Эдвард Банкер - И пожрет пес пса…
Бешеный Пес появился седьмым. Было слишком темно и далеко, чтобы увидеть лицо, но Дизель узнал его по походке. Он мигнул фарами и распахнул дверцу.
— Эй, хренодел! — крикнул он. — Карета подана.
Он надеялся, что тюремные шуточки развеют враждебность, остававшуюся после их последней встречи. Костлявый замухрышка подошел к машине и залез внутрь. Дизеля интересовало выражение его лица. Он ждал улыбку до ушей, а дождался только ухмылки на тонких губах.
— Сматываемся, пока они не передумали, — пробурчал Бешеный Пес. — Как жизнь?
— Раздаю пинки и записываю получателей.
Когда Дизель набрал скорость, Бешеный Пес проговорил:
— Спасибо, что вытащил меня.
— Куда едем? — осведомился Дизель.
— Сначала надо забрать из-под ареста мою машину. У тебя деньги есть?
— Нет, я все отдал поручителю, — соврал Дизель. — Я хочу деньги с тебя получить. Иначе мне не на что заправиться, чтобы вернуться домой.
— Ладно, ладно. Знаешь дорогу?
— Отсюда — нет.
— Сверни направо на втором светофоре.
По пути Бешеный Пес наплел, что попался на заправочной станции, когда хотел забрать свою машину, расплатившись по карте «Шеврон», принадлежавшей Шейле, дескать, она заявила об утере карточки.
— Она сможет это уладить?
— Конечно… Когда вернется…
Дизелю не было дела до болтовни Бешеного Пса. Он терпеть его не мог. Если бы его обвинили в трусости, он бы презрительно фыркнул, но в присутствии Бешеного Пса ему делалось не по себе. Этот псих был совершенно непредсказуем. В Сан-Квентине он и еще один отморозок нанесли дюжину ударов ножами одному типу, решив, что тот на них пялится. Тюремные врачи умудрились вытащить беднягу с того света, но кишки у него на всю жизнь остались дырявыми. Дизель знал много убийц, которые шли на мокрые дела не моргнув глазом, но те были по крайней мере предсказуемы. А психи вроде Бешеного Пса могут слететь с катушек по любому поводу, а то и вовсе без повода. Если бы не Трой, утверждавший, что умеет приводить Бешеного Пса в чувство, Дизель ни за что не стал бы с ним якшаться. Последний, самый весомый аргумент Троя звучал так: «Зато этот никогда не стукнет».
— Сверни здесь, — приказал Бешеный Пес.
Дизель послушался. Теперь он узнавал улицу: старые каркасные дома на склоне, гаражи внизу, в толще холма. Он остановился под домом.
— Подождешь здесь или поднимешься?
Дизель представил, как Бешеный Пес выбегает в заднюю дверь и перелезает через забор, пока он, как лох, торчит в машине.
— Чего там, идем вместе.
— Как хочешь.
Бешеный Пес поднимался по лестнице первым, Дизель тащился следом. Бешеный Пес обошел дом, нашарил под ступенькой заднего крыльца ключ. Они вошли. Холодильник, морозильник, дальше кухня. Бешеный Пес включил свет. Кухня была безупречно чистой. Дизель вспомнил, что перед ним «чистоплюй» — так называли в заключении тех, кто беспрерывно заботится о порядке и гигиене. Обычно это свидетельствовало о тяжелой форме комплекса вины.
Они прошли кухню, прихожую и оказались в гостиной.
— Подожди здесь, — велел Бешеный Пес.
Дизель уже открыл рот, чтобы сказать, что пойдет вместе с ним наверх, но решил, что это будет неуважением и признаком слабости, страха, как бы его не облапошили.
— Валяй, — согласился он и сел на старый диван. Под Бешеным Псом, поднимавшимся на второй этаж, заскрипели ступеньки.
Дизелю вдруг захотелось справить малую нужду. Он вспомнил, что рядом с кухней есть туалет. Оттуда он услыхал, как Бешеный Пес спускается по узкой задней лесенке на кухню. Вот ведь хитер, гад! Дизель навострил уши. Если он услышит, как открывается задняя дверь, то догонит его и отделает так, что мало не покажется. Через щелку в приоткрытой кухонной двери он увидел, как Бешеный Пес поднимает крышку морозильника. Забирает бабки! Дизель отпрянул от двери.
Через минуту после его возвращения в гостиную туда вошел Бешеный Пес с пачкой купюр.
— Две штуки, — доложил он. — Будешь считать?
— Я тебе доверяю.
— Отвезешь меня на штраф-стоянку, тачку забрать?
— Конечно. Поехали.
Они вышли из дома и спустились по крутым ступенькам к машине. Бешеный Пес показывал, как ехать. На стоянке ему дали заполнить бланк и поставили в очередь.
— Я поехал, Пес, — сказал Дизель. — Дальше справишься без меня.
— Справлюсь. Теперь все в норме. Спасибо, брат. — Он протянул руку и улыбнулся. Пожимая руку Бешеному Псу, Дизель заглянул ему в глаза. Они ничего не выражали, были пусты. Если глаза — зеркало души, то у Бешеного Пса ее не было.
— Увидимся, когда выйдет Трой, — сказал Бешеный Пес.
— Да. Тогда и разбогатеем.
Отъезжая, Дизель видел, как Бешеный Пес Маккейн курит перед дверью офиса. «Надо ли? — подумал он. — Чем я рискую? Потерять его дружбу? Велика потеря! Может, придется его загасить? Вряд ли».
Впереди было пересечение магистралей, место, где ему предстояло решиться. Поворот налево — и вперед на юг по Федеральной Пятой. Прямо — к старому дому, к морозильнику с деньгами.
Его ждал зеленый сигнал светофора. Он не стал сворачивать.
Миновав дом, он свернул за угол и остановился там. Лучше пройти полквартала пешком, чем рисковать, что Бешеный Пес вернется и увидит его машину. Он взял из бардачка ствол калибра 0,38 и фонарь.
Дизель взбежал по лестнице с удивительной скоростью и проворством для такой туши. Если деньги окажутся приличными, то он дождется возвращения Бешеного Пса и прикончит его.
Быстрее за дом. Ключи под ступенькой. Вверх, на крыльцо. Было темно, но включать свет не хотелось. Соседское окно давало достаточно света, чтобы не расшибить себе лоб. Он сразу оказался где надо — у морозильника, в который заглядывал Бешеный Пес. Наклонившись и подняв одной рукой крышку, он другой направил внутрь луч фонаря.
Луч ударил в лицо Шейлы, в ее распахнутые глаза, замерзшие и покрытые инеем.
У него встали дыбом волосы, чего с ним никогда прежде не случалось. Он с криком отпрыгнул назад. Крышка морозильника с грохотом упала. Сердце бешено колотилось, по телу пробегала крупная дрожь. Господи! Теперь понятно, почему этот подонок так торопился вырваться из тюрьмы: вдруг кто-нибудь заглянул бы в морозильник до него?
А ребенок?
Увидев на ручке холодильника полотенце, Дизель схватил его и с его помощью снова поднял крышку морозильника. Теперь он знал, чего ждать. Как он и думал, девочка оказалась под женщиной: из-под большого трупа торчала маленькая скрюченная ручонка. «Ах ты гнида!» — пробормотал Дизель. Он еще допускал, что взрослая женщина чем-то заслужила смерти, но ребенок… От боли и отвращения его выворачивало наизнанку. Ему даже захотелось сделать такое, о чем он раньше даже подумать не мог: бросить монетку в телефон-автомат и заложить Пса. Но он тут же прогнал позорную мысль.
Быстрее делать ноги! А деньги? К черту деньги. Он не знал, где их искать. Бешеный Пес проверял, на месте ли трупы, а не деньги.
Дизель вытер полотенцем крышку морозильника. Его отпечатки остались по всему дому, но избавиться от них было невозможно. Главное, что их больше не было на морозильнике.
Он выбежал, запер дверь, заторопился к машине.
На обратном пути перед его глазами то и дело появлялось заиндевевшее лицо Шейлы. Он гнал от себя навязчивое видение.
Он вернулся домой в таком шоке от пережитого ужаса, что Глория заметила неладное и спросила, все ли в порядке. Он едва все не выболтал, но вовремя сдержался и только покачал головой.
— Все путем.
Через пару недель Бешеный Пес Маккейн позвонил Дизелю, сказал, что вернулся в Сакраменто, продиктовал свой телефон и сообщил, что Трой уже знает его адрес.
— Кажется, он вот-вот выйдет?
— Через четыре-пять недель.
— Мне уж не терпится! Скоро дадим всем шороху!
Дизель трясущейся рукой повесил трубку. Что скажет об убийствах Трой? Может, хоть он сумеет объяснить, как можно убить маленькую девочку. Дизель отказывался это понимать.
— Иди сюда, сынок! — позвал он, обнял мальчика и крепко прижал к себе.
4
В отличие от большинства заключенных тюрьмы Сан-Квентин, Трой Август Камерон родился в состоятельной семье. Его отец был преуспевающим урологом в Беверли-Хиллс, мать завоевала корону королевы красоты на встрече выпускников университета Южной Калифорнии. До двенадцати лет Трой жил в двухэтажном особняке в Бенедикт-Каньон и учился в элитной частной школе, причем весьма успешно. Отличные оценки сочетались с высоким интеллектом — 136 согласно тесту на коэффициент умственного развития. Однако то была лишь оболочка, изнанка же совсем не походила на идиллию. Его отец периодически устраивал пьяные кутежи и колотил жену. Один-два раза в год его попойки выливались в помрачение рассудка. Надравшись до потери сознания, ничего не различая перед собой, он бил жену смертным боем, обвиняя ее в неверности.
