Ли Чайлд - Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности
– Здесь? – удивилась Анджела. – Какое там! Когда мы сюда перебрались, Кельвин перестал носить майки, чтобы освободить место в ящиках.
– А когда вы сюда перебрались?
Анджела продолжала стоять. Хрупкая женщина, она, казалось, заполняла собой все пространство.
– Сразу после того, как родился Чарли, – ответила она. – Мы хотели, чтобы у нас был настоящий дом. Мы были здесь счастливы. Он маленький, но нас вполне устраивал.
– Что произошло, когда вы видели его в последний раз?
– Он ушел утром, как всегда. Но так и не вернулся домой.
– Когда это было?
– За пять дней до того, как ко мне пришли люди шерифа и сказали, что найдено его тело.
– Он разговаривал с вами о своей работе?
– Чарли, хочешь пить? – спросила Анджела.
– Со мной все хорошо, мама, – ответил Чарли.
– Кельвин когда-нибудь разговаривал с вами о своей работе? – повторил Ричер.
– Не слишком много, – ответила Анджела. – Иногда какая-нибудь киностудия просила его проверить актера, узнать, какие в его шкафу прячутся скелеты, и тогда Кельвин рассказывал мне разные сплетни. И больше ничего.
– Когда мы работали с ним вместе, он был очень прямым парнем и всегда говорил то, что думал, – сказал Ричер.
– Он таким и остался. Вы полагаете, он кого-то разозлил?
– Нет, просто я хотел узнать, изменился ли он. А если нет, нравилась ли вам его прямота.
– Очень нравилась. Я любила в нем все. Я вообще уважаю честность и открытость.
– Значит, вы не будете против, если я скажу вам прямо то, что думаю?
– Нисколько.
– Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.
Глава 11
Анджела Франц снова села и спросила:
– И что же я, по-вашему, недоговариваю?
– Что-то очень полезное, – ответил Ричер.
– Полезное? Что сейчас может быть для меня полезным?
– Речь не только о вас, но и о нас. Да, Кельвин принадлежал вам, потому что вы вышли за него замуж. Но он принадлежал и нам, поскольку мы вместе работали. Мы имеем право знать, что с ним случилось, даже если вы этого не хотите.
– А с чего вы взяли, будто я что-то скрываю?
– Всякий раз, когда я задаю вопрос, который может приблизить нас к истине, вы уклоняетесь от ответа. Я спросил, чем занимался Кельвин, и вы тут же принялись нас усаживать. Я спросил об этом еще раз, и вы предложили Чарли пойти поиграть. И не потому, что хотите уберечь его от выслушивания вашего ответа, – нет, вы тянете время, чтобы решить, станете ли вы отвечать.
Анджела посмотрела на него в упор.
– Вы собираетесь сломать мне руку? Кельвин рассказывал, что он видел, как вы во время допроса сломали кому-то руку. Или это был О’Доннел?
– Скорее всего, я, – признался Ричер. – О’Доннел больше специализировался на ногах.
– Даю вам честное слово, – сказала Анджела, – я от вас ничего не скрываю. Совсем ничего. Я не знаю, над чем работал Кельвин, и он мне не говорил.
Ричер посмотрел на нее, заглянул в ее смущенные голубые глаза – и поверил ей, хотя и не до конца. Она что-то скрывала, но это не обязательно касалось Кельвина Франца.
– Ладно, – проговорил он. – Извините меня.
Вскоре после этого они с Нигли ушли, получив указания, как найти офис Франца в Калвер-Сити, еще раз выразив соболезнования и пожав холодные тонкие пальцы хозяйки.
Человек по имени Томас Брант видел, как они ушли. Он находился в двадцати ярдах от «краун виктории», припаркованной в сорока ярдах к западу от дома Франца, и как раз выходил из магазинчика на углу с чашкой кофе в руках. Брант замедлил шаг и смотрел в спины Ричеру и Нигли, пока они не свернули за угол в ста ярдах впереди. Затем он сделал глоток кофе, одной рукой нажал кнопку быстрого набора номера своего босса, Кёртиса Мани, и оставил голосовое сообщение о том, что видел.
В тот же самый момент мужчина в темно-синем костюме вернулся к своему темно-синему «крайслеру» с откидывающимся верхом, стоящему на дорожке у «Беверли Уилшира». Мужчина в костюме обеднел на пятьдесят баксов, выданные служащему в качестве взятки, но стал значительно богаче за счет полученной информации. Впрочем, эти сведения его озадачили. Он позвонил по мобильному телефону своему боссу и сообщил:
– Судя по тому, что мне сказали в отеле, большого парня зовут Томас Шеннон, но в нашем списке нет человека с таким именем.
– Думаю, мы можем быть уверены, что у нас точный список, – ответил его босс.
– Видимо, да.
– В таком случае будем считать, что имя Томас Шеннон фальшивое. Очевидно, эти парни никогда не расстаются со своими привычками. Так что надо за ним присматривать.
Как только они свернули за угол и ушли с улицы, на которой жил Франц, Ричер сказал:
– Ты заметила коричневый «краун вик»?
– Припаркованный в сорока ярдах к западу от дома, на другой стороне, – ответила Нигли. – Базовая модель две тысячи второго года.
– Мне кажется, я видел эту же машину перед «Денни», когда мы там сидели.
– Уверен?
– Нет.
– Старые «краун вики» очень популярны. Среди такси и прокатных машин их полным-полно.
– Ты права.
– Так или иначе, там никого не было, – сказала Нигли. – Не стоит беспокоиться из-за пустых машин.
– Около «Денни» она не была пустой. В ней сидел какой-то парень.
– Если это та же машина.
Ричер остановился.
– Хочешь вернуться? – спросила Нигли.
Ричер постоял немного, покачал головой и пошел дальше.
– Нет, – ответил он. – Возможно, я перестраховываюсь.
10-я автострада в восточном направлении была забита машинами. Плохо зная географию Лос-Анджелеса, Ричер и Нигли не стали рисковать и сворачивать на боковую улицу и потому проехали пять миль в сторону Калвер-Сити медленнее, чем прошли бы их пешком. Они добрались до места пересечения бульваров Венис и Ла-Сьенега, а оттуда, следуя точным указаниям Анджелы Франц, доехали до офиса ее мужа. Это было унылое строение в длинном ряду низких коричневых домов, первым из которых была маленькая почта. Не солидное здание почтовой службы США, а совсем крошечное отделение. Отдел обслуживания? Отдел доставки корреспонденции? Бог знает как там оно называется. Следом за ним пристроились аптека, где продавали лекарства со скидкой, маникюрный салон и химчистка. А дальше – офис Франца. Со стеклом в двери, закрашенным изнутри коричневой краской почти до самого верха, так что оставалась только узкая щель, которая пропускала внутрь свет. По краям шла золотая с черными краями полоска. Такой же черно-золотой краской на двери было написано: «Кельвин Франц, частные расследования», и номер телефона. Простые буквы, три строчки на уровне груди, ничего выдающегося или кричащего.
– Грустно, правда? – проговорил Ричер. – Из большой зеленой машины – и сюда!
– Он был отцом, – сказала Нигли. – И пытался заработать, не прикладывая особых усилий. Он сам так захотел. Ему ничего другого не требовалось.
– Полагаю, твой офис в Чикаго выглядит совсем не так.
– Ты прав, – согласилась Нигли.
Она достала ключ на кольце, с которым так неохотно рассталась Анджела, выбрала тот, что побольше, открыла замок и потянула на себя дверь. Но не вошла в офис Франца.
Потому что он был перевернут вверх дном.
Это было квадратное помещение, маленькое для магазина, но довольно большое для офиса. Если раньше там и имелись компьютеры, телефоны и прочая электроника, то они исчезли. Стол и картотечный шкаф сначала подверглись обыску, а потом были разбиты молотками. Все соединения оказались разломаны в поисках тайников. Стул разрезан и выпотрошен. Панели на стенах сорваны при помощи лома, а утеплитель разодран в клочья. Потолок раскурочен, пол вскрыт. Все в туалете превращено в мелкие фарфоровые осколки. Обрывки бумаги и обломки были свалены в кучи, доходящие до колена, а кое-где и выше.
Офис выглядел так, словно в нем взорвалась бомба.
– Здесь вряд ли потрудились парни из офиса шерифа округа Лос-Анджелес – они не такие старательные, – заметил Ричер.
– Уж это точно, – подхватила Нигли. – Тут поработали плохие ребятишки. Пытались подтянуть концы, забрать то, что Франц сумел на них накопать, прежде чем сюда явятся люди шерифа. Возможно, опередили их на несколько дней.
– Люди шерифа видели все это и не сообщили Анджеле? Она ведь ничего не знает. Собирается ехать сюда, чтобы забрать вещи Франца.
– Они специально ничего ей не сказали. Зачем расстраивать вдову еще больше?
Ричер вышел на улицу, сделал шаг влево и посмотрел на аккуратные золотые буквы на двери: «Кельвин Франц, частные расследования». Он поднял руку так, чтобы закрыть имя старого друга, и мысленно представил на его месте другое: «Дэвид О’Доннел». Затем два имени: «Санчес и Ороско». И наконец: «Карла Диксон».
– И почему эти мерзавцы не отвечают на телефонные звонки? – пробормотал он.
– Это не имеет отношения к нам как отряду, – сказала Нигли. – Просто не может иметь. Прошло больше семнадцати дней с тех пор, как убили Франца, а за мной никто так и не пришел.
