Картер Браун - Стерильно чистые убийства
Эллен Спек была в том же белом комбинезоне, в котором я видел ее днем, и глаза ее, так старательно скрытые очками в тяжелой черной оправе, выражали сдержанное удивление.
— Лейтенант Уилер? Что привело вас сюда в столь поздний час?
— Невероятная преданность правосудию, а превыше всего — чувство долга, — отрапортовал я. — Кроме того, мне больше нечем заняться.
— Я сразу и не соображу, день сейчас или ночь, — медленно улыбнулась она. — Думала, дежурный несет кофе.
— Я просматривал график за прошлую ночь вместе с охранником на проходной. — Я сразу перешел к делу. — Вы ушли в 22.22.
— Сэм должен был записать точно, — беззаботно сказала она. — Это имеет какое-то серьезное значение, лейтенант?
— Я надеюсь, вы мне поможете прояснить небольшой вопрос. Эверард с миссис О'Хара вышли в 20.57. Вейл вернулся в 22.04 и через десять минут снова ушел. Он сказал, будто слышал, как Эверард расхаживал у себя в лаборатории. Но, согласно графику, в это время тут были лишь два человека, за исключением самого Вейла. Вы и Демарест. Я подумал, не вы ли, случайно, оказались в тот момент в лаборатории Эверарда?
— Нет, меня там не было. — Она на пару секунд слегка прикусила нижнюю губу. — Я не вхожу в другие лаборатории и подняла бы ужасный скандал, если б застала кого-нибудь здесь, у себя. Знаю, Майлсу Браунингу нравится считать нас одной командой, только химики-экспериментаторы так не считают. По крайней мере, до тех пор, пока не получат существенных результатов.
— Если там были не вы, то, наверное, Демарест.
— Или Энди, ночной охранник.
— Я забыл про него, — спохватился я. — Выясню на обратном пути.
— Лейтенант! — Она снова на миг прикусила нижнюю губу. — Можно вас попросить об одолжении?
— Разумеется, — сказал я.
— Думаю, нам с вами надо поговорить, но не здесь. Может, поедем ко мне и чего-нибудь выпьем?
— Отлично. А где вы живете?
— На Морган-стрит. Дом номер 28, квартира 7-А. — Карие глаза бесстрастно взглянули на меня. — Я уйду первой. Дайте мне пять минут форы, чтобы поставить машину и наколоть лед.
Она вежливо выставила меня из лаборатории, заперла за нами дверь и ушла быстрым шагом. Упруго подрагивавшие ягодицы определенно свидетельствовали о спортивной форме, а ноги полностью лишили меня способности здраво мыслить. Я дал ей пару минут, после чего отыскал дорогу на пропускной пункт у центрального входа. Энди стоял там, заложив руки за спину, стараясь обрадовать меня бравым, деловым видом.
— Вы ни разу не заходили вчера вечером в лабораторию Эверарда? — спросил я.
— Нет, сэр. — Казалось, подобное предположение слегка шокировало его. — Это три сверхсекретные лаборатории. Я только проверяю, заперты ли двери.
— А служебные ключи от них у вас имеются?
— Конечно, но они просто лежат у меня в заднем кармане.
— Мистер Вейл вчера вечером около десяти слышал чьи-то шаги в лаборатории Эверарда. Это не мог быть сам Эверард, потому что к тому времени он уже уехал.
— Это точно. — Он пожал плечами. — Может, мистеру Вейлу почудилось?
— Он сообщил мне об этом с полной уверенностью. Миссис Спек уверяет, что не входила туда, так что остается один Демарест.
— Похоже, — с неудовольствием подтвердил он. — Этот тип держится так, будто лично владеет «Калкон», а может, и всей растреклятой вселенной!
Глава 4
Дом на Морган-стрит отличался достаточно высоким классом, чтобы убедить меня в дьявольском преимуществе заработков химика-экспериментатора перед жалованьем лейтенанта полиции. Пора бы мне стать капитаном, но когда я в последний раз намекнул на это шерифу Лейверсу, тот от хохота чуть не свалился с кресла. Я нажал кнопку дверного звонка, мысленно приказав неприятным воспоминаниям испариться, и старательно похоронил их в самых темных подвалах памяти.
Эллен Спек отворила парадную дверь и широко улыбнулась, приглашая войти. На ней до сих пор был все тот же белый комбинезон, и я преисполнился разочарования. Надеялся, что она облачится во что-нибудь попросторнее, болтающееся на фигуре на манер ожерелья. Мы прошли в гостиную, обставленную в ярко выраженном восточном стиле, с бамбуковой мебелью и гигантскими вазами цвета бычьей крови.
— Я приготовила целое море мартини, — объявила она, — с капелькой перно.
Я смотрел, как она наливает два бокала невиданной величины, куда были брошены кубики льда, и пришел к прозорливому подозрению, что в ее жизни есть потаенные глубины. Один она подала мне и опустилась в кресло.
— Полагаю, в таких ситуациях, когда речь идет об убийстве, почти все лгут, лейтенант.
— Включая вас? Она кивнула.
— Включая меня. Как по-вашему, я привлекательно выгляжу, лейтенант?
— Да, — честно ответил я.
В ее глазах вспыхнуло изумление.
— Думаю, что должна принять это за комплимент. Когда бы я ни взглянула на себя в зеркало, вижу лишь эти чудовищные очки. Как минимум четырежды пробовала перейти на контактные линзы, но у меня от них только слезы текут. Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой, и меня растил отец. Он был ученым и ко всем вопросам подходил в высшей степени рационально. «Кем бы ты ни был, в первую очередь будь реалистом», — таково было его кредо, и я, наверно, лет с четырнадцати тоже стала считать его своим собственным. И вот пару лет назад, в двадцать пятую годовщину со дня рождения, решила провести нечто вроде инвентаризации. Я — химик-экспериментатор, люблю свое дело, говорила я себе. Замужество, мысль о создании семьи абсолютно не занимают меня. С другой стороны, ясно, что у меня есть определенные физические потребности, которые необходимо удовлетворять. Не так уж я привлекательна для мужчин, чтобы чересчур привередничать. Буду искать родственную душу.
— Вы пытаетесь дать мне понять, что спали с Эверардом?
— Благодарю вас, лейтенант, — медленно улыбнулась она. — Вы весьма облегчили мне дело. Джастин был очень серьезно мыслящим человеком, сосредоточенным исключительно на карьере. Вариант для меня идеальный, оставалось надеяться, что он думает обо мне точно так же. В последний раз мы были вместе в его квартире недели две назад. Я провела там всю ночь. Он был сильно взволнован новым поворотом в своей исследовательской работе. «Открытие Эверарда» — так он его называл и определенно считал, будто стоит на грани прорыва.
— Что за открытие? — спросил я. Она пожала плечами.
— Не знаю. Даже то, что мы спали вместе, нисколько не отражалось на основополагающем факте, что мы представляем собой ревностных конкурентов в науке. Джастин скорей отдал бы на отсечение правую руку, чем открылся мне, и я на его месте поступила бы точно так же. Я, разумеется, пробовала что-нибудь из него выкачать, но он только корчил самодовольную мину и держал язык за зубами. Обронил одну вещь, но она прозвучала как плохая шутка. Будто бы его открытие в случае успеха произведет революцию в производстве «микки финна». Я не увидела тут ни малейшего смысла.
— А дальше? — поднажал я.
— Вчера вечером… — Ее лицо залилось нежно-розовой краской. — Тим Вейл слышал в лаборатории Джастина не мои шаги, но я заходила туда вчера вечером.
— Искали записи? Она кивнула.
— Я, естественно, рационально оценила ситуацию в целом. Я, пожалуй, была ему ближе любого другого в «Калкон» и в определенной степени была посвящена в его исследования. Так что часа через два после окончания рабочего дня пробралась в лабораторию и обнаружила пустой письменный стол. Никаких записей.
— Может быть, он забрал их с собой, уходя прошлым вечером?
— На мой взгляд, это возможно, лейтенант, но весьма маловероятно. Зачем ему рисковать, зная, что бумаги в «Калкон» в полнейшей сохранности под присмотром ночных охранников?
— Может быть, их в какой-то момент в тот день взял Браунинг?
— И об этом я думала, — угрюмо призналась она, — и звонила ему домой. Он сказал, что осматривал лабораторию Джастина во второй половине дня, сразу после встречи с вами, и ничего не нашел. Стало быть, либо он лжет, либо этот болтун Чарльз Демарест подоспел туда первым.
— Вы имеете в виду вчерашний вечер?
— Ну конечно.
Мартини был просто великолепен. Возможно, весь фокус в капельке перно. Я поставил опустошенный бокал, и Эллен моментально наполнила его снова. И свой тоже, отметил я, задавая следующий вопрос:
— По-вашему, Демарест обладает даром ясновидения или чем-нибудь в этом роде?
— Что вы хотите сказать?
— Если он прошлым вечером забрал записи Эверарда, значит, должен был знать, что они Эверарду никогда больше не понадобятся.
Она на секунду уставилась на меня широко вытаращенными глазами.
— Боже мой, в самом деле! Он должен был знать, что Джастина убьют!
— Если это он взял бумаги, — оговорился я. — У нас остается еще несколько логичных альтернатив. Скажем, Эверард по какой-то причине унес их с собой вчера вечером, или Браунинг лжет, будто ничего не нашел в лаборатории нынче днем.
