Картер Браун - Необычный труп
– Ее отец один из самых богатых людей в Неваде, – пояснил я. – Этот утиль, по всей вероятности, семейная реликвия и ей дали его на счастье.
– Значит, ее папаша довольно странный тип, – усмехнулся инспектор След. – Ведь он заряжен!
– Вы не в своем уме!
Я взял револьвер, поднял курок и обнаружил, что это я не в своем уме. Держа палец на собачке, я с большими предосторожностями разрядил эту вещь и постарался положить ее на пол, так чтобы дуло не было направлено ни на меня, ни на инспектора.
– Что вы на это скажете, лейтенант?
– Что это барахло не стоит и гвоздя. А бы что скажете?
– У меня простенькая идея. Девочка знала, что ей угрожает, к тому же, она родилась на ранчо и умела обращаться с петардами. Вероятно, она с детства привыкла к таким игрушкам. Итак, она привезла пистолет с собой. Это пойдет, а?
– След, вы говорите не о том. Когда Полник соберет всех в большом зале, займетесь осмотром остальных комнат. Вы сможете запомнить три или четыре имени?
– Безусловно! – обрадовался он. – Смит, Робинсон, Джон и Браун. Ну как, лейтенант?
– Попробуйте запомнить: Баннистер, Партингтон, Дикс и Пирс.
– Баннистер? Но ведь это же директриса!
– От вас ничего нельзя скрыть. Идите к Полнику. – Я посмотрел на часы. – Передайте ему, что у него в запасе ровно две минуты.
Инспектор вздохнул и направился к двери.
– Знаете, лейтенант, – повернулся он, – хотя и говорят, что вы необычный полицейский, но, видимо, бывают дни, когда вы здорово приспосабливаетесь.
– Я должен был отбиваться от судебного врача и комиссара, которые произвели немало шума, и от двух трупов. Даже трех, включая Мефисто, самого удивительного мертвеца из всех, кого я когда-либо видел. Когда След был уже у самого выхода, я добавил:
– Запомните еще пятое имя – мисс Томплинсон.
– Хорошо, лейтенант.
Он с треском захлопнул за собой дверь. Я прикурил очередную сигарету от окурка предыдущей и подумал, что сильно сглупил, отказавшись от стаканчика, который мне предлагала мисс Баннистер.
Хотя Полник опоздал на несколько минут, я не возмутился. Честно говоря, мне надоело изображать из себя шерифа.
– Всех согнали в кучу?
– Да, лейтенант, все на месте.
– Хорошо. Садитесь. – Я указал ему на кресло.
Он сел и вопросительно уставился на меня.
– А что дальше, лейтенант?
– Буду допрашивать их здесь по одному. Нашли помощника Великого Мефисто?
– Да, забавный паренек и не болтлив.
– Может, он боится заговорить? Может быть, его пугает гильотина Мефисто? Понятно, что нет желания разговаривать, а потом ждать, когда тебе перережут глотку.
– Да, лейтенант. Я хотел сказать, нет, лейтенант.
С определенного момента Полник стал очень вежлив.
– Прежде всего мне хочется встретиться с мистером Пирсом. Пришлите его сюда, а пока я с ним буду разговаривать, вы возьмете у мисс Баннистер список учениц и преподавателей. Если она ничего не даст, мы начнем трясти весь обслуживающий персонал.
– Хорошо, лейтенант.
Он вышел весьма воодушевленный моим указанием.
Вскоре в комнату вошел профессор искусства мистер Пирс. Он оказался высоким, крепким и красивым парнем, в стиле первого любовника. На нем был прекрасный серый костюм, белая рубашка и серый галстук. Лицо его было аккуратно выбрито, а волосы подстрижены.
– Здесь все наоборот, – усмехнулся я. – Ваш облик больше соответствует преподавателю языков, а мистер Дикс похож на художника.
Он засмеялся, обнажив прекрасные белые зубы.
– Вы не в курсе дела, лейтенант. Теперь большинство артистических натур носят обычные костюмы, не подчеркивая свою принадлежность к искусству. Нечесанная борода, верблюжья шерсть и джинсы, это для продавцов магазинов, желающих сойти за кого-нибудь в дни отдыха.
– Очень тонкое и верное замечание. Большую часть свободного времени я провожу в джинсах.
Он принужденно засмеялся.
– Вы знаете, что сегодня вечером была убита Джоан Крег, – вздохнул я. – Но, может быть, вы не знаете, что немногим позже наступила очередь Нэнси Риттер.
Его лицо омрачилось.
– Нет, – мрачно прошептал он, – этого я не знал.
– Вы знали этих девушек?
– Естественно, ведь они занимались у меня. Джоан могла стать прекрасной иллюстраторшей, а у Нэнси совсем не было способностей.
– Вы ей об этом сказали?
– Разумеется.
– И, тем не менее, она продолжала учиться?
– Ох, уж эти женщины! Я никогда не смогу их понять!
– Между тем, судя по тому, что мне рассказывали, я думаю, что вы не слишком усложняете свою жизнь.
– Что вы хотите мне инсинуировать? – возмутился он.
Некоторое время я смотрел на него, не отвечая.
– Похоже на то, что ваши отношения с Джоан Крег были гораздо интимнее, чем нормальные отношения профессора и ученицы.
Он достал из пачки сигарету и закурил.
– Вы знаете, что это такое, – без всякого замешательства заметил он. – Здесь находится пятьдесят молодых девушек, в большинстве своем очень привлекательных, и только четверо мужчин. С определенной натяжкой можно сказать, что мужчин лишь трое, так как Дикс… К тому же он жених этой сильной английской личности… словом, вы понимаете, что я хочу сказать…
– Я не слишком хорошо вас понял, но очень хочу понять.
– Да, я симпатизировал Джоан. Мы лишь интересовались одинаковыми вещами.
– Я вас понимаю, – ободряющим тоном произнес я. – Так вот, ничего серьезного не было.
– Но без сомнения, вы знали ее лучше других учениц.
– Я бы не пошел так далеко… нет.
– У нее были неприятности? Что-нибудь, что беспокоило или волновало? Она вам никогда не говорила что-нибудь об этом? Не торопитесь, подумайте. Вспомните все. Даже мелочи.
Какое-то время он пребывал в размышлении.
– Была одна вещь… – нерешительно проговорил он. – Может быть, это глупость, но тем не менее это произошло сегодня днем около пяти часов. Я встретил Джоан в парке. Она поинтересовалась, пойду ли я на беседу шерифа. Я ответил, что безусловно пойду, тем более что профессора должны быть при ученицах… Тогда она сказала, что задаст шерифу один вопрос, и если я хочу увидеть, как кто-то сделает странное лицо, мне будет достаточно лишь посмотреть на присутствующих в зале в этот момент.
– А она вам не сообщила, кто это?
– Нет. Боюсь, что я слишком несерьезно воспринял ее слова. А потом, она задала этот абсурдный вопрос относительно Лиззи Борден…
– Да, это не освещает дела. Как вы думаете, была ли у кого-нибудь причина убить ее.
– Нет, в самом деле, нет. Она была славная девушка, иногда слишком экзальтированная, но с возрастом это бы прошло.
– А Нэнси Риттер?
– Ученица, как и многие другие.
– У нее не было способностей, но она пренебрегала тем, что вы ей сказали?
– Совершенно верно.
– Ну что ж, отлично.
– Я вам больше не нужен?
– У меня есть ваше заявление и этого достаточно. В особенности, если оно совпадает с действительностью.
Как только он вышел, голову в дверь просунул сержант Полник.
– Кого запускать?
– Помощника Мефисто, – буркнул я, глядя на Полника. – У него есть имя или только номер?
– Его зовут Пис.
– Пис что?
– Просто Пис.
– Вот полное отсутствие воображения, что убивает рекламу и в мюзик-холле, и по теле… Надеюсь, что вы полностью уверены в нем?
– Я пойду за ним, – быстро проговорил Полник, не пытаясь вникнуть в смысл моих слов.
Пис был чуть выше метра пятидесяти. У него был вид умного и дельного продавца наркотиков или порнографических открыток. Остановившись посреди комнаты, он смотрел во всех направлениях, кроме моего. Его левая щека дергалась в тике.
– Это вы Пис?
– Конечно, это я.
У него оказался хриплый и приглушенный голос, словно ему стерли в пыль голосовые связки.
– Давно вышел из тюрьмы?
– А вы не вернете меня туда?
– Откуда я могу знать? Сколько времени ты у Мефисто?
– Полгода, лейтенант.
– Он регулярно работает?
– Примерно два раза в неделю. На частных вечерах, приемах, в коробках типа этой.
– И каждый раз дает по две смерти в сеанс?
Лицо Писа еще более посерело.
– Я ничего не знаю об этой истории.
– А в чем заключается твоя работа?
– В основном, я занимаюсь освещением: меняю цвета, работаю с прожекторами, гашу свет…
– …В зале. Может быть, даже выключаешь свет во всем доме?
– Вы что-то не то говорите.
Я встал и вышел, старательно закрыв за собой дверь. Полник вопросительно посмотрел на меня.
– Вернитесь в зал и попытайтесь узнать, не потеряла ли одна из мисс своих драгоценностей во время сеанса фокусника. Если это так, сделайте список и принесите мне его, ни слова не говоря. Если же это не так, вы, тем не менее, принесете мне лист бумаги.
– Гм…
– Просто кусок бумаги, ясно? И пусть это произойдет скорее.
Вернувшись за письменный стол мисс Баннистер, я стал пристально изучать лицо Писа. Из всех методов дознания, этот самый неприятный, но когда не знаешь ни что сказать, ни, даже, что подумать, нужно окружить подследственного молчанием. И, если он достаточно нервный, то признается во всем уже через три минуты.
