Бич - Чернов Александр Викторович

— А скажите-ка, Миша, — сузил глаза майор, отчего вид у него стал заговорщицкий. — Не похож ли этот человек на того самого убийцу?

— Я в лицо его не видел, — изрек хозяин заведения и окинул Привольнова задумчивым взглядом. — Врать не буду. А вот сзади похож. Очень похож. Этот факт я подтверждаю.

Следователь многозначительно посмотрел на Жорика и скомандовал:

— Пойдем дальше!

У последней справа по коридору двери остановились. Миша повернул в замке ключ, Ковалев сорвал с двери приклеенную полоску бумаги с печатью, и компания ступила в кабинет. Все здесь оставалось на тех же местах, что и после убийства. Ну не все конечно. Трупы были убраны, кровь замыта, однако на полу все еще оставались очерченные мелом контуры тел. Убрали и остатки пищи, которую употребляли незадолго до смерти убитые. Остальное не трогали. Один стул стоял у стола, два других валялись на полу. Уныло свисала с потолка лампа с перекошенным абажуром, картины, украшавшие стены, упали, кругом осколки битого стекла, посуды и следы от пуль.

— Вот здесь ты и расстрелял своих компаньонов! — майор сделал широкий жест, предлагая Привольнову полюбоваться на результаты своих деяний. — А затем ты покинул кабинет.

Майор вышел в коридор и направился к черному ходу. Остальные потянулись за ним.

Задний дворик был огорожен глухим железобетонным забором, примерно два с половиной метра высотой. Справа находились опять же глухие ворота, в дальнем левом углу стояли два мусорных контейнера с закрытыми крышками. Во дворе росло несколько фруктовых деревьев, стояла пара скамеек, была разбита клумба.

Следователь дождался, когда приблизится процессия, и продолжил, обращаясь к Привольнову:

— Оказавшись во дворе, ты дошел до его угла, вскочил на контейнер и перемахнул забор. Ну?!. — Ковалев испытующе уставился на Привольнова. — Теперь будешь говорить?

Казалось, Жорик утратил интерес к окружающему его миру. Он посмотрел куда-то мимо майора, даже не удостоив его ответом. Стало ясно: Привольнов ни в чем не сознается.

Ковалев не отчаивался.

— Я все равно расколю тебя, Привольнов! — он щелкнул пальцами и нацелил палец на Жорика. — Так и знай! А сейчас вернемся в кабинет и продолжим беседу. — Ковалев круто развернулся и зашагал к зданию.

А конвоир чувствовал себя все хуже и хуже. Он был бледный и шел, шатаясь, словно пьяный. Жорик с удивлением косил на него глаза. Чего это с ним? В коридоре парень замедлил шаги, потом вовсе остановился и сдавленно произнес:

— Мне дурно, товарищ майор!

— Что такое?! — Худой, длинный, похожий на циркуль Ковалев, с важным видом шагавший впереди компании, остановился, обернулся.

На конвоире не было лица. Рот перекошен, глаза выпучены, казалось, еще немного — и он грохнется в обморок.

— Ты чего это, парень? — недоумевая, спросил следователь и приблизился к конвоиру. — Как Лысенко, тоже перебрал вчера?

— Да нет, вы что, товарищ майор, — ответил конвоир и, сдерживая позывы к рвоте, на секунду задержал дыхание. — Я вообще не пью. Ну иной раз, рюмку-две по праздникам. Мне кажется, я чем-то отравился.

Лысенко подхватил качнувшегося конвоира под локоть.

— Что на завтрак ел? — спросил он с участием.

Конвоир высвободил руку и оперся ладонью о стену.

— Яичницу с колбасой, — выдавил он.

Тут в разговор вступил хозяин заведения. Он покачал головой и с видом профессора по токсикологии, выступающего на консилиуме, изрек:

— Вот-вот! Колбасой в такую жару запросто травануться можно. Это я вам как специалист по общепиту говорю.

— Этого нам только не хватало, — произнес Ковалев и озадаченно взглянул на капитана. — Что теперь делать?

Лысенко неопределенно пожал плечами и, как человек, не видящий особой проблемы в происшествии, беспечно изрек:

— А что делать? Перекуем подозреваемого ко мне, а конвоир пусть посидит пока где-нибудь, в себя придет.

— Ко мне в кабинет отведем его, — с готовностью предложил свои услуги Миша. — У меня отвар есть из трав, я его живо в норму приведу. Давай, браток, пойдем. А то я вижу, тебе совсем худо.

— Ключи от наручников давай! — потребовал Лысенко и протянул руку.

Конвойный неуверенным жестом вытер обильный пот, выступивший на лбу, затем достал из кармана ключ, отдал его капитану. Тот ловко снял наручник с запястья конвойного и защелкнул его на своей руке.

— Вот так-то лучше! — капитан сунул ключ в карман брюк.

— Ты здесь побудь пару минут, — приказал Ковалев капитану. — А я с Мишей парня отведу в кабинет и вернусь.

Майор и хозяин «Аладдина», поддерживая конвойного под руки, осторожно повели по коридору. Капитан и Привольнов остались стоять в коридоре, глядя им вслед.

— С минералкой я что-то переборщил, — заявил Лысенко, когда майор, конвойный и Миша скрылись за одной из дверей. — Давай-ка в туалет заскочим. — Лысенко открыл крайнюю дверь по левой стороне коридора и втолкнул в нее Привольнова.

Выложенная белым кафелем комната была прямоугольная, с тремя кабинками с пластиковыми дверьми. Единственное закрашенное белой краской окно приоткрыто. Кругом идеальная чистота. Умел Миша требовать от своих подчиненных соблюдения порядка в своем заведении.

Капитан направился было к одной из кабинок, однако тут же остановился, удерживаемый наручниками.

— Ты чего это? — Лысенко дернул руку. — Пойдем!

Но Жорик не двигался с места.

— Ты нужду будешь справлять, а я рядом с тобой стоять? — изрек он. — Не пойду!

— А ты что, криминальный авторитет, что ли? — стал насмехаться над Привольновым капитан. — Это у них такие понятия — не работать, не опускаться и так далее. Тоже мне вор в законе выискался.

— Считай, как хочешь, — твердо сказал Жорик, — но я с тобой рядом у унитаза стоять не буду, хоть убей!

Лысенко хитро улыбнулся:

— Умный, да? Думаешь, браслеты сниму? И не надейся. — Капитан несколько секунд раздумывал, как поступить, и вдруг согласился: — Но ладно, пусть будет по-твоему.

Лысенко неожиданно ловко заломил Привольнову руку, подвел его в полусогнутом положении к крайней кабинке и, сняв со своего запястья кольцо наручника, зацепил его за ручку двери.

— Постой пока тут, — произнес он, затем, расстегивая на ходу брюки, исчез в кабинке туалета.

Дверь, к которой приковали Жорика, была заперта на ключ. Очевидно, кабинка за ней была недействующей, в ней техничка держала свои поломойные принадлежности. Некоторое время Жорик стоял с покорным видом, держа на весу руку, затем опустил ее и… замер. Под давлением растянувшейся цепочки наручников нижний край ручки сдвинулся с места. У Привольнова вдруг перехватило дыхание и стало сухо во рту. Испытывая сильное волнение, Жорик свободной рукой ухватился за ручку и потянул. Поддалась. Оказалось, она держалась на двух верхних шурупах, два нижних были расшатаны и, когда Привольнов приложил большее усилие к ручке, выскочили из гнезд. С сильно бьющимся сердцем Жорик осторожно извлек из гнезд шурупы, чтобы они ненароком не упали на кафельный пол и не привлекли внимания капитана, затем взялся за кольцо наручников и вытащил его из-под ручки. Несколько мгновений он стоял в нерешительности, не зная, что делать с неожиданно обретенной свободой, затем двинулся к окну.

В этот момент раздался звук сливаемой из бачка унитаза воды, дверь кабинки распахнулась, и из нее вышел капитан с умиротворенным выражением на лице. Однако физиономия у Лысенко вытянулась, когда он увидел Привольнова свободно разгуливающим по туалету. Капитан пришел в замешательство и замер, подобно человеку, наткнувшемуся в чужом дворе на отвязанного волкодава.

— Спокойно, Жорик, спокойно, — произнес капитан и зловеще и потянулся к кобуре. — Не шали! Оставайся на месте!

В ответ Привольнов лишь ухмыльнулся. Сейчас он был абсолютно спокоен. Хотя Жорик и подорвал здоровье пьянкой и давно уже пребывал в неспортивной форме, тем не менее он все еще был на кое-что способен. Привольнов внутренне подобрался, сделал шаг правой ногой и выставил перед собой кулаки и, когда в руке Лысенко блеснул ствол пистолета, неожиданно с силой пнул капитана по запястью. Удар пришелся именно туда, куда Привольнов метил. Следователь разжал пальцы. Вылетевший из его руки пистолет, будто пушечный снаряд, пролетел через весь туалет, ударился в кафель и с грохотом упал на пол. Давно не тренированное тело Жорика хрустнуло всеми суставами. Он сильно потянул ногу, однако, не обращая внимания на боль, вновь встал в стойку, сконцентрировав внимание на лице капитана, готовый в любое мгновение отразить атаку противника. Лысенко не ожидал от алкоголика такой прыти и растерялся, однако быстро взял себя в руки и трезво оценил ситуацию. Пистолет лежал далеко, он уже не подмога. Теперь придется рассчитывать только на свои кулаки. А они у Лысенко железные. Туго придется бичу. Капитан резко выбросил вперед правую руку.