Стив Мартини - Лучший телохранитель – ложь
— Верно, — похвалил Герман. — И почему только люди не могут вовремя понять, что их задница вот-вот может загореться.
— И ты считаешь, что если я позвоню Райтагу и все ему расскажу, то вызову у него лишь приступ скуки. Потому что все, что ему нужно, — это просто узнать, где все это находится.
— Да, я так полагаю. И если он узнает, что этой информации у тебя нет, он просто арестует тебя и отдаст Темплтону. А если ты попытаешься рассказать об этом суду присяжных, коротышка объявит, что это просто твои фантазии. И он будет прав, потому что существуют жесткие правила работы с уликами. Нет, не имея твердых доказательств, нельзя даже упоминать ни о чем подобном. — Герман имел все основания для того, чтобы так говорить, поскольку ему не раз приходилось присутствовать на заседаниях суда, и он не понаслышке знал о том, что так происходит.
— И все же я больше не вправе впутывать тебя в это, — заявил я.
— Ну, тогда мне следовало бросить тебя вчера в той коптильне, — усмехнулся он. — Я уже замешан в этом. Послушай меня. По поводу мысли позвонить Райтагу: должен предупредить тебя, что, пока мы не раздобудем новой информации, игры с телефоном могут стать для тебя смертельными.
— Пока меня обвиняют только по двум убийствам. Если мы пойдем дальше, туда, где маячит ядерный гриб, они смогут значительно пополнить этот счет.
— Да, но сейчас у нас нет ничего, — продолжал убеждать меня Герман. — Подумай над этим. Если федералы сумеют поймать Никитина, Алима и его бандитов, допустим, вместе с уликами, если мы не окажемся рядом, это будет означать, что у нас ничего и не было за душой. Они поставят штамп «секретно» на дело о бомбе и упрячут все концы в воду, прикрываясь туманными рассуждениями об интересах национальной безопасности. Все окажется аккуратно упаковано в сейфах в каком-нибудь подвале. А ты и Катя окажетесь за решеткой по делу о вторжении в чужое жилище с убийством. И почему-то мое сердце не готово радостно забиться от предчувствия, что кто-то из федералов вдруг выступит вперед, поднимет руку и объявит, что у них где-то вдруг случайно залежалась достоверная информация о том, что преступление совершили не вы. С точки зрения правительства, оно просто потеряет еще одну овцу, с которой иногда можно стричь налоги. Ведь Катя является иностранкой. В тюрьмах сидит полно народу, не совершавшего того, в чем их обвиняют. И после каждого анализа ДНК появляются новые претенденты на эти места. Проблема в том, что наша система правосудия на самом деле не имеет ничего общего со справедливостью.
После этого долгого спича Герман глубоко вздохнул.
— Не стоит так лакировать свои мысли, — огрызнулся я, — скажи, что ты думаешь на самом деле.
— Ладно, я уже сделал все, что мог. — Он улыбнулся.
— А я думал, что афроамериканцы по определению во всем согласны с нашим правительством, — съязвил я.
— Что ж, тогда можно смело говорить, что ты мыслишь не стереотипами, — ухмыльнулся мой товарищ. — Нам пора вернуться в дом.
— Кто такой этот Райтаг? — спросила нас Марисела сразу же, как мы вернулись за стол.
— Потом, — отмахнулся Герман.
Мы ничего не сказали о ФБР, о том, что меня обвиняют в пособничестве в убийстве Пайка. По обоюдному соглашению для нас с Германом эта тема стала закрытой. Мы не были уверены в том, что она согласится продолжать помогать нам, когда узнает, что меня обвиняют по одному делу с ее дочерью.
— Проблема в том, что у нас, как и у него, отсутствует главная деталь головоломки, а именно местонахождение всего этого. Итак, куда мы можем отправиться отсюда?
— Мне кажется, мы должны ехать в Панаму, — заявил Герман.
— На вашем месте я не стал бы этого делать. — Гоудас снова появился позади нас с блокнотом в одной руке и ручкой, которую вертел, в другой. Он успел уловить лишь последнюю часть разговора.
Как оказалось, его друг в Пунтарене был настоящим кладезем информации.
— Он занимается контейнерными перевозками со всего мира, — сообщил Гоудас. — Как он сообщил, любой контейнерный груз из юго-западной части Колумбии, с побережья Тихого океана, должен прибыть в Панаму из пункта, который называется Тумако. По его данным, в течение ближайших четырех дней из Тумако в Бальбоа прибудет всего одно судно под названием Mariah. Сегодня утром оно вышло из Тумако, а послезавтра должно прибыть в порт Бальбоа.
— Это то, что нам нужно! — вскричал Герман. — Его-то мы и ищем.
— Но есть одна проблема, — невозмутимо продолжал Мэр, — судно Mariah вышло из Тумако пустым. Никаких грузов. Предполагается, что оно загрузится в Бальбоа. Между Тумако и Бальбоа нет других морских портов, где оно могло бы причалить по пути. Но есть интересная деталь. Согласно записям в Бальбоа, первоначально предполагалось, что Mariah должно было доставить туда один грузовой контейнер, который в дальнейшем предполагалось перегрузить на другое судно. Итак, пока неизвестно название этого второго корабля.
Марисела покачала головой, на ее лице отразилось сомнение:
— Я ничего не понимаю.
— Вы хотите знать, как судно может выйти из Тумако пустым и прибыть в Панаму с контейнером на борту? — спросил Гоудас.
— Вот именно.
— Колумбийская магия, — пошутил он. — Как говорит мой партнер в Пунтарене, в Колумбии нет ничего невозможного. Таинственный контейнер могут подхватить прямо в море, или они могут сделать не предусмотренную фрахтом остановку в какой-нибудь бухте на побережье. А еще он сказал, что Mariah может совсем не дойти до Бальбоа.
— Как?
— Мой друг объяснил, что контрабандисты часто стараются запутать транспортную документацию. Они могут объявить один пункт назначения и идти в другой, подготовить фальшивый коносамент на груз. Иногда по пути они даже меняют название судна. Они регистрируют контейнерную перевозку, указывают все необходимые данные. В это время другое судно может стоять в сухом доке или вообще находиться где-нибудь в другом порту на краю света. На несколько дней они используют название такого судна. Если все это спланировано заранее, существуют бумаги с указанием судна и места назначения, никто не задаст вопросов, если этот корабль вовремя придет в порт выгрузки. А если в качестве порта погрузки будет указано место, которое обычно не используют контрабандисты, официальные представители порта прибытия даже не станут особенно рьяно проверять груз. Таможня вычтет свои сборы, и не успеете вы опомниться, как контейнер будет загружен в грузовик и отправится куда-то еще.
— То есть, если судить по вашим разъяснениям, — вмешался Герман, — таким образом, мы не сможем узнать, где сейчас находится Никитин или его контейнер?
— Значит, естественно предположить, что он сейчас может находиться в любой точке на нашем голубом шарике, — подтвердил Гоудас. — Это то, что относится к плохим новостям. К хорошим новостям относится то, что к завтрашнему дню у нас будет больше информации. Если к этому времени данные о контейнере всплывут в привязке к другому судну, которое действительно будет его перевозить, а послезавтра Mariah действительно придет в Бальбоа, можно будет считать, что здесь действительно планируется рокировка, и в конце концов мы будем знать настоящий пункт назначения.
— А что мы будем делать до этого? — спросил Герман.
— На вашем месте я бы присел и взял еще бутылочку пива, — посоветовал Гоудас.
— Этот человек читает мои мысли.
Герман рассмеялся, потом неуклюже выбрался из кресла, что извинительно для мужчины ростом шесть футов четыре дюйма. Он положил руку на плечо Гоудаса, отчего Мэр стал казаться ниже.
— Я хотел бы спросить кое-что еще. Мне бы не хотелось этого делать, но мы больше никого здесь не знаем. А вы так любезны. — Герман снова был в своем амплуа.
Гоудас улыбнулся:
— Чем могу служить?
— Пол и я боимся, что прокурор по делу Кати, узнав, что мы направляемся сюда, пустил по нашему следу пару частных детективов. И если мы хотим добыть информацию, которую сможем использовать в суде, нам нужно будет избавиться от слежки. Мы не смогли бы сделать это, если бы путешествовали по собственным паспортам. Уверен, что вы должны знать в этом городе кого-то, кто смог бы быстренько изготовить для нас пару надежных паспортов.
— Американских или каких-то еще? — На лице Гоудаса не дрогнул ни один мускул.
— На этих американских документах слишком много голограмм, сложности с бумагой и тому подобное, — задумчиво проговорил Герман. — Пусть лучше это будут канадские паспорта.
— И когда они вам понадобятся?
— Вчера, — выпалил Герман.
— Тогда это вам дорого обойдется.
Герман вопросительно посмотрел на меня.
— Что ж, спишем это на накладные расходы.
Глава 49
Как только мерный гул лопастей вертолета сменил тональность, Алим почувствовал, что стальная коробка контейнера задрожала. Он проснулся оттого, что двигатель стал работать еще более шумно, а по ощущениям в желудке смог определить, что они снижаются. Он сверился с часами, потом вскочил, схватил автомат и потянулся к туристской сумке, откуда выудил подсумок с четырьмя снаряженными магазинами.
