Микки Спиллейн - Тварь. Кассеты Андерсона
Ее брови полезли вверх, и она впервые улыбнулась. Это больше походило на сдерживаемый смех, чем на улыбку, и у меня появилось глупое ощущение, что смеются надо мной.
— Ничем таким, в чем вам хотелось бы участвовать, — ответила она.
Меня снова взяла злость, неизвестно почему. Стараясь не подавать виду, я нахлобучил шляпу и встал. За спиной я услышал приглушенный смешок.
Первым делом я быстро смотался на бензозаправочную станцию. Подождав, пока отъедет машина, я покатил к двери. Парень узнал меня и помахал рукой.
— Удачно? — ухмыльнулся он.
— Да, повидал ее. По-твоему, она старуха?
— Ну, она надутая такая. Слова не скажет.
— Слушай, — сказал я, — ты уверен, что видел ее прошлой ночью?
— Само собой, а что?
— Она говорит — нет. Теперь вспомни хорошенько. Ты видел ее или машину?
— Ну, машина была ее. Я знаю, она всегда в ней ездит, больше никто.
— Откуда ты знаешь?
— По антенне. Она погнута, так что сложить ее можно только до половины. Такой она и была с тех пор, как приобретена машина.
— Выходит, ты не можешь быть уверен, что она сидела в машине. Ты ведь не присягнул бы?
— Ну... нет. Пожалуй, нет... если так повернуть. Но машина была ее, — настойчиво повторил он.
— Большое спасибо, — я сунул ему еще доллар. — Забудь, что я здесь появлялся, идет?
— В жизни тебя не видел, — улыбнулся он.
Дальше я ехал без определенной цели, Я и из дома-то убрался только для того, чтобы успокоиться самому и успокоить Йорка. Дождь перестал, и я выключил дворники и взял курс на север, к поместью. Если похитители следовали обычному методу, надо вскоре ждать звонка или письма. Я мог только посоветовать Йорку постараться обеспечить возвращение мальчугана, а уж после пуститься по следу похитителей.
Если бы не дурацкая страсть Йорка к секретности, я мог бы звякнуть в управление полиции штата и добиться объявления тревоги в семи близлежащих штатах, но это означало бы, что дом будет кишеть копами. Стоит наводчику сообразить, что к чему, и они кинут парнишку где-нибудь, и на том конец, пока на его останки не набредут какие-нибудь туристы. До тех пор, пока перед местной полицией маячит крупное вознаграждение, они не захотят его упускать, тем белее, что Йорк велел держать язык за зубами.
Я не принижал способностей Дилвика и поставил бы последний доллар, что он уже присоединился к телефонной линии Йорка, готовый сорваться с цепи, как только тому позвонят. Если я не узнаю об этом звонке одновременно с ним, меня могут оттеснить. Ну нет, братец, только не меня! Десять кусков — уйма деньжищ на любом языке.
Во всех окнах по-прежнему горел свет, когда я проносился мимо. Возвращаться было еще рано, и я решил немного порыскать вокруг. Если старикан чувствует себя спокойней, зная, что я работаю, я по крайней мере отработаю его деньги.
Миль через десять дальше по шоссе раскинулся вдоль берега городок Бейвью, притихший в ожидании летнего сезона. Машина похитителей могла уйти в любом направлении, хотя этот путь казался самым неподходящим. За городком шоссе переходило в гудронированную дорогу, которая местами совершенно исчезала под зимними песчаными заносами. Впрочем, попытаться стоило. Я обогнул старый драндулет, стоявший посредине дороги, и свернул на усыпанную гравием площадку перед захудалой пивнушкой. Заведение было сильно запущено и отчаянно нуждалось в свежей покраске. Хороший дезодорант тоже не помешал бы. Не успел я поставить ногу на перекладину стойки, как ко мне бочком подобралась нечесаная блондинка и окинула меня быстрым взглядом.
— Вы новенький здесь, верно?
— Просто проезжал мимо.
— Мимо, а дальше? Эта дорога ныряет в лужу.
— Может, мне туда и надо.
— А, брось, парень, так не годится. У всех нас есть свои неприятности, но это не дело — унывать. Дай-ка я угощу тебя стаканчиком, сразу веселей станет.
Она свистнула сквозь зубы и, не дождавшись ответа, приложила руки ко рту рупором и крикнула бармену, который бросал кости на стойке:
— Эй, Энди! Пошевели задом и обслужи своих клиентов!
Тот не сразу отозвался.
— Что подать, приятель?
— Пиво.
— Мне тоже.
— Никаких “мне тоже”. Выметайся! Ты, Джейни, и так уже перебрала.
— Эй, слушай-ка, ты, ведь я плачу за себя!
— Не в моем баре.
Я улыбнулся обоим и включился в разговор.
— Дай ей пиво, чего там.
— Слушай, приятель, ты ее не знаешь. Она уже залила полбака. Еще один стакан, и она станет изображать из себя красотку из “Копабаны”. Не то, чтобы мне не нравилась “Копа”, но тамошние дамочки одно, а она — совсем другое, вроде как день и ночь. Вместо того, чтобы глазеть, все мои клиенты плюются и топают к Чарли на пристань.
— Нет, это мне нравится! — Джейни встала в оскорбленную позу и замахала пальцем перед носом у бармена. — Сию минуту подавай мое пиво, не то я устрою почище, чем в “Копа”. Устрою как... как...
— Ладно, ладно, Джейни, еще один и больше ни капли, — бармен нацедил два пива, взял деньги у меня и за нее и кинул их в кассу.
Я управился со своей порцией одним глотком. Джейни так и не удалось как следует ухватиться за свой стакан. Пока Энди набирал сдачу, она уже разлила пиво по всей стойке.
Энди сказал что-то вполголоса, забрал стакан и, нашарив под стойкой тряпку, начал вытирать лужу.
Я смотрел. В голове у меня зазвенело, сначала медленно, как бой колоколов в холодную ночь. Они звонили все громче и громче, наигрывая иную, дикую и беззвучную симфонию. У меня на шее задергался мускул. Я уже почти чувствовал, как эти десять кусков оттягивают мой карман.
Очень неторопливо я потянулся через стойку и сгреб Энди за грязный фартук. Другой рукой я выдернул сорок пятый и поднес его к самым его глазам. В лицо ему смотрела смерть, и он знал это.
— Где ты взял эту тряпку, Энди? — я с трудом сдерживал голос.
Он перевел взгляд на тряпку, которую держал в руке. Теперь она пропиталась пивом, но в ней все равно можно было распознать пижамные штаны в голубую полоску. Другая половина этой пижамы висела на спинке кровати в спальне Растона Йорка.
Джейни разинула рот, готовясь заорать. Я наставил на нее пистолет и сказал:
— Заткнись!
Крик умер, не успев родиться. Дрожа как лист, она вцепилась обеими руками в край стойки. Мы играли без публики, никто нас не видел, никто нами не интересовался.
— Где, Энди?
— Не знаю, мистер. Честно!
Я взвел курок большим пальцем. Он видел это.
— Еще один шанс, Энди. Подумай хорошенько!
Его дыхание вырывалось короткими спазмами, язык заплетался от страха.
— Один... малый... принес сюда. Спрашивал, не мои ли... вроде... вроде как шутка... Честно, я только... вытираю ими стойку... и все...
— Когда?
— Да днем.
— Кто, Энди?
— Билл. Билл Кадди. Он собирает ракушки. Живет в хибарке на берегу.
Я поставил пистолет на предохранитель, но фартук не отпустил.
— Энди, — проговорил я, — если ты выложил все начистоту, тогда порядок, но если нет, я отстрелю тебе башку. Ты ведь это знаешь, верно?
Его глаза забегали во все стороны, потом снова встретились с моими.
— Ага, мистер, знаю. Я не вру, честно. У меня двое детей.
— И еще Джейни; Пожалуй, попридержи-ка ее пока здесь. Мне не хочется, чтобы об этом кто-нибудь узнал, понимаешь?
Энди все отлично понимал, до последнего словечка. Я отпустил его, и ему пришлось ухватиться за стойку, чтобы не упасть. Я сунул пушку обратно на место и сложил аккуратно найденную часть пижамы. Поправив шляпу и галстук, я спросил:
— Где живет Кадди?
Голос Энди был так слаб, что я еле расслышал ответ:
— Прямо по дороге... до самого берега. Потом налево. Это старая корабельная рубка.
Когда я уходил, они сидели рядышком, напуганные до смерти. Бедняга Энди. Он был ни при чем, но в этой игре лучше не рисковать.
Как и сказала Джейни, дорога вела прямиком в лужу. Я поставил машину у заколоченного дома и побрел по мокрому песку. В трех шагах от воды повернул налево и увидел перед собой ряд развалившихся лачуг, кое-как сколоченных из всякой дряни, выброшенной приливом. У некоторых на жестяных крышах все еще проглядывали рекламы прохладительных напитков и сосисок.
Время от времени в разрывах туч показывалась луна, и при ее свете я мог лучше разглядеть самодельный поселок.
Найти жилье Кадди оказалось легче, чем я ожидал. Среди всех хибарок она одна была когда-то покрашена, на южной стенке висела доска с названием корабля “Кармайн”, написанным большими заглавными буквами. Должно быть, эту палубную надстройку выбросило штормом. Я подобрался к окошку и заглянул внутрь. Мне удалось разглядеть лишь какие-то смутные очертания. Я потянул дверь. Она бесшумно распахнулась. Из угла доносился раздирающий храп человека, спящего на спине пьяным сном.
