Наследие (СИ) - Моен Джой

НМОПСИВ ЯМЕН НСВЕСАА. Это напомнило Мелоди об университете. Бывало, преподаватели проводили разминки для мозга, когда работа над общими проектами не шла, или устраивали конкурсы для разбитых по курсам команд, чтобы подстегнуть учеников думать самостоятельно. Грызя карандаш, девушка ненадолго задумалась, переставляя в уме буквы.

- Вспомни меня, Ванесса.

На слова дочери Элисон вздрогнула, выныривая из собственных мыслей, и в ужасе уставилась на Мелоди.

- Что ты сказала?

- Эта записка – анаграмма. Здесь написано «Вспомни меня, Ванесса».

Глава 29. Элисон Гамильтон.

Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.

Часы тикали и тикали, заставляя Элисон нервничать все сильнее. Она мерила комнату шагами, постепенно подстраиваясь под мерный ритм, но никак не могла придумать что делать дальше. Они испробовали все, проверили все зацепки, разгадали загадки убийцы, то так и не смогли ни установить его личность, ни приблизится к поимке.

С фотографии на комоде на нее смотрели счастливые Остеллы – семья Элисон, которых давно уже нет рядом. Не в силах больше выносить взгляды этих до боли знакомых глаз, женщина перевернула рамку и тихо, по-звериному зарычала от бессилия.

«Вспомни меня, Ванесса».

Что же они упустили? Цепляясь за крупицы оставшейся веры в чудо, женщина проверила портрет родственницы на втором этаже, она изучала каждый сантиметр в поисках новой загадки, пока не заслезились глаза, но все было тщетно. И все же эти испытания имели свою положительную сторону – между матерью и дочкой не осталось больше никаких тайн и недомолвок, только искренность и поддержка. Устроившись в столовой и разложив на столе все, что удалось найти, они еще раз просмотрели документы, шкатулку, фотографии и изучили древо. Однако решения все еще не было. Элисон принесла с чердака старые альбомы, но Мелоди решительно забрала их в свою комнату, настояв на том, что матери нужен отдых. И все же заснуть женщина не могла, стоило ей только закрыть глаза, как начинали мерещиться неведомые звуки, свидетельствующие о приближении убийцы, в ушах стоял крик Мелоди, а тело замирало в ожидании смертельного удара.

От мрачных мыслей женщину отвлек стук в дверь, и она метнулась в прихожую в надежде, что Мелоди останется в безопасности своей комнаты. Принимать гостей в их ситуации было столько же тяжело, как и верить в то, что констебли справятся со своей работой.

– Приве-ет, – радостно улыбнулся Деклан. – Зашел извиниться за вчерашний визит и заодно позвать самую красивую девушку в округе на ужин.

– Ты ошибся домом, – буркнула Элисон.

На вежливость сил уже не оставалось, при упоминании ужина женщина постаралась вспомнить, когда в последний раз ела, но мысль о еде тут же вызвала рвотные позывы. Не раздумывая, она постаралась захлопнуть дверь, но Деклан ловко подставил ногу и отстранил ее, проникая внутрь.

– Брось, не был же я настолько груб вчера. Давай забудем обиды и попробуем еще раз? – улыбка все еще не сходила с лица мужчины, но была уже не такой лучезарной.

– Мне все равно каким ты был, но, чтобы ты там себе не напридумывал, не будет ни ужина, ни продолжения. Тебе лучше уйти.

– Детка, я же исполнил твою просьбу, принес документы быстрее любого курьера, – врач развел руками и постарался заключить Элисон в объятья. – Неужели я не заслужил поцелуя за свою расторопность?

Его слова и развязность послужили той малой искрой, которой хватает, чтобы начался пожар, женщина, переполненная страхами, словно взорвалась как пороховая бочка. Не раздумывая, она с силой толкнула гостя в грудь, и тот, не удержав равновесие, повалился на дверь и вскрикнул от боли.

– Убирайся! – бушевала Элисон. – Вон из моего дома, мерзавец! Прибереги свои намеки для жены и в кой-то веки своди в ресторан женщину, с которой перед Богом клялся быть вместе до конца!

Деклан смотрел на нее, как на сумасшедшую, в его взгляде больше не было ни намека на улыбку и флирт, только удивление и желание последовать ее словам. Наспех оправив полы пиджака, он выскочил за дверь, но, перед тем как захлопнуть ее за собой, бросил в женщину аккуратно сложенные листы бумаги, исписанные мелким врачебным почерком.

– Я так и знал, что все вы, Гренхолмы, чокнутые! Мой дед лечил не того, кого следует, – прошипел мужчина, но остановится не мог, – Я все гадал, кто такая Эжени Бушар, зачем бы Октавии и Андре вызывать врача к кому-то, в ком ни капли их крови? И знаешь, что оказалось? Бушар – обычная продажная девка, которую Гренхолмы не только взяли в постоянный штат прислуги, пытались вылечить от безумия, но и усыновили ее ублюдка, когда она окочурилась от сердечного приступа. Не веришь? Почитай записи моего деда, сука!

В ответе Альтман не нуждался, он резко развернулся на каблуках и, преодолев ступеньки одним прыжком, тут же скрылся в машине. Двигатель взревел, а Элисон все еще стояла в дверях не в силах переварить услышанное. Из оцепенения ее вывело появление у ворот новой машины. Аарон Дейли очевидно решил справиться все ли у них в порядке, но прекрасно понимая, что печется юноша не о ее благополучии, женщина подошла к лестнице, крикнула Мелоди о прибытии гостя и удалилась в гостиную.

***

Мелоди спустилась по лестнице и, не тратя время на слова, запечатлела на губах сержанта легкий поцелуй, но, отстранившись, заметила, что парень явно был чем-то обеспокоен – между бровей залегла морщинка, а взгляд темных глаз источал серьезность.

– Эй, со мной все в порядке, не беспокойся, – постаралась успокоить его девушка.

– Дело не в тебе, Мел, надо поговорить.

Столовая все еще напоминала поле боя с невидимыми демонами, разбросанные документы и фотографии никто так и не удосужился убрать, но Аарон даже не обратил на это внимания и разместил альбом в кожаном переплете прям поверх дела о расследовании смерти Ванессы.

– Я заехал к деду, проверить все ли у него в порядке, но он снова назвал меня Августом и обрадовался, как старому другу, – глухо произнес Аарон и потер лицо, старая скрыть от девушки боль, которую испытывал, говоря о дедушке. – И он показал мне этот альбом, убеждая, что нужная мне фотография все-таки сохранилась. Ни за что не угадаешь, кто там запечатлен...

***

Мелкий врачебный почерк сводил Элисон с ума, но все же ей удалось дочитать документ до конца и понять, что Деклан был прав. Эжени Бушар действительно оказалась прислугой, одной из немногих, кому предоставили постоянное место в доме, очевидно сжалившись над ее положением одинокой матери с младенцем на руках. Ее шизофрения обнаружилась не сразу, но даже тогда Октавия настояла на лечении, вызывая доктора во время каждого приступа. Улучшений не наблюдалось, напротив, бедная женщина все больше и чаще уходила в себя, пугая окружающих, и могла целыми дня проводить время, закрывшись в комнате наедине с сыном, пока однажды Гренхолмы не нашли ее бездыханной. Очевидно опасаясь пересудов, Альтман поддержал семью в их желании обставить смерть как остановку сердца, но мелким врачебным почерком было приписано, что умерла Эжени, отравившись. Пробежав глазами написанное еще раз, Элисон ахнула, заметив имя рожденного в поместье мальчика – Август Бушар.

Виски заломило от того с какой силой женщина обхватила голову пальцами. Меч изготовили по заказу Эжени Бушар, но кто сохранил его до наших дней? Убийца или сам Август? Как много мальчик, а теперь уже совсем мужчина, помнил о своем детстве, о настоящей матери, о ее заболевании, если еще жив? Что если в тот день убийца пришел вовсе не за Ванессой и Лайлой, а за ним, и теперь мстил Гренхолмам за то, что те сделали Августа частью семьи? Не в силах больше разбираться во всем в одиночестве, Элисон спешно набрала номер Густава, но не успела поднести трубку к уху – дверь в комнату резко отворилась, с глухим стуком врезавшись в стену. На пороге стояла побелевшая Мелоди и сжимала в руках альбом, казавшийся одним из тех, что Элисон принесла с чердака несколько часов назад, за ее спиной замер Аарон, скрестивший руки на груди.