Томас Росс - Детектив США. Книга 4
— Шесть, — поправил его Нэш.
— Шесть. Джек одолжил ему шесть тысяч в расчете получить назад семь, но Анджело просадил все деньги на скачках и не смог заплатить. Джек, естественно, потерял терпение, взял Анджело за руку и отвел его к двум своим бывшим клиентам, которые также не хотели отдавать долг. Они передвигались по Себу на инвалидных колясках, потому что уже не могли ходить на собственных ногах.
— Нэш рассказывал мне о бейсбольных битах. Только использовал их сам Анджело.
— Джек — большой выдумщик.
— Это точно, — согласился я.
— Заплатить Анджело не мог, поэтому решил взять Джека в долю. Анджело всегда хотелось быть боссом. Вы знаете, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе его и близко не подпускали к руководству, оставляя ему мелочевку. Деньги он собирался получить от крестного, а основную деятельность вести в Сингапуре. Он уже понял, что одному не справиться, и взял в долю Джека, который чувствовал себя на востоке, как рыба — в воде. Короче, Анджело рассказал Джеку, как он намерен шантажировать Чарли Коула, а Джек сказал ему, что нужно для того, чтобы открыть сингапурский филиал. Потом Джек получил возможность внимательно изучить микрофильм и понял, что в руках у него золотая жила. И вот тут Джека обуяла жадность.
— Не очень-то я и пожадничал, — подал голос Нэш. — Я же взял тебя в долю.
— Я — твой кузен, — возразил Дэнджефилд. — Так что вся прибыль осталась в семье.
— Что случилось с Сачетти? — спросил я.
— Попал под автомобиль, когда переходил улицу. Его задавило насмерть. Ужасно, конечно, но такое может случиться с каждым.
— Вы с Нэшем действительно двоюродные братья?
— Да, и росли вместе.
— В Балтиморе, — добавил Нэш.
— Сколько осталось времени? — спросил Дэнджефилд Нэша.
— Двадцать минут.
— Придется закругляться, Которн. Мы должны поймать прилив.
— Вы куда-то плывете?
— Все мы. Путешествие будет коротким.
— Я вас не задержу.
— Вы слишком часто шутите, Которн.
— Вы уверены, что Сачетти мертв?
— Абсолютно.
— Кто же тогда женился на дочери То?
— Мой двоюродный племянник, — ответил Дэнджефилд. — Сын Джека. Отрастил усы, длинные волосы, и кто мог сказать, что он — не Сачетти. Особенно в Сингапуре, где Сачетти никто и не знал.
— Где он сейчас?
— Сын Джека? В Панаме.
— Забирает из банка миллион Лозупоне?
— Вижу, вы все поняли, Которн.
— А я, к сожалению, нет, — подал голос Триппет.
Дэнджефилд одарил нас еще одной малоприятной улыбкой.
— Сейчас я вам все объясню. Мы с Джеком выросли вместе, как он и сказал, в Балтиморе. В тридцать девятом он не поладил с полицией, но сумел завербоваться в матросы и удрать в Манилу. Перебивался с хлеба на воду, пока не осел на Себу. Я же поступил на юридический факультет. Всегда считался паинькой. Вы в этом не сомневаетесь, Которн, не так ли?
— Разумеется, — ответил я.
— Мы постоянно переписывались, а после войны я ему кое в чем помог. В Бюро стекается всякая информация, и я этим воспользовался.
— А заработанное вы делили пополам?
— Прибыль была невелика. Но когда Джек заполучил микрофильм Коула, а Анджело угодил под автомобиль, Джек связался со мной. Он не мог обойтись без помощника в Штатах, который знал, как работают Коул, Лозупоне и им подобные, и сколько из них можно выжать. То есть без меня он бы не получил ни цента. Кроме того, только я мог сказать ему, как организовать сеть букмекеров и все остальное. А Джек взял на себя защиту наших интересов в Сингапуре и решил эту проблему, заплатив То триста тысяч долларов.
— То и его дочь знали, что это сын Нэша, а не Сачетти?
— Знали, — кивнул Дэнджефилд, — но особо не возражали. Женитьба, к тому же, была чисто номинальной. Сын Джека не жаловал женщин.
— Он предпочитает мальчиков, — вставил Нэш. — Чертова мамаша слишком его баловала.
— Это он о своей первой жене, — пояснил Дэнджефилд. — Сейчас он женат на китаянке.
— Я слышал.
— Так что в Сингапуре все шло как по маслу. Деньги лились рекой, а То держал правительство за горло угрозой межнациональных распрей. Сачетти и пальцем не трогали, никто не выказывал неудовольствия, как вдруг Чарли Коул взбрыкнул и, не посоветовавшись со мной, позвонил Коллизи в Лос-Анджелес.
— Вот тут на сцену вывели и меня.
— Коул запаниковал и не нашел никого другого, к кому он мог бы обратиться.
— И довериться.
— Совершенно верно. И довериться.
— А Коллизи был всего лишь посыльным.
— Высокооплачиваемым, но посыльным, — подтвердил Дэнджефилд. — Я продумал все детали, но Коул испортил мне игру. Я собирался выжать миллион из Лозупоне, а затем упрятать его за решетку. Если б его перепроводили в Атланту, остальные отстали бы от Коула, и тот продолжал бы платить.
— А что случилось с Карлой? — спросил я. — Зачем понадобилось убивать ее?
— Я ее не убивал, — ответил Дэнджефилд. — Я вообще никого не убивал.
— Тогда ваш приятель у двери.
— Полицейские утверждают, что ее убил Анджело Сачетти, — ввернул Нэш.
— Хорошо, — кивнул я. — Это ловкий ход, но зачем потребовалось убивать ее?
— Карла разбушевалась, узнав, что всем заправляем я и Нэш, а Анджело Сачетти давно в могиле. Она угрожала рассказать обо всем своему старику, спутать нам все планы. Она питала к вам слабость, Которн.
— Карлу мне жаль, — пожалуй, тут я мог бы добавить что-то еще.
— Так что мы договорились с ней еще об одной встрече, она принесла письмо, мы взяли его, а затем передали ее тому господину, что стоит у вас за спиной. Мы также позаботились о том, чтобы в ее руке оказался бумажник Сачетти.
— Все выглядело так, будто полицию сознательно выводили на ложную цель.
— Мы к этому и стремились. Пусть теперь гадают. Анджело Сачетти исчез той же ночью. Сын Джека подстриг волосы, сбрил усы и улетел в Панаму под своей настоящей фамилией.
— Потрясающе, — прокомментировал Триппет.
— Раньше он служил в британской разведке, — пояснил Кэш своему кузену.
— И теперь работаете на то же ведомство, мистер Триппет? — осведомился Дэнджефилд.
— Нет. Я продаю старые автомобили.
— Как Которн, да?
— Кое-что для меня по-прежнему неясно, — заметил я.
— С дальнейшими разъяснениями придется подождать, — ответил Дэнджефилд.
— Нам пора сниматься с якоря. Возьми у этих джентльменов пиджаки, — обратился он к китайцу. — Им, похоже, очень жарко.
— Мне пиджак не мешает, — возразил я.
Дэнджефилд покачал головой.
— Удивляюсь вам, Которн. Пиджак у вас сшит отлично, но пистолет больно уж выпирает из-за пояса. Если вы взглянете под стол, то увидите, что я держу вас на мушке с той секунды, как вы вошли в каюту.
Китаец подошел, и я позволил ему взять мой пиджак. Захватил он с собой и пистолет.
— Что теперь?
— Теперь? Мы совершим небольшую прогулку и встретимся с яхтой. То и его дочь, должно быть, уже на борту, и я сожалею, что вам не удастся повидаться с ними.
— Вы хотите сказать, что обратно нам придется идти пешком?
— Всему хорошему приходит конец. То получит яхту и кое-какие деньги, а нам придется свернуть нашу деятельность в Сингапуре. Вы даже представить себе не можете, как хорошо все шло. А когда закрываешь дело, приходится принимать определенные меры предосторожности, вы меня понимаете, не так ли?
— Чего уж тут не понять. Но при этом… — фразы я не закончил. Тот же трюк я выполнял в трех картинах, так что репетиции мне не потребовалось. — «Триппет!» — взревел я и опрокинул карточный столик Дэнджефилду на колени. Он действительно держал под столом пистолет, раздался выстрел, пуля впилась в палубу, но к тому времени я уже летел через стол, ногами вперед, и ударил ими в грудь Дэнджефилда. Он завопил от боли, снова выстрелил, но, похоже, ни в кого не попал. Я двинул ему по руке, он выронил пистолет, я его поднял, успел заметить, что это точно такой же «смит и вессон», стреляющий специальными патронами 38-го калибра. Триппет уже схватился с Нэшем, а китаец у двери целился в меня, поэтому мне не оставалось ничего иного, как пристрелить его. Он схватился за живот, и на его лице отразилось изумление. Ранее при всех наших встречах оно являло собой бесстрастную маску. Он все еще силился нажать на спусковой крючок пистолета, который отобрал у меня, поэтому я выстрелил в него второй раз, но патрон заклинило. Тогда я швырнул в него пистолет, но не попал, потому что он сложился вдвое, колени его подогнулись, голова склонилась к животу, словно он хотел повнимательнее рассмотреть рану. Наконец, он свернулся калачиком на полу и начал стонать.
