Николас Конде - В глухих лесах
Он убрал сигарету, но ее хныкающее взвизгивание не прекратилось. «Так-то лучше, — подумал он, — сейчас она похожа на свинью, которую режут на бойне».
Он отошел к тому месту, где лежала клеенка, обошел его кругом, чтобы она могла видеть все, что он делает, и опустился на колени. Развязав шнурок, он раскрыл пакет. Потом стал вынимать каждый предмет — нарочито медленно, расправляя и подправляя каждый из них или кладя что-нибудь чуть дальше. Так, как суетится хозяин, выставляя на стол приборы и посуду для вечеринки. Ножи, пила, дрель, отвертка, длинный резиновый цилиндр и, конечно, перчатки. И пока он не закончил перебирать свои «игрушки», он не смотрел в ее сторону.
Наконец тон ее крика изменился от визга боли до приглушенной мольбы о пощаде. Она смотрела на него. И он с облегчением наконец-то увидел в ее взгляде ужас. В конце концов она оказалась нормальной.
Он натянул перчатки и в нерешительности помахал руками над инструментами, как бы размышляя, какой выбрать. Наконец он взял резиновый цилиндр и снова вынул из кармана ножницы.
— Ну, — сказал он так, словно они выбрались вдвоем на пикник, — по-моему, пора начинать.
Ее горло зашевелилось, как бы прогнулось от неимоверного усилия закричать, но крик заглох в кляпе. И хотя она не могла произнести ни слова, он точно знал, что она, должно быть, сейчас пытается сказать.
— Да, — с издевкой усмехался он, поворачивая ее на живот, — пожалуйста, будьте так добры.
Глава 10
Серебряное лезвие бритвы сверкнуло на солнце и рассекло мягкую плоть. «У него были быстрые руки с сильными пальцами, — запел мужской голос. — Смотри, как блестит бритва».
Фонтан крови брызнул на сцену, когда Суини Тодд перерезал горло торговцу. Кэрол отвела глаза. Ей было не по себе, хотя она понимала, что это всего лишь спектакль.
Ее пригласил Фрэнк Мэтсон, пригласил в последний момент. У него были билеты в «Сити Опера» на новую постановку «Суини Тодд», купленный для клиентов, которые застряли в Чикаго. Кэрол не успела посмотреть этот бродвейский «гвоздь Сезона» раньше, и потому немедленно приняла приглашение. Однако дело было не только в модном спектакле, она думала, что присутствие Фрэнка может помочь ей отвлечься от мрачных мыслей.
Но, уже сидя в театре, Кэрол увидела свою ошибку. Музыка Сондейма была прекрасна, но спектакль о сумасшедшем парикмахере, который перерезал клиентам горло, и его подруге, которая делала из них начинку для пирожков, был совсем не для нее. Временами ей казалось, что она стоит по колено в крови, и тогда она видела перед собой мрачную фигуру, еще более пугающую, чем фигура на сцене… Пол Миллер с его обвинениями в адрес Томми.
После спектакля они пошли выпить в «Джинджер Мэн». Фрэнк не скрывал своего восторга:
— Просто удивительно, как им удалось использовать убийство как метафору. Миссис Ловетт печет пирожки для Суини, потому что она одинока, ей хочется любви. Возможно, это преувеличение, но я считаю, что тут подразумевается готовность людей совершать самые страшные поступки во имя любви.
Кэрол подумала, что Фрэнк, несмотря на легкомысленную внешность, смог увидеть в спектакле и другую сторону.
— Может быть, Суини мстил людям за то, что они когда-то заставляли его страдать, — сказала она. — Или просто эта история рассчитана на то, чтобы люди боялись темноты.
— И парикмахеров, — со смехом сказал Фрэнк. — Да, после «Хелло, Долли!» мы прошли длинный путь. — Он посмотрел на людей, сидевших в ресторане. — Я люблю эту суету театральной публики. А Том думал, что мне не понравится в городе.
— Он не создан для компаний, — сказала Кэрол, обрадовавшись перемене разговора. — Когда мы, будучи подростками, жили в Лонг-Айленде, я любила ездить в город в кино и музеи, но он всегда предпочитал оставаться дома.
— Насколько я знаю Тома, готов поспорить, он всегда поощрял тебя к тому, чтобы быть самой собой, даже если и не понимал твоего поведения.
Кэрол кивнула, удивленная тем, что Фрэнк сумел так точно определить сущность их взаимоотношений с Томми.
— Он, что, и на работе такой?
— Если быть циничным, это можно назвать «стиль управления».
— А ты циник? — спросила Кэрол.
— Только не в отношении Тома. Он очень много для меня сделал. Я был всего лишь менеджером по продаже, а он поверил в меня, и благодаря этому я смог подняться по служебной лестнице.
— Ты уже давно знаешь его?
— Мы друзья с тех самых пор, как он основал «Медитрон». На старой работе мы не часто встречались. Хотя еще тогда я знал, что он далеко пойдет.
— Откуда?
— В нем было что-то такое, — ответил Фрэнк.
— А что именно?
Фрэнк с любопытством посмотрел на Кэрол.
— А почему ты спрашиваешь меня о Томе?
— Он мой брат, мне интересно больше узнать о нем.
— Но, по идее, ты должна знать его лучше, чем я.
— Конечно, некоторые вещи я знаю лучше, чем кто-либо. — Кэрол колебалась. — Но не профессиональную сторону его жизни… я не знаю, как он руководит людьми, которые с ним работают, как он… — Она замолчала, осознав, что она многого не знает о Томе.
Фрэнк пристально смотрел на нее.
— Кэрол, что случилось?
Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученная.
— С чего ты взял?
— Интуиция. Она, знаешь ли, свойственна не только женщинам.
Она взглянула на Фрэнка и снова подумала, что он ей нравится. И, не тревожась о последствиях, рассказала о подозрениях Пола Миллера.
Губы Фрэнка сложились в недоверчивую улыбку.
— Том — маньяк-убийца? Кэрол, да как ты можешь даже волноваться об этом?
— Это было очень неприятно. Он напугал меня.
— А что Том думает по этому поводу?
Кэрол поджала губы:
— Понимаешь, Фрэнк, я не смогла поймать его и…
— Да, он в Вашингтоне, занят подготовкой «пони-шоу» для нескольких будущих партнеров.
— И пожалуйста, — быстро продолжала она, — не говори Томми, что я с тобой это обсуждала.
— Конечно, я понимаю. — Фрэнк убрал салфетку с коленей и положил ее на стол. — Послушай моего совета, Кэрол. Если этот Миллер еще раз появится и снова будет расспрашивать тебя о Томми, скажи, что вызовешь полицию… или нет, скажешь, что позовешь меня, и я отделаю этого ублюдка как следует.
Она распрощалась с Фрэнком у своего подъезда. Он снова намекал на то, что не прочь подняться, но, казалось, понял, что лучше не настаивать: мысли Кэрол целиком занимал Пол Миллер.
— Вам пришел пакет, мисс Уоррен, — сказал привратник, как только она вошла.
Из холла Кэрол прошла в маленькую комнатку и увидела на столе пакет. Она поискала знак «Е. Б. Фокс», предположив; что это Бинни прислала ей книги, но обратного адреса на пакете не было. Судя по штампу, письмо было из Вашингтона, датировано вчерашним днем. От Томми? Кэрол обратила внимание на то, как тщательно упакована посылка: пакет был аккуратно заклеен скотчем. Второе, что привлекло ее внимание, — адрес был написан печатными буквами.
Она начала разворачивать его в лифте. Когда двери открылись, она вынула содержимое: книгу, великолепное старое издание сказок «Матушки Гусыни» в захватанной руками обложке и прекрасном переплете.
Достав ключи, Кэрол открыла титульный лист. Книга была воспроизведена в 1967 году «Географическим обществом Нью-Йорка» ограниченным тиражом, иллюстрации выполнены современными художниками, а фронтиспис оформил Марк Шагал. Кэрол иногда покупала редкие книги для своей коллекции и предположила, что эта должна стоить по меньшей мере несколько сотен долларов. Она поискала в упаковке визитку, но ничего не нашла.
Она открыла дверь, сняла пальто и прошла в гостиную. Когда она пролистала книгу, из нее выпал листок белой бумаги и упал на пол. Кэрол подняла его. «Думаю, вам это понравится. Извините». — Текст записки был написан так же аккуратно, как и адрес. И подпись: «Пол».
— Какого черта?!.. — Кэрол бросила записку на стол, как будто она была заразная. «Пол» — это, конечно, Миллер. И именно потому, что книга была очень дорогая, подарок ее встревожил.
Интересно, что Миллер думал об их отношениях?
На следующее утро, едва открыв глаза, Кэрол быстро прошла в гостиную, ища «Матушку Гусыню», так как забыла, где ее оставила. Проснувшись, она неожиданно поняла, что книга может быть «ключом» к Миллеру. Это означало, что она станет охотником, а он — добычей.
Она перерыла всю гостиную, посмотрела на рабочем столе и в последний момент открыла самый маленький ящик. Книги нигде не было видно.
Наконец она нашла ее на кухне, на холодильнике. Кэрол решила, что положила ее туда, когда пришла включить посудомоечную машину, прежде чем пойти спать. Она посмотрела на обложку: классическое изображение Матушки Гусыни в акварели: пожилая женщина с белыми волосами и в красном шарфе, сидящая в окружении детей. Затем Кэрол открыла книгу и сразу увидела кое-что примечательное: на первой странице карандашом было написано имя. Почерк был неровный, скорее всего, писал ребенок: «Сьюзан Миллер».
