать что-то еще, но Ред останавливает его взглядом. Достаточно. Тактика сработала, как и ожидалось.
Элисон поворачивается к нему. Она все расскажет, но ему, а не Джезу.
— Ладно, что уж там. Филипп был бисексуалом. В юности он трахался со всеми подряд, и с мужчинами, и с женщинами, и обычными способами, и извращенными. То, о чем вы упоминали, тоже было для него обычным делом. Когда мы только начали с ним встречаться, он хотел, чтобы я дала себя связать, требовал анального секса и всего такого. Я сказала ему, что ничем подобным не занимаюсь.
— А потом?
— Потом он понял, что я говорю это вполне серьезно, и остановился. Сказал, что любит меня и не станет ни к чему принуждать. Сказал, что я помогла ему понять: мужчина призван возлежать с женщиной, а не с мужчиной. Привел по этому случаю какую-то цитату из Библии.
— Библии? Он заново открыл для себя религию?
— Нет. Думаю, ему просто понравилась эта цитата.
— Был ли он когда-либо неверен вам?
На лицо ее на миг набегает тень. Голос дрожит.
— Да.
— Насколько часто?
— Один раз. То есть это один раз, о котором я знаю.
— Когда вы говорите про один раз, вы имеете в виду один случай или одного человека?
— Одного человека.
— Речь идет о случайной ночи или об устойчивой связи?
— Об устойчивой связи.
— И как долго продолжалась эта связь?
На сей раз ее голос не дрожит.
— Полтора года.
— И как зовут ту, другую женщину?
— Это была не женщина. Это был мужчина. По имени Кеван Латимер.
Она смотрит, как Ред записывает со слуха имя, и уточняет:
— Кеван пишется через «а».
— Что он собой представляет этот Кеван Латимер?
— Один из друзей Филиппа. Воображает себя плейбоем. А по мне, так кусок дерьма.
— Чем он занимается?
— Бог его знает. Утверждает, что бизнесмен. Знаю только, что он побывал в тюрьме.
— А где он живет, вам известно?
— Где-то неподалеку от Паддингтона. Точного адреса я не знаю. Но раз он судимый, адрес должен быть в ваших компьютерах.
Ред думает с секунду.
— А почему закончилась эта связь? Потому что вы узнали об этом?
Элисон качает головой.
— Я ничего не знала, пока Филипп сам не рассказал мне об этой связи. И о том, что с ней покончено.
— А он не объяснил почему?
— Объяснил. Сказал, что у этого Кевана возникли проблемы с потенцией.
Сексуально неадекватен. Импотент. Ред и Джез снова переглядываются.
Элисон, похоже, твердо настроилась не плакать, как было в мае после смерти Филиппа. Здесь ведь нет женщины-констебля, чтобы приносила чай и всячески утешала.
Ред наклоняется вперед.
— Элисон, вы не представляете, насколько мы вам благодарны. Большое спасибо за сотрудничество.
Она молча кивает.
Ред подыскивает слова. Он чувствует себя обязанным выразить ей сочувствие.
— Вам, наверное, было очень тяжело.
Элисон сглатывает.
— Я пережила это. Труднее всего было смириться с ложью — он ведь уверял меня, что больше не имеет дела с мужчинами, а сам трахался с одним из них за моей спиной. Хотя, будь это женщина, разве мне было бы легче? Я убеждала себя, что… по крайней мере, с ним он не будет меня сравнивать.
Она умолкает и по-детски шмыгает носом, становясь особенно беззащитной.
— Я изо всех сил старалась выбросить это из головы, и мне почти удалось, но… Потом Филипп все испортил.
— Как?
— Он захотел, чтобы Кеван пришел на свадьбу.
Ред припоминает: она еще в тот раз говорила что-то о свадьбе. Что-то тривиальное, насчет ссоры из-за того, что он хотел пригласить кого-то, кого ей не хотелось видеть.
Оказывается, речь шла даже не о бывшей подружке, а о бывшем дружке. Не удивительно, что девушка вспылила.
И все же на следующее утро она вернулась сказать Филиппу, что Кеван может прийти на свадьбу. Уступила в ситуации, когда многие предпочли бы стоять на своем до конца. Что тому причиной, сильное чувство или просто бесхребетная натура, Ред судить не берется. В любом случае всего этого девушка не заслуживает.
Ред и Джез встают, чтобы уйти. Элисон жмет руку Реда и потирает нос, чтобы избежать рукопожатия с Джезом.
— Вы найдете дорогу к выходу? — спрашивает она.
— Да. Спасибо.
Джез нажимает кнопку вызова лифта и что-то вспоминает.
— Элисон?
Она, на полпути по коридору, останавливается и оборачивается. Враждебность к нему пылает в ее глазах.
— Да?
Двери лифта открываются.
— Какое было среднее имя Филиппа?
— Его среднее имя Джон. А что?
— Так, любопытство, — отвечает Джез и благодарит двери лифта за то, что они закрываются за ним и его ложью.
26
Ред сидит за столом у себя в комнате, когда раздается стук в дверь.
Он смотрит на часы. Двенадцать двадцать пять. Это не могут быть родители, потому что они ушли менее двадцати минут тому назад. Ушли на встречу с Эриком без него, по совету Хокинса. Рассказывая Реду по телефону о том, что случилось, Хокинс явно чувствовал себя не в своей тарелке. Эрик, после предъявления обвинения находившийся в камере, вдруг принялся барабанить в дверь и кричать, что он свернет, на хрен, шею Реда точно так же, как свернул, на хрен, шею Шарлотты Логан. Уговоры и угрозы вколоть успокоительное не подействовали, и, чтобы усмирить его, потребовались совместные усилия четверых полицейских. Резкая и неожиданная перемена в поведении, если учесть, что до того момента он покорно смирялся со своей участью. Похоже, более всего Эрик переживал из-за нарушенного братом обещания, и в такой ситуации действительно казалось предпочтительным, чтобы родители увиделись с ним без Реда. Хокинс считал, что Ред сможет повидать брата позднее, когда тот успокоится. Реду ничего не оставалось, как согласиться.
Стук повторяется, на сей раз громче. Ред встает из-за стола, подходит к двери и открывает ее.
Человек, стоящий там, выглядит знакомым, но в первый момент Ред не может сообразить, откуда его знает. Блестящие каштановые волосы, серебрящиеся на висках. Серый костюм. Рубашка в розовую полоску с белым воротником, золотая булавка в галстуке, кисточки на ботинках. Ростом он более шести футов и широк в плечах из-за чего выглядит еще более внушительным. Человек, привыкший не просить, а отдавать распоряжения.
— Редферн Меткаф? — спрашивает он.
— Да.
— Я Ричард Логан.
Ричард Логан. Отец Шарлотты Логан, ковровый магнат.
Теперь Ред вспоминает, где видел это суровое лицо и посеребренные виски. Вспоминает выступление Логана по телевидению, с просьбой посодействовать раскрытию преступления. И снимок, опубликованный на следующий день после убийства во многих газетах, — Шарлотта там была запечатлена в отцовских объятиях.
Оказавшись лицом к лицу с отцом девушки, которую убил его брат, Ред теряется — он не знает, что и сказать.
Рука Логана тянется к нему. Рука в сером рукаве вытягивается, как змея, чтобы сокрушить Реда во имя мщения. Ред вздрагивает, от страха у него перехватывает дыхание.
Логан берет правую руку Реда и пожимает.
— Приятно познакомиться.
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)