Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Дашкова Полина Викторовна
Арсюша очень удивился, не обнаружив Тамару Ефимовну на ее обычном месте:
– Куда-то пропала «ореховая бабушка»!
– Ну мало ли, может, к ней внуки приехали или чувствует себя плохо – все-таки пожилой человек, – пожала плечами Елизавета Максимовна.
Глеб Евгеньевич промолчал. Он знал, что «ореховая бабушка», слава Богу, здорова и внуки с маленьким правнуком приедут к ней только в сентябре. По его срочному приказу Тамара Ефимовна перебралась со своей корзинкой в другое место. Теперь она разложила стульчик напротив ворот Управления торговли, офиса, в котором находился рабочий кабинет кандидата в губернаторы Вячеслава Иванова.
Ставить серьезную «наружку» к квартире и даче Иванова было рискованно – «смежники» моментально бы напряглись, да и чеченцы тоже не слепые. Кроме того, Константинов понимал – никаких прямых контактов в оставшиеся до выборов дни у Иванова не будет. «Ореховой бабушке» было поручено отследить и вычислить чужих наружников, главным образом чеченских. Уж они-то должны стеречь офис своей марионетки.
В том, что Матвей Перцелай прав и именно Иванов является искомой марионеткой, полковник почти не сомневался. Помимо Мотиной информации и его «метода исключения», на эту версию работало еще и собственное чутье Константинова, подкрепленное подробностями личной жизни и финансовых дел Вячеслава Иванова.
Взять кандидата можно было в любой момент, и доказать его продажность не составило бы труда. Но арест Иванова мог спугнуть куда более серьезную птицу – Ахмеджанова. Поэтому полковник не спешил. Он не надеялся проследить бандита через марионетку – Ахмеджанов не дурак, через Иванова он не станет светиться. Но вот наблюдать за своей «покупкой» должен весьма пристально – не только через служащих офиса, но и через наружников. И при таком раскладе «ореховая бабушка» незаменима. Она могла угадывать людей, вычислять на расстоянии и замечала такие детали, какие не мог заметить никто, кроме нее.
Никому не приходило в голову заподозрить в сухонькой интеллигентной старушке, торгующей орехами, секретного агента военной разведки. Таких старушек не стесняются, их чаще всего не замечают – если только не хотят купить орехов.
Несколько агентов-наружников по очереди вели капитана местной милиции Анатолия Головню. Из их докладов пока удалось понять только то, что Головня используется в качестве «шестерки» и контакты его замыкаются лишь на пивном баре «Каравелла».
ГЛАВА 11
Маша проснулась и в первые минуты не могла понять, где находится. Она села и огляделась. В комнате был полумрак, шторы задернуты.
«Интересно, сколько же я проспала?» – подумала она, сладко зевая и потягиваясь. На тумбочке у большой деревянной кровати светился циферблат электронных часов. Они показывали половину двенадцатого.
Маша встала, прошлепала босиком по мягкому паласу, подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. В глаза ударил солнечный свет.
В гостиной на журнальном столе лежала записка.
«Машенька! Доброе утро. Кофе и чай – в буфете, еда в холодильнике. На пляж ты можешь пройти через калитку за домом, только обязательно запри дверь. Ключ на полочке в прихожей. Видеомагнитофон и телевизор включаются от пультов. На всякий случай – номер телефона ординаторской. Не скучай. Вадим ».
Не успела Маша дочитать записку, затренькал звонок. Маша вздрогнула. Телефон лежал тут же, на журнальном столе.
– Алло! Машенька! – услышала она знакомый голос. – Как тебе спалось? Как ты себя чувствуешь?
– Доброе утро, Вадим Николаевич. Спасибо, все хорошо.
– Ты давно проснулась?
– Только что.
– Обязательно позавтракай как следует. Ты вчера целый день ничего не ела. Я забыл тебе написать: в буфете только растворимый кофе. Есть еще молотый, в мельнице у плиты.
– Спасибо вам большое, Вадим Николаевич...
– Машенька, мы же с тобой уже выпили на брудершафт вчера вечером. Давай на «ты» и без отчества. Все, мне надо идти, у меня сейчас операция. Я позвоню тебе, когда освобожусь.
Положив телефон на стол, Маша отправилась в ванную.
На полочке над раковиной она заметила нераспечатанный футляр с новой зубной щеткой и вспомнила, что пакет с ее туалетными принадлежностями так и остался валяться на полу в сарае. Когда трясли рюкзак, пакет выпал, порвался, мыло, паста, зубная щетка – все рассыпалось по полу.
Маша вдруг с удивлением обнаружила, что вчерашний кошмар теперь кажется каким-то далеким страшным сном. Она все отлично помнила, каждая минута, проведенная в чеченском сарае, накрепко, надолго врезалась в память. Но исчезло чувство страха и унижения. Появилось нечто новое, совсем другое: здоровая злость.
«Что, съели меня? Растоптали? Сволочи безмозглые, твари бездушные! Я вам еще покажу!» – думала Маша, пока варила себе кофе в маленькой джезве.
Что и как она им «покажет», Маша, конечно, не знала. В самом деле, что и кому она может «показать»? Она не супермен, не агент ФСБ, не умеет стрелять даже из рогатки и уж тем более – прыгать с парашютом во вражеский тыл, не владеет ни каратэ, ни дзюдо. «Тоже мне, бравый десантник Маша Кузьмина!» – усмехнулась она, доставая из холодильника сыр и масло и усаживаясь за кухонный стол.
«И вообще, – строго сказала она себе, – надо занять у Вадима сто семьдесят тысяч, купить билет в плацкартный вагон и ехать в Москву. Хватит, отдохнула! Интересно, с каким лицом ты будешь просить у него эти сто семьдесят тысяч? – ехидно спросила она себя. – Человек тебя дважды спас, причем вчера – рискуя собственной жизнью. Деньги, между прочим, заплатил немаленькие, пятьсот долларов. Сто семьдесят тысяч ты ему вернешь, оставишь свой адрес, телефон. В Москве он наверняка бывает. А пятьсот долларов? Сразу это невозможно, только постепенно...»
Маша почувствовала, что в ней сейчас спорят два совершенно разных человека. «Раздвоение личности, – констатировала она, – а дальше – шизофрения!»
«Ты же ничего о нем не знаешь, – говорила личность номер один, ханжа и зануда, – ты думаешь, он просто так тебя спас, из благородных побуждений? Просто так ничего не бывает. Может, он вообще с этими бандитами связан, может, он тебя купил у них за пятьсот долларов?»
«Ага, в качестве рабочей силы, чтобы ты ему здесь полы мыла. Он ведь один живет, – посмеивалась личность номер два, значительно симпатичней. – Человек отбил тебя у бандитов, привез к себе домой, накормил, напоил и спать уложил в свою постель. И заметь, сам рядом не прилег, пожалел тебя, дал оправиться от шока. Ему надо спасибо сказать, а не выдумывать всякие гадости».
«Не прилег, так приляжет, – не унималась личность номер один, – приедет завтра утром со своего дежурства, поспит чуток – и вперед с песней. Ты должна сразу сказать, что уезжаешь. Ты, конечно, ему благодарна, но не до такой же степени!»
Спор с самой собой стал надоедать. Она поняла, что все равно не сумеет принять решение, пока не увидит еще раз гостеприимного хозяина дома. Уезжать следовало прямо завтра, это она знала совершенно точно, но также точно чувствовала, что уезжать не хочется, и пока не желала себе признаваться почему, только повторяла про себя, то грустно, то весело: «Он старый, он ровесник моего папы, я его совершенно не знаю, и вообще...» Зазвонил телефон.
– Кыто это? – услышала она в трубке чужой тяжелый бас.
– А с кем, простите, я говорю? – вежливо поинтересовалась Маша.
Последовала долгая пауза, она хотела уже нажать кнопку отбоя, но услышала:
– Гыдэ докытар? – У говорившего был сильный кавказский акцент, прямо-таки пародийный.
– Может, вы сначала все-таки представитесь? – предложила Маша.
– Мынэ нада докытар! – ответили ей.
– Вадима Николаевича нет дома. Если хотите что-то передать, скажите. Я передам.
– Ты кыто и чего зыдэс делаишь? – спросили в ответ.
– Знаете, – вздохнула Маша, – я не привыкла беседовать в подобном тоне.
Она нажала кнопку отбоя.
Следующий звонок прозвучал через пятнадцать минут, когда Маша снимала с веревки во дворе свои высохшие вещи. На этот раз ее назвали по имени. Разговаривал с ней совсем другой человек, тоже кавказец, но почти без акцента.
