Ли Чайлд - Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности
– Высота?
Пилот сглотнул и ответил:
– Три тысячи футов.
– Пожалуй, нам стоит подняться повыше, – сказал Ричер. – Давай попробуем пять тысяч футов.
Глава 81
Подъем привел к тому, что «белл» перестал вращаться, а дверь после нескольких неудачных попыток захлопнулась. В кабине сразу стало почти тихо. О’Доннел продолжал держать пистолет возле головы пилота. Ричер все еще сжимал шею Ламейсона, заставляя его выгибаться назад. Руки Ламейсона вцепились в левое предплечье Ричера, он пытался ослабить хватку, но делал это как-то неуверенно. Он стал странно пассивным и инертным. Словно понимал, что сейчас произойдет, но никак не мог в это поверить.
«Как не мог поверить Суон, – подумал Ричер. – Как не могли поверить Ороско, Франц и Санчес».
Он почувствовал, что «белл» слегка накренился вперед, а потом выровнялся. Услышал, как винт перешел на другой режим вращения. Пилот посмотрел в сторону Ричера и кивнул.
– Еще немного, – сказал Ричер. – Поднимемся еще на двести восемьдесят футов. Пусть будет целая миля.
Шум двигателя вновь изменился, и вертолет снова начал подниматься вверх. И вновь завис.
– Одна миля, – сказал пилот.
– Что сейчас под нами? – спросил Ричер.
– Песок.
Ричер повернулся к Диксон и сказал:
– Открой дверь.
У Ламейсона вдруг нашлись силы. Он заметался на своем сиденье и взмолился:
– Нет, пожалуйста, пожалуйста, нет!
Ричер усилил давление на горло и спросил:
– А мои друзья просили о пощаде?
Ламейсон в ответ лишь покачал головой.
– Им не позволяла гордость, – сказал Ричер.
Диксон подошла к двери и взялась левой рукой за ремень безопасности кресла Леннокса. Она натянула ремень, а правой рукой нащупала ручку двери. Она была меньше Леннокса, и ей пришлось тянуться. Тем не менее Диксон справилась. Она нажала на рычаг и сильно толкнула дверь. Ричер повернулся к пилоту и сказал:
– Сделай так, чтобы эта штука вращалась.
Пилот завозился с рычагами, вертолет начал медленно вращаться по часовой стрелке, и дверь распахнулась на максимум. И вновь в кабину ворвались шум и холодный воздух. На горизонте высились темные очертания гор. За ними, в пятидесяти милях, сияли огни Лос-Анджелеса, миллионы ярких точек под густым, как суп, воздухом. Затем вертолет повернулся, и теперь Ричер видел лишь черные очертания песка.
Диксон присела на сложенное кресло Паркера. О’Доннел сильнее сдавил ворот пилота. Ричер задрал подбородок Ламейсона вверх и вновь приподнял его так, что натянулись ремни безопасности. Тогда Ричер наклонился, дулом «ЗИГа» нажал на кнопку, высвобождающую ремни безопасности, стащил Ламейсона с кресла и швырнул на пол.
Ламейсон тут же воспользовался представившимся ему шансом, сел и попытался подобрать под себя ноги, чтобы встать. Однако Ричер был к этому готов. Готов в самом лучшем виде. Он сильно ударил Ламейсона ногой в бок, а локтем с размаху заехал ему в ухо. В следующую секунду Ламейсон повалился на живот, а Ричер уперся коленом ему между лопаток и с силой ткнул дулом «ЗИГа» в спину. Голова Ламейсона поднялась, и Ричер понял, что он смотрит в черную пустоту. Его ноги начали стучать по полу, и Ламейсон закричал. Несмотря на шум, Ричер прекрасно его слышал и чувствовал, как вздымается и опускается грудь Ламейсона.
«Слишком поздно, – подумал Ричер. – Что посеешь, то и пожнешь».
Ламейсон пытался наносить удары назад, но ему не удавалось достать Ричера. Тогда он положил ладони на пол и попробовал сбросить его с себя.
«Никаких шансов, – подумал Ричер. – Если только ты не можешь сделать отжимание с весом двести пятьдесят фунтов на спине».
Некоторые парни на такое способны. Ричер видел, как они это делали. Но только не Ламейсон. Он был сильным человеком, но его силы не хватало. Он сделал одну попытку, другую, а потом опустился на пол.
Ричер перебросил «ЗИГ» в левую руку, а правой схватил шею Ламейсона, как клещами. У Ламейсона была мощная шея, но природа наградила Ричера огромными руками. Он сжал большим и средним пальцами впадины под ушами и стал усиливать давление на них. Артерии Ламейсона были пережаты, и его мозг начал страдать от нехватки кислорода, он перестал кричать и дрыгать ногами. Ричер продолжал давить еще минуту, а потом посадил его, как пьяного.
Схватил Ламейсона за ворот и пояс.
И стал толкать к распахнутой двери, ногами вперед.
Наконец Ламейсон оказался возле порога с заломленными за спину руками. Вертолет медленно поворачивался. Двигатели надрывно гудели, мощно ревел винт. Ричер ощущал эти звуки у себя в груди, словно биение сердца. Прошло несколько минут, и свежий воздух привел Ламейсона в себя. Он обнаружил, что сидит, свесив ноги над пропастью, как человек на высокой стене.
В миле внизу находилась пустыня. В пяти тысячах двухстах восьмидесяти футах.
Ричер выучил свою речь. Он начал сочинять ее у «Денни» на Сансет, с досье Франца в руке. И постоянно совершенствовал ее в последующие дни. В ней было немало превосходных фраз о верности и мести и искренних сожалений о четырех дорогих мертвых друзьях. Но когда пришло время, он не стал говорить долго. Никакого смысла. Ламейсон все равно ничего бы не услышал. Он сходил с ума от ужаса, да и шум в кабине стоял жуткий. Кончилось тем, что Ричер наклонился вперед, к самому уху Ламейсона, и сказал:
– Ты совершил ошибку. Ты вмешался в жизнь не тех людей. Пришло время расплаты.
Затем он выпрямил руки Ламейсона у него за спиной и толкнул. Ламейсон сдвинулся вперед на дюйм, но тут же дернулся обратно, пытаясь отодвинуть свой зад. Ричер надавил снова. Ламейсон сложился вперед, и его грудь коснулась колен. Теперь он смотрел прямо в темноту. Одна миля. Набравший скорость автомобиль преодолеет это расстояние за одну минуту.
Ричер снова толкнул. Плечи Ламейсона поникли – у него не было точки опоры.
Ричер поставил ногу на поясницу Ламейсона.
Согнул.
Отпустил руки Ламейсона.
И быстрым резким движением распрямил ногу.
Ламейсон перелетел через порог и скрылся в ночи.
Крика они не услышали. Возможно, его перекрыли шум двигателя и рев винта. О’Доннел встряхнул пилота, тот прекратил вращение вертолета, и дверь аккуратно захлопнулась. В кабине стало тихо. Почти тихо. Диксон изо всех сил обняла Ричера и прижалась к нему.
– Ты дотянул до последней минуты, верно? – сказал О’Доннел.
– Я пытался решить, не позволить ли им вышвырнуть тебя до того, как я спасу Карлу. Трудное решение. Оно отняло некоторое время.
– Где Нигли?
– Надеюсь, работает. Ракеты выехали из ворот базы в Колорадо восемь часов назад. И мы не знаем, куда они направляются.
Глава 82
Пилот не мог причинить им зла – разве что погибнуть вместе с ними, а потому они оставили его одного в кокпите. Но прежде проверили, сколько в баке топлива. Оказалось, что совсем немного. Хватит значительно меньше чем на час полета. Сотовые телефоны не работали. Ричер велел пилоту снижаться и лететь на юг, чтобы поймать сигнал. Диксон и О’Доннел поставили задние сиденья и сели. Они не стали пристегиваться. Очевидно, им не хотелось сковывать свои движения. Он сам улегся на полу, раскинув руки и ноги, точно снежный ангел[18]. Он устал и упал духом. Ламейсона больше не было, но никто из друзей Ричера не вернулся к жизни.
– Куда вы бы отправили шестьсот пятьдесят ракет «земля – воздух»? – спросил О’Доннел.
– На Ближний Восток, – ответила Диксон. – По морю. Электронику через Лос-Анджелес, а ракеты через Сиэтл.
Ричер приподнял голову.
– Ламейсон сказал, что они отправляются в Кашмир.
– Ты ему поверил?
– И да, и нет. Я полагаю, он поверил в эту ложь, чтобы успокоить свою совесть. Все-таки он оставался гражданином США. Он не хотел знать правду.
– И в чем она состоит?
– Терроризм здесь, в Соединенных Штатах. Иначе и быть не может. Кашмир – это спор между правительствами. Правительства закупают оружие другими способами. Они не бегают с чемоданчиками, набитыми ценными бумагами на предъявителя, кодами доступа к банковским счетам и бриллиантами.
– Так вот что тебе удалось найти! – воскликнула Диксон.
– В Хайленд-Парке. Шестьдесят пять миллионов долларов. Они у Нигли. Тебе придется обратить их для нас в наличные, Карла.
– Если я выживу. Мой самолет на Нью-Йорк могут сбить.
Ричер кивнул:
– Если не завтра, то в любой другой день.
– Как мы будем их искать? За восемь часов со скоростью пятьдесят миль в час – это радиус в четыреста миль. Иными словами, круг площадью в полмиллиона квадратных миль.
– Пятьсот две тысячи семьсот двадцать, – автоматически уточнил Ричер. – Если брать число «пи» с точностью до трех десятичных знаков. Но мы сами сделали выбор. Мы могли остановить их, когда радиус был маленьким, или прийти за вами, ребята.
– Спасибо, – сказал О’Доннел.
– Да ладно, я голосовал за то, чтобы остановить грузовик. Нигли со мной не согласилась.
