Борис Седов - Убить босса!
– Хорошо, бери ручку. Ты знаешь, что это такое? – облизав средний палец, Мартынов показал его собеседникам. – Ну, так это просто ерунда по сравнению с тем, что я хочу передать мистеру Малкольму. Рисуй, пока рука не затекла! – и Мартынов, резко выбросив вперед руку, второй рукой ударил по ней так, что она переломилась пополам и устремилась в потолок.
Бронко с сомнением посмотрел на спутников. Вероятно, в глазах его в этот момент должен был вспыхнуть огонь и приказ ломать потенциального покойника, но такого взгляда у Бронко не получилось. Он посмотрел на спутников, словно хотел им сказать: «Возможно, придется стрелять по коленям».
– Я не понял, – пробормотал один из них, – он что, назвал нас педиками?
– Бронко, через полчаса он тебя спросит, что такое «дефективный», – предупредил Мартынов. – А ещё через час – «Что, он нам член показал, что ли?». У тебя хорошая компания. Жаль, не переломал вас четыре года назад, когда была возможность. Утешает лишь то, что в этом случае на вашем месте сейчас стояли бы другие трое потомков гватемальских шлюх и рыболовецкой матросни.
Первым не выдержал тот, что стоял слева от Мартынова. Стрелять было нельзя, поэтому он перехватил огромную «беретту» за ствол, как топор, и бросился на советника.
Сообразив, что лучшего момента связать русского может и не представиться, двое оставшихся ринулись на помощь подельнику. Тот, что стоял справа, собирался обежать стол и застать Мартынова врасплох в тот момент, когда на того обрушится рукоять полуторакилограммового пистолета, а Бронко бежал прямо, рассчитывая вскочить на стол и оказаться сверху.
Быстро сообразив, что к чему, Мартынов скинул ноги, оттолкнулся от пола и стремительно покатился в сторону владельца «топора». Ноги его, выставленные, как таран, врезались в живот бойца Малкольма и отбросили его от стола. Теперь, когда спинка кресла уже не была прижата к стене, Мартенсон выхватил прижатый к ней скотчем револьвер Кеннета и дважды выстрелил в Бронко, уже вскочившего на стол…
Две пули девятого калибра сдули ублюдка со столешницы. Вслед за ним на пол посыпались канцелярские наборы, в изобилии украшавшие стол и, хрястнув, как сломанный сук, туда же завалилась настольная лампа.
– Брось!! – прокричал Мартынов, вставая на ноги и держа руку с револьвером в полуметре от головы оставшегося на ногах головореза. Он отвлекся лишь на секунду. В связи с невероятной живучестью инициатора нападения нужно было срочно прострелить ему колено.
Когда концентрация сгоревшего пороха в кабинете стала невыносимой, Мартынов шагнул вперед и упер горячий дульный срез в переносицу латиноамериканца.
– Я не знаю, как тебя зовут, амиго, но если ты дернешься, нажму на спуск. А это значит, что мой смертный грех в этой части останется неотмо-ленным. Как же мне просить Господа за смерть твою, если я не знаю твоего имени?
– Карлос…
Мартынов отвел взгляд от его лба, чтобы посмотреть на пол. Под подошвами ботинок от Prada расползалась пенящаяся лужа.
Я правильно нашел слабое звено, подумал Андрей.
– Жить хочешь? – спросил он.
Амиго закивал головой, как укушенная слепнем лошадь.
– Номер телефона Малкольма?
– С мистером разговаривал только он, – давясь словами, быстро проговорил обмочившийся головорез, – только он… По мобильному телефону… Он в кармане.
– Ну, так дай мне этот телефон, – попросил Мартынов.
С трудом согнувшись, латиноамериканец распахнул пиджак Бронко, нашел трубку и протянул Мартынову.
– Последний номер из списка вызываемых абонентов…
– Добро пожаловать в жизнь! – и Мартенсон, размахнувшись, опустил рукоятку револьвера на темя последнего из врагов. – Ты ещё жива там, бэби? – любуясь в зеркало тем, как Кеннет лапает себя по всем частям тела в поисках чего-то утраченного, крикнул Андрей в сторону шкафа.
– Матерь Божья!.. – услышал он в ответ истерический рев. – Я не умру, если выйду?!
– Только быстрее выходи, детка, – попросил Андрей, видя, что Кеннет лихорадочно нажимает на телефоне кнопки.
Забросив в карман сигареты, Мартынов вскочил на стол, поднес зажигалку к датчику температуры и чиркнул колесиком…
Через мгновение помещение превратилось в одну большую душевую кабину…
Сандра появилась в кабинете с тем выражением на лице, с которым, Ева, наверное, оглядывала Землю после изгнания из рая.
Лужи крови, лежащие в них тела и грязная ругань переживающего за свое колено бойца вызвали у неё неподдельное недоумение. Слева от стола лежал амбал с мокрыми штанами и разбитым лбом, справа – безмолвный великан с заплетенной в косичку черной бородкой, перед нею – рыдающий и умоляющий пригласить для осмотра его ноги медиков третий боец. «А она говорила – страшные люди…» – произнесла она странную для мистера Мартенсона фразу. Разглядывая хозяина кабинета и пытаясь найти в нем хотя бы одно отверстие от ножа или пули, она тщетно пыталась реконструировать только что произошедшие события. У неё, естественно, не получалось. В её голове не было места для понимания того, как мистер Мартенсон, который был на полголовы ниже любого из присутствующих, мог наломать таких дров.
– Ты когда-нибудь занималась экстремальными видами спорта? – услышала она не самый простой для себя в этой ситуации вопрос.
– Дайвингом… немного… – не слыша себя, прошептала она.
– Подойдет, – качнул головой Мартынов, видя в зеркале, как на помощь первой троице мчится вторая. И этих он знал хорошо, и по этим лицам прохаживался его кулак в пубертатный период… – Представь, что ты без акваланга будешь спускаться в Марианскую впадину.
Он с ума сошел от вида крови, пришло ей в голову, когда он, словно пушинку, подхватил её на руки и вскочил на подоконник.
– Какой у тебя вес? – Ч…ЧТО?
– Вес сколько? Сколько фунтов?
– Сто сорок… – пряди её золотой челки развевал ветер, она чувствовала под собой бездну. – Мистер Мартенсон, у меня есть хорошие антидепрессанты…
– Сто сорок… Это пятьдесят шесть килограммов, значит… Спасибо десяти классам советской школы, – присев вместе с ней, он поднял с подоконника тяжелый цилиндр и, поглядывая в зеркало, несколько раз щелкнул какой-то щеколдой. Всё это время Сандра молилась, чтобы он вернулся в кабинет, но не могла даже пошевелиться от ужаса. – Ты не знаешь, что находится на двадцать первом этаже? – спросил он, и Сандра почувствовала, как его руки стальной хваткой сжали её спину и бедра.
Ветер холодил ей спину и грудь, обтянутые насквозь промокшей блузкой, она смотрела в глаза мистера Мартенсона и не верила, что это все происходит on-line. Есть же какие-то программы… Розыгрыши, приколы…
– Адвокатская контора «Смит и сыновья»… А что?!
И она поняла, что её уносит вниз. Первое время ей казалось, что земля притягивает её к себе больше, чем кого-либо другого. Но потом, поняв, что полет проходит в каком-то контролируемом режиме, разжала веки. Это было невероятно. Это было круче, чем в фильме «Человек-Паук»… Это было ярче, чем в «Бэтмене»…
Мистер Мартенсон держал её за талию одной рукой так, словно хотел раздавить, а второй удерживал в кулаке петлю, которую она видела торчащей из стального цилиндра.
Выходящая из него, закрепленного у самого подоконника, веревка разматывалась, как паутина паука, и ей впервые в жизни удалось посмотреть на Нью-Йорк с высоты птичьего полета не из кабины внешнего лифта, а вдыхая его воздух без опоры под ногами…
Это было чудесно… Сандра закрыла глаза и прижалась влажной щекой к плечу мистера Мартенсона… Это был невероятный миг… Это был миг восхищения собой и невероятной близостью с полуволшебником-полубандитом… который закончился так же скоро, как скоро миновал страх, родившийся в её душе…
От динамического удара, потрясшего её мозг, она открыта глаза и напрягла было ноги, чтобы ступить на асфальт Манхэттена, как вдруг посмотрела вниз и завизжала.
– Конечная, мисс, – объяснил мистер Мартенсон, оттолкнулся ногами от стены, и Сандра с замиранием в сердце почувствовала, что находится как раз над проезжей частью 10-й авеню…
Произошло уже столько всего невероятного, не поддающегося объяснению, что девушка решила не углубляться в подробности того, что делает этот мужчина. Качается – пусть качается. Скажет – «прыгаем», значит, она прыгнет. В любом случае, он уже убедил её в том, что делать плохо он ей не собирается. Во-первых, он спрятал её от бандитов, чего мог бы, собственно, и не делать, во-вторых, не оставил её там, когда приближались другие бандиты. Получается, он терял с ней время, вместо того чтобы исчезнуть самому. И вряд ли она упрекнула бы потом его в этом… Ты посмотри, качается… Хотя, признаться, приятно с ним это делать… Как бы то ни было, вряд ли он стал бы дважды подряд спасать её, чтобы потом причинить боль. Он ненормален – это очевидно. Но он чарующе ненормален – а это приятно…
