Никита Воронов - Зона поражения
— Где этот твой катер? Ну! — Майор скорее догадался, чем расслышал, о чем спрашивает мужчина.
— Вон… висит.
Говоря языком романтической прозы, те знания, которые некогда получил Владимир Александрович в стенах Высшей мореходки, давно уже подернулись дымкой прошедших лет. Теперь он вряд ли вспомнил бы, в чем отличие эхолота от полуюта — и постоянно путался откуда и куда дует ветер в циклоне… Но! Даже сейчас бывший курсант-«макаровец», а ныне потертый жизненными обстоятельствами милицейский майор с первого взгляда понял — требования человека с оружием никто выполнять не собирается.
Все закончится прямо здесь. И очень скоро…
— Вперед пошел!
С точки зрения Виноградова, он поразительно напоминал затравленного лесного хищника. Зверя, случайно угодившего на развалины заброшенного военного объекта и в ожидании подвоха ощупывающего взглядом окружающие предметы… Все вокруг — тени, звуки, запахи даже! — было против него.
— Задушишь ведь бабу…
Женщина молча плакала. Левая рука «сопровождающего» плотно охватывала ее шею так, что подбородок лежал как раз на локтевом сгибе… В правой — пистолет, уткнувшийся вороненым стволом под ребра.
— Вперед, я сказал!
Пришлось подчиниться. Однако, поравнявшись со шлюп-балкой, Виноградов опять встал:
— Мне первому?
— Да подожди ты! — Волочить перед собой почти бессознательное тело непросто, по этому те, кто двигался за майором, несколько поотстали. — Как туда залезают?
— Вот так вот, по этому… по этой лесенке. — Разговаривая с сухопутными, лучше избегать морской терминологии. — Ох, йоп-тыть!
— Стоять!
— Да я бы… — оправдываться не было нужды, просто Владимир Александрович от неожиданного качка потерял равновесие и чуть было не растянулся на мокрой палубе.
— Коз-зел!
— А за козла — ответишь! — вполне серьезно парировал Виноградов.
Катер… Спасательный мотобот. Несколько шатких ступенек трапа, оранжевая обшивка… Там, внутри, под тяжелым брезентом рубки их вполне могли ждать. Просто обязаны были ждать!
И, скорее всего, ожидали.
Это понял и человек с пистолетом:
— Эй, вылезайте, падлы!
— Ты чего это? — поднял брови майор.
— Считаю до пяти! — не обращая на него внимания, но так, чтобы слышали все вокруг, заорал мужчина. — После этого снесу ей башку, с-суке! Р-раз…
В наступившей тишине неожиданно подала голос чайка.
— Два-а…
За себя Владимир Александрович практически не беспокоился — второго выстрела из пистолета не будет, гада прикончат сразу же. Но сначала он успеет убить заложницу. Доля секунды, нажатие пальца… И все насмарку!
— Три-и…
— Ладно! — Казалось, мегафон отозвался прямо над ухом. — Только не психуй, понял?
Снова качнуло, и, чтобы не рухнуть, Виноградову пришлось ухватиться за тали. Положение того, кто удерживал женщину, было еще незавиднее.
— Слушай, ты! — Трансляция искажала голос, но Владимир Александрович безошибочно узнал командирские интонации капитана Головина. — Гер-рой… Сейчас мои люди выйдут. Не вздумай чего-нибудь выкинуть!
— Пошел ты… — Не сводя глаз с рубки катера, мужчина отступил назад и прижался спиной к леерам. Так было легче удерживать равновесие, кроме того, в поле зрения оставался потенциальный противник.
Виноградов решил задержаться на месте.
— Давайте, ребята…
Брезентовый полог откинулся, и наружу, ногами вперед, выскользнула фигура в черном. Автоматчик легко соскочил на палубу, зыркнул свирепо на всех через прорези маски и направился в сторону мостика.
— Пош-шли! — Бойцы в неудачной засаде были как на подбор: второй, третий, четвертый… С ловкостью сытых животных они появлялись из чрева катера, поправляли грозную свою экипировку и не спеша исчезали за ограждением рубки.
От этого зрелища майора отвлек придушенный всхлип и знакомый каждому «руко-пашнику» выдох:
— Х-хак!
Удар, который успел углядеть Виноградов, был уже, видимо, просто контрольным — точно в середину позвоночника, прежде чем защелкнуть на вывернутых запястьях «браслеты».
— Ну, бля, во-още… Циркачи!
Просто, как все гениальное… Парни Головина отвлекали на себя внимание не только Владимира Александровича. Стоило «подопечному» лишь на долю секунды переключиться на их балетные телодвижения — а выбитый пистолет уже падал на мокрые доски палубы. Тот, кто это придумал, учитывал все: и сильную качку, и место, куда неминуемо отойдет от катерного трапа осторожный человек с оружием… Задумано было здорово.
Впрочем, исполнители тоже не подкачали.
— Зас-сранец! Ты как? — Вадик так и стоял с мегафоном в руке. Видимо, просто забыл про него на радостях.
Вокруг уже было людно и даже несколько тесновато. Некоторые занялись делом, основная же масса народа просто шумно и несколько бестолково выражала свое глубокое удовлетворение.
— В порядке…
Мимо провели трясущуюся в бессловесной истерике женщину. Кто-то сообразил прикрыть ее старым бушлатом, но вот с обувью еще ничего не придумали… Хотя, конечно, до лазарета можно было добраться и так.
— Ну, птица-говорун! Поздравляю. Крути дырку на кителе. Кстати, познакомься — мой старший коллега, из…
— Мы знакомы.
Усатого офицера, инструктора спецподразделения по борьбе с терроризмом питерского Управления ФСБ, Виноградов встречал и раньше, во время правительственных визитов и на различных «показухах». Теперь вот — повидал его личный состав в. работе.
— Поздравляю!
— Спасибо. Давно прибыли?
— Минут сорок назад… Долго добирались.
— Хорошая работа!
— Главное — совместная… — не преминул вставить улыбающийся Головин. Закончить операцию — всегда половина дела. Теперь предстояло делить награды.
— Нет проблем, — кивнул представитель «старших братьев», и Владимир Александрович понял, что серьезные профессионалы всегда сумеют найти общий язык.
— Е-мое!
Ладога, обидевшись на невнимание, решила напомнить о себе: теплоход неожиданно качнуло так, что мало кто удержал равновесие.
— Слушай, скажи капитану, чтоб заводился. Домой пора!
— И вообще… Пусть граждан успокоят.
— Мужики! Пойдемте-ка, пока то-се… За служили мы или нет? Чисто символически?
— Заслужили, — охотно отреагировал на предложение усатого Владимир Александрович. — Еще как… Святое дело!
— Не возражаю. — Головин с аппетитом проглотил слюну и повторил ту самую фразу, с которой все вчера и началось. — Верно мой дедушка говаривал: «С утра не выпьешь — день потерян!»
…Тогда еще, только прибыв в дежурную часть, Виноградов поинтересовался:
— А кем он был-то, твой дедушка?
— Почему это — был? — возмутился собеседник. — Он и сейчас еще жив! Девяносто три года, сам дрова колет…
После такой авторитетной ссылки оставалось только последовать заветам и традициям старшего поколения:
— Наливай.
— Двадцать два часа… ровно! — поддержал его хриплым женским басом говорящий будильник из запертого кабинета начальника штаба.
— Да знаем мы… — привычно ответил хозяин.
— Будь здоров!
Время для посещения ночного «резерва» героической и краснознаменной транспортной милиции Владимир Александрович выбрал сам. Исходя из целого ряда соображений… Во-первых, про парней капитана Головина писали куда меньше, чем о подвигах городского ОМОНа. Во-вторых, ночные посиделки располагают бойцов к откровенности — начальство высокое далеко, а деваться из расположения Отряда все равно некуда. Но главное — Виноградову до зарезу нужны были два отгула.
За отданные государству сутки в пресс-службе главка обычно давали — день отсыпной, день выходной. Если учесть, что потом будут как раз суббота и воскресенье, то набиралось достаточно.
— Так куда ты собрался-то, Саныч? — Головин вытянул из банки волокнистый кусок животного происхождения, понюхал и с сомнением запихнул в рот: что же делать, закусить-то надо… Консервы остались от неприкосновенного запаса, выданного на последнюю поездку в Чечню. Впрочем, судя по маркировке, готовили их еще во времена Карибского кризиса.
— В Новгородскую…
— На лося?
— Ага! Мужики наши все уже оформили, с егерем договорились.
— Хорошее дело, — понимающе кивнул Головин. В прошлом году он и сам ездил на открытие охоты, но теперь не получилось. — Еще?
— Ну давай уж — допьем. Не оставлять же!
После третьего тоста поступило предложение добавить. Виноградов отказался. Хозяин и не настаивал: служба есть служба.
— Тогда — чаю… Сейчас покрепче заварим.
— Хорошо тут у вас!
Пресс-служба теоретически относилась к аппарату главка, даже обслуживалась соответствующими кадровиками. Поэтому отношение к ее сотрудникам у районных оперов и личного состава боевых, «окопных» подразделений было соответствующим.
Впрочем, лично майору Виноградову с их точки зрения прощалось многое… И в первую очередь благодаря бурной и не всегда безупречной с позиции закона милицейской биографии, обросшей за последние годы героическим шлейфом преувеличений и откровенного вымысла. На определенном этапе даже сам Владимир Александрович увлекся погоней за лаврами новоявленного барона Мюнхаузена — и теперь пожинал плоды… Справедливости ради стоит отметить, что реальные похождения нынешнего старшего референта милицейской пресс-службы были куда интереснее.
