Гарри Грей - Однажды в Америке
Я сказал Косому, чтобы он больше никого не угощал спиртным и всех направлял ко мне. Это виски действует слишком быстро, подумал я, Мо добавил в него чересчур много снотворного.
Я вернулся в маленькую комнату. Я сказал Максу:
— Надо разбавить виски. Уж очень быстро оно действует. Мо налил в него слишком много капель.
— Какая разница, Лапша?
— Хотя бы та, что скоро весь офис будет набит спящими людьми. Кто-нибудь наверняка нас заподозрит. Будет лучше, если мы разбавим зелье и они начнут засыпать где-нибудь снаружи.
— Ладно. Эй. Косой, сбегай к Джирати и возьми четыре бутылки «Маунт-Вернон».
Косой вышел. Патси занял его место за столом в приемной.
Три раза Теспусу звонили. Отвечал Макс. Звонившие не объясняли, что им было нужно. Макси сказал, что мы не знаем, когда появится Теспусу.
Через некоторое время Патси просунул голову в дверь и прошептал:
— Там снаружи два парня. Они хотят видеть Теспуса и больше никого.
— Пришли их сюда, — сказал я.
В комнату вошли два рослых крепких парня, хорошо одетых, но небритых. Их фетровые шляпы были надвинуты на самые брови. Из-под полей смотрели проницательные, жесткие глаза. Я заметил, что их пиджаки оттопыриваются под мышкой, как будто под ними было что-то длинное, похожее на револьвер сорок пятого калибра, засунутый в подмышечную кобуру.
Я посмотрел на Макси. Он понял мой взгляд — с этими ребятами надо держаться начеку.
Они окинули меня и Макса высокомерными взглядами.
— Где Теспус? — лаконично спросил один из них.
Другой сел на стол и закурил, не спуская с нас холодных глаз.
— Его еще нет, — ответил я. — Чем мы можем вам помочь?
Парень коротко ответил:
— Ничем.
Он тоже закурил и сел на другой конец стола:
— Мы подождем Теспуса.
Макс вопросительно поднял брови. Я улыбнулся и покачал головой.
— Вы уже работали на Теспуса? — спросил я дружелюбно.
— Нет, — буркнул один из них.
Другой спросил:
— Вы что, нас не знаете? Вы давно в этом бизнесе?
— Недавно, — ответил я.
Первый парень ограничился презрительной отрыжкой.
Второй спросил:
— Вы когда-нибудь слышали о Левше и Эдди? — Я изобразил почтительное удивление. — Так вот, я — Левша, а это — мой партнер Эдди. — Он кивнул на своего приятеля.
Эдди в знак нашего знакомства рыгнул еще раз.
Я понял, что эта парочка считает себя самыми крутыми парнями во всем детективном ремесле. На самом деле они всего лишь пара шмаков с развесистыми ушами, подумал я. Здесь мы ведем игру.
— Разумеется, кто же о вас не слышал, ребята, — сказал я. — Кажется, вы работали несколько лет назад на забастовке водителей прачечных, верно?
— Прачечных? — насмешливо переспросил Эдди.
— Вы что, ребята, хотите оскорбить нас? — хмыкнул Левша. — Мы работали на Рыжего.
— На Рыжего? — переспросил я.
— Да, на Рыжего. Рыжего Демона, — сказал Эдди.
— Я пожал плечами.
— Господи, да эти парни зеленые новички. Черт, они даже не знают, кто такой Рыжий Демон, — обратился Левша к Эдди.
Тот рыгнул в знак презрения к нашему невежеству.
— Бергофф, Перл. Бергофф — вот кто такой Рыжий Демон, — с иронической любезностью пояснил нам Левша.
— Кажется, я слышал о нем, — сказал я без особой уверенности.
Они оба расхохотались.
— Господи Иисусе, — потешался Левша, — когда я увижусь с Рыжим, надо будет сказать ему, что в офисе Теспуса есть пара ребят, которые никогда о нем не слышали. Он наверняка обидится.
— Значит, вы работаете только по крупным делам? — Я говорил уважительно, как новичок, обращающийся к профессионалам.
— Вот именно, но крупным. Мы работали на самых главных забастовках, — с гордостью заявил Левша. — Мы проломили тысячи голов.
— Не меньше, подтвердил Эдди, удовлетворенно рыгнув при таких приятных воспоминаниях.
— Вы гордитесь тем, что сражались против американцев? — спросил я.
— Американцев? Там не было никаких американцев. Были ирландцы, шведы, итальяшки и прочая шваль.
— Американцев не было, — утвердительно рыгнул Эдди.
— Да, конечно, — пробормотал я. — Там не могло быть индейцев.
— Они не нанимают индейцев, — презрительно фыркнул Левша.
— В таком случае, может быть, там все-таки были американцы, — заметил я. Внезапно меня охватил энтузиазм. — Я говорю про американцев, сражавшихся за высокие стандарты жизни, те самые стандарты, которые профсоюзы с боем вырывают у гигантских корпораций и о которых эти корпорации потом заявляют, будто они сами же их и создали. Сначала корпорации бьются насмерть и выбрасывают миллионы, чтобы снизить уровень жизни, а потом, когда их заставляют его поднять, они вешают всем на уши дерьмо. Вы только посмотрите, сколько они платят рабочим? Будь у них выбор, они бы сделали американские стандарты жизни самыми низкими в мире. Это подтверждают все их действия и слова. — Я говорил громко, почти кричал. Мое лицо раскраснелось. Левша и Эдди, вытаращив глаза, смотрели на мое выступление. Я негодовал; это была пламенная речь. — Разве Джей Пи Морган, большой босс, не доказал это, отвечая в комиссии сената на вопрос: «Какую заработную плату вы считаете справедливой для американских рабочих?» Я скажу вам, что он ответил; он сказал: «Я плачу им так мало, как только могу». Да, Джей Пи Морган, крупный промышленник и миллионер, произнес эти слова. Вот позиция истинного американца. Наплюйте на простых людей. Обирайте их как можете. Аплодируйте нам за такие дела. Вот что они подразумевают под американизмом, только у них это называется «морганизм».
— Морга… Что ты сказал? — спросил Левша.
Эдди рыгнул с несколько озадаченным видом.
Макси рассмеялся:
— Это особый род надувательства; но ты зря тратишь на них время, Лапша.
— Лапша? — переспросил Левша. — Ты Лапша с Деланси-стрит?
В его голосе прозвучало уважение. Он повернулся к своему партнеру:
— Эй, Эдди, ты слышал про Лапшу Ножа и Макси? А тот парень снаружи, наверное, был Патси?
Его взгляд и поведение сразу изменились.
Я кивнул.
— Надо же, кто бы мог подумать? — удивился он. — А я-то думал, что говорю с парой каких-то сопляков.
В отрыжке Эдди тоже прозвучало уважение.
— Что вы делаете здесь, парни? — спросил Левша почтительным тоном.
— Берем дело в свои руки, — ответил я.
— Синдикат встал на сторону профсоюза? — с благоговением спросил Левша.
— Да, — сказал Макси.
— Да, — сказал я.
Эдди рыгнул.
— А вы зачем пришли сюда, ребята? — спросил я.
— Работать, — ответил Левша.
— Штрейкбрехерами, за восемь баксов в день? — спросил я насмешливо.
— Нет, мы получаем не восемь баксов в день, Лапша. Мы из благородных,[29] — ответил Левша.
— Из благородных? Это что еще такое? — спросил я.
— Благородные получают шестнадцать баксов в день. В общем, мы что-то вроде боссов над всеми остальными, — с запинкой пояснил Левша.
— Значит, вы самые крутые парни среди штрейкбрехеров? — спросил Макси.
— Да, нам поручают трудную работу, — ответил Левша.
Макси посмотрел на меня. Я кивнул. Нам обоим пришла в голову одна и та же мысль.
— Ладно, ребята, вы наняты. Шестнадцать баксов в день, — сказал Макс.
— А кто будет нам платить? — удивившись, спросил Левша.
Макс вынул из кармана пачку денег. Они вытаращенными глазами смотрели, как он отделил от пачки две сотенные купюры и протянул каждому по одной.
— Ну как, договорились? — спросил Макс.
— Еще бы, — ответил Левша. Они оба отблагодарили нас улыбкой. — И что нам нужно делать?
Макси взглянул на меня.
В этот момент Косой принес бутылки. Он поставил их на стол. Он вопросительно посмотрел на Левшу и Эдди.
Я сказал:
— Это двое — благородные; они работают на нас.
— Вид у них не очень благородный, — сказал Косой.
— Они — частные детективы, — объяснил я.
— Благородные детективы? — спросил Косой.
— Да, благородные детективы, — подтвердил я.
Макс откупорил одну бутылку от Джирата. Он разлил виски.
Я спросил:
— Выпьете с нами, Левша, Эд?
Оба с готовностью кивнули и подняли бокалы. Мы выпили.
— Виски что надо, — сказал Левша.
Эдди одобрительно рыгнул. Я смешал виски от Джирати с тем, что мы принесли с собой. Я использовал стаканы, чтобы перемешать их как следует. Я протянул по бутылке Левше и Эдди.
Я спросил:
— Вы сможете узнать благородных, если где-нибудь их встретите?
— Да, мы всех их знаем, — ответил Левша.
— Если увидите кого-нибудь из них при исполнении обязанностей, угостите их этим виски. В него подмешаны снотворные капли.
Левша улыбнулся:
— Хороший способ вывести их из дела.
— И преподать им небольшой урок, — сказал Макси.
