Фридрих Незнанский - Марш Турецкого
Бред!
Турецкий вышел на кухню. Сел. Подумал. Заодно отдохнул. В голову пришла только одна светлая мысль: попросить совета у профессионала. Он позвонил знакомому специалисту по кражам. Тот, правда, специализировался на антиквариате и грабежах из музеев, но в его богатом опыте были кражи из квартир коллекционеров, а в подобных квартирах часто присутствовали тайники.
Спец проконсультировал по телефону. После того как Турецкий по его просьбе простучал стены (тайник мог оказаться за кирпичами кладки) и сорвал с окон карнизы в виде металлических трубок (оказавшиеся пустыми), специалист заинтересовался и пообещал прислать на подмогу человека с металлоискателем.
- Был у меня случай, когда золото заварили в батарею отопления, задумчиво сказал он, но Турецкий отмел даже мысль о том, что хрупкая девушка без специальной подготовки могла бы в одиночку разварить батарею, засунуть в гармошку пакетик с бриллиантами и золотом и заварить трубу вновь! Присутствие сообщника-газосварщика также казалось маловероятным.
- Она действовала в одиночку, в ее распоряжении были только подручные средства, объяснил он.
- А эта девушка не скульптор? Она могла залить в гипс или сваять что-нибудь из глины?
Турецкий подумал о Тусе без прежней симпатии. Он пошел в комнату и обратился к Антону:
- Ты не знаешь, Туся лепкой из глины и всякими подобными народными ремеслами не увлекалась?
Антон очнулся, как медведь от спячки. Медленно сообразил:
- Нет, я бы об этом знал.
Турецкий вернулся на кухню и передал эту информацию специалисту.
Специалист еще крепче задумался, сказал, что приедет сам и привезет металлоискатель.
Поиски с металлоискателем принесли результаты: был развинчен корпус системного блока компьютера (впустую), разобраны стенные шкафы в прихожей, развинчены краны и душевая система в ванной, испорчен нескладывающийся зонт, и все зря.
- Если по психологии, женщина будет прятать на кухне или в тех местах, которые ей хорошо известны, рассуждали Турецкий со спецом.
Оставалось таковые места отыскать.
Следующей жертвой пал холодильник. Его выключили из розетки и отвинтили дверцу. Внутри пусто. Затем подозрение вызвали газовая плита и швейная машинка. Тоже напрасно… Прошло больше пяти часов с тех пор, как Турецкий приступил к обыску.
Квартира приняла такой вид, словно по ней пронесся смерч.
Наконец Антона прогнали от компьютера вторично и принялись усердно шарить в том углу, где стоял торшер на толстой деревянной ноге. Оставшись без дела, Антон помыкался, изучая причиненный квартире ущерб.
- Вам не помешает, если я приготовлю перекусить? обратился он к Турецкому, занятому развинчиванием лампы. Есть очень хочется.
- Нет, отмахнулся "важняк", которому тоже давно хотелось заморить червячка.
Антон скрылся на кухне. Оттуда донесся грохот кастрюль, шум воды в кране, чирканье спичек. Затем донесся дикий вопль:
- Эй! Идите сюда!
Турецкий со спецом ворвались на кухню. Антон стоял, склонившись над кастрюлькой, и улыбался с блаженным видом идиота.
- Смотрите!
"Важняк" со спецом тоже заглянули в кастрюлю. В ней бурлила кипящая вода. На дне, среди розовых целлофановых оберток от сарделек и желтых капсул от киндер-сюрпризов лежали платиновые перстни с бриллиантами.
Насладившись этим зрелищем, Турецкий со спецом по очереди разогнули спины и перевели взгляд на стол. Пакет с мясными продуктами все еще лежал на кухонном столе там, где они же его и оставили, когда обыскивали холодильник. Турецкий осматривал содержимое морозилки еще в начале обыска.
В целлофановых кульках лежало килограмма два замороженных колбасных изделий сосисок и сарделек черкизовской фабрики и одна индейка.
- Я всего лишь сардельки хотел сварить, объяснил Антон, чувствуя неловкость оттого, что без всяких усилий со своей стороны нашел искомый тайник.
- Я так и знал! Я так и знал! стонал разочарованный спец. Я же говорил, баба будет прятать на кухне!
Тем не менее от его стонов никому легче не стало.
Турецкий потащил за хвост гирлянду замороженных сарделек, покрытых ледяной изморозью. Твердые на ощупь и ничем не подозрительные на вид сардельки.
Одну за другой "важняк" бросал их в кипяток. В воде они разваривались, теряли розовый целлофан. Среди остатков сарделечного фарша в жирной воде варились кольца, серьги, цепочки, подвески, браслеты… То, что не подходило под округлую форму сардельки (браслеты, например), хитрая Туся сворачивала и засовывала в капсулы от подарочка из киндер-сюрприза, а сверху натягивала целлофановую обертку сардельки.
- Она просто подождала, пока сардельки хорошенько размякнут, размотала целлофан видишь, он здесь идет сплошной кишкой, выдавила лишний фарш и нашпиговала драгоценностями. А потом замотала по новой, презрительно комментировал спец по тайникам. Просто, как звуки "му".
- Однако ж сработало.
Кипяток выплеснули в мойку через дуршлаг, облили драгоценности холодной водой из-под крана, и они засверкали как новенькие.
- М-да! А сюда можно царскую корону засунуть! извлекая из пакета увесистую замороженную индейку и держа ее за ногу, мрачно сказал спец.
Еще через час, когда усердно обливаемая кипятком индейка оттаяла, выяснилось, что царской короны в ней нет. Зато в потрошеную птицу были засунуты четыре броши в виде насекомых со вставками из разноцветных камешков, три ожерелья (из набора с серьгами) и одна диадема (тоже из набора) самые крупные украшения.
И на этом золотой родник иссяк.
Турецкий сгреб сокровища с кухонного стола в Тусин зимний платок. По-старушечьи завязал его крест-накрест узелком. Узелок сунул в пакет. Не выпуская пакет из рук, вызвал по телефону своего водителя.
- Подскажи мне заодно адресок хорошего ювелира, обратился он к удрученному спецу, который тоже собирался уезжать.
- Лучший в Москве эксперт по современным драгоценностям ныне проживает в Иерусалиме, желчно ответил спец.
- Нет уж, ты мне кого-нибудь поближе найди, попросил Турецкий.
- Ну разве что Гольдштейн, если он еще жив.
- А он мне дверь не откроет. Знаю я этих ювелиров!
Спец тяжко вздохнул, словно на него накладывали непосильное бремя. Взял трубку, позвонил и договорился.
- Все, скажешь, что от меня.
- Вот это и называется дружеской помощью, похвалил его Турецкий.
Здравствуйте, Валентина Сергеевна. Меня зовут Александр Борисович Турецкий. Занимаюсь особо важными делами. Генпрокуратура.
- Я вас знаю. Заочно, слабо улыбнулась Зинченко, утомленное лицо которой напоминало трагическую маску. Недавно у президента упоминали вашу фамилию. В связи с гибелью Анатолия Ананьевича. Как идет расследование?
- Думаю, скоро закончим.
- В каком смысле?
- Передадим дело в суд.
- Вот как? многозначительно подняла она брови. Значит, были причины?…
- Суд разберется. Не хочу предварять.
- Что вы скажете по поводу сегодняшней трагедии? спросила она о том, что ее больше всего волновало.
- Я бы сказал так: все, что здесь происходит в последние недели, это, как говорил мой старый знакомый, дым из одной трубы. Понимаете? Все убийства связаны одной идеей. Естественно, и одним заказом. Не хочу вас пугать, Валентина Сергеевна, но у питерских коллег, работающих в моей бригаде, были опасения, что очередной жертвой выберут вице-премьера, то есть вас. И здесь сегодня предприняты повышенные меры безопасности. Вот и я, если не будете возражать, посижу рядом с вами.
Она ответила не сразу. Разговор шел в небольшом помещении, рядом с проходом в так называемую директорскую ложу. Большой зал для проведения концертов и торжественных мероприятий, выстроенный и оформленный в прежние времена, конечно, не напоминал Мариинку или Александринку, но вечная российская помпезность присутствовала, имелась и ложа для почетных гостей, сбоку, почти у самой стены. И балкон для публики тоже был, как и ложи осветителей с кронштейнами, на которых закреплены софиты. И в предбаннике вице-премьер была не одна. Возле дверей маячили ее охранники. Тут же были какие-то местные деятели, которые без конца задавали Зинченко вопросы, за что-то благодарили, что-то просили словом, стояла сплошная колготня. Поэтому и разговор Турецкого с Валентиной Сергеевной велся как бы урывками, на полутонах. У всех на устах было и сегодняшнее, такое вызывающее убийство.
Зинченко искоса посмотрела на Александра Борисовича и негромко, чтобы слышал только он, заметила:
- Я, конечно, не возражаю. Но не думаю, что моя фигура может что-либо значить…
Турецкий не успел ответить, потому что в комнату твердыми шагами вошел заместитель министра внутренних дел Латников. Охранники его узнали и вежливо посторонились.
- Валентина Сергеевна! воздел руки заместитель министра. У меня просто нет слов, чтобы выразить… Что он хотел выразить, так никто и не услышал, поскольку он тут же обратился к Турецкому: Послушайте, Александр Борисович, мы же, кажется, договорились? Так в чем же дело? Где все обещанные вами материалы?
