Джеймс Чейз - За все рассчитаюсь с тобой!
– О'кей, – сказал Киллиано. – Почему бы нам не начать?
Флаггерти не скрывал своего удовольствия, что я попал в его лапы. Он встал передо мной, победоносно выставив подбородок и сверля меня тяжелым взглядом.
– Подтверждаешь ли ты, что действительно являешься Честером Кейном? – требовательно спросил он, хотя и так это отлично знал.
– Подтверждаю, – ответил я. – А вы действительно лейтенант Флаггерти, у которого нет ни одного друга, чтобы подтвердить это?
Киллиано подскочил.
– Послушайте, Кейн, ведь вы в очень скверном положении. Так что лучше воздержитесь от дерзостей.
– Я – козел отпущения, – улыбнувшись, ответил я. – Так не все ли равно, что я отвечу этому полицейскому.
– Это вам только повредит, – пробормотал Киллиано и вновь уселся.
Флаггерти нервно зашагал по гостиной.
– О'кей, итак, ты, Честер Кейн, – профессиональный игрок? – снова спросил он.
– Я бы не назвал игру профессией, – заметил я.
Он покраснел.
– Но ты признаешь, что зарабатываешь на жизнь игрой?
– Я еще не заработал на жизнь, так как лишь недавно демобилизовался из армии.
– С тех пор прошло четыре месяца, и все это время ты играл?
Я кивнул.
– Ты выиграл достаточно денег?
– Немного.
– Ты считаешь, что двадцать тысяч грандов – это немного?
– Это неплохая сумма.
Он поколебался и решил на время оставить эту тему. Ведь он доказал факт того, что я играл.
– Это правда, что ты убил пять человек за четыре месяца? – внезапно спросил он.
Киллиано вновь вскочил на ноги.
– Попрошу не заносить это в протокол, – воскликнул он, – Кейн убил этих людей, защищаясь.
– Но все же он их убил! – рявкнул Флаггерти. – Пять человек за четыре месяца! Хорошенькое дело! Законная защита или нет, но каждый добропорядочный человек в стране будет в ужасе.
Киллиано с ворчанием сел. Он, вероятно, тоже хотел выглядеть добропорядочным гражданином.
– Итак, – громыхал Флаггерти, возвышаясь надо мной, – ты убил этих пятерых, не так ли?
– Пять мошенников мечтали продырявить меня, – спокойно ответил я. – Я защищался. Если законную защиту вы называете убийством, тогда я их убил.
Флаггерти повернулся к стенографисту, воздев руки к потолку.
– В порядке самозащиты он убил пятерых невиновных людей! – завопил он.
Киллиано вновь вскочил, и мне это начинало уже надоедать.
– Не беспокойтесь обо мне, – обратился я к нему. – Все факты зарегистрированы у генерального прокурора Нью-Йорка, который меня полностью оправдал. Совершенно безразлично, что думает по этому поводу какой-то провинциальный полицейский. Поберегите слюну.
Флаггерти, казалось, сейчас хватит апоплексический удар.
– Увидим, так ли уж безразлично, – произнес Флаггерти, сжимая кулаки. – Послушай, что я тебе скажу. Ты приехал в Парадиз-Палм, потому что этот город – золотая жила для людей подобного сорта. Ты планировал и здесь сесть за карточный стол.
– Ты больной! Я приехал сюда отдыхать.
– И тем не менее, не успев явиться сюда, ты тут же побежал в казино, – с насмешкой парировал Флаггерти.
– Меня пригласил Спераца. А так как я не нашел ничего лучшего на вечер, то пошел туда.
– Как долго ты знаешь Сперацу?
– Я его совсем не знаю.
Флаггерти поднял брови.
– Как это ты его не знаешь? А не кажется ли тебе странным, что незнакомый человек запросто приглашает тебя в казино?
– Кажется, – я улыбнулся ему.
– Ха! – Флаггерти сделал шаг вперед. – А вдруг он тебя не приглашал? Вдруг ты пришел туда по собственной инициативе, так как хотел побыстрее сорвать куш? – Он махал руками возле моего лица, непрерывно повышая голос.
– Кончай, – тихо прошептал я, – или сейчас схлопочешь по роже!
Он резко повернулся, пересек гостиную и вытащил из коридора Сперацу. На Спераце были шикарные брюки, светло-голубые, со складками на бедрах. Его пиджак коричневого цвета имел плечи такой ширины, что соперничал со шкафом. В бутоньерке красовалась белая роза. Уверяю, многие женщины упали бы в обморок при виде этого типа. Он улыбнулся присутствующим, затем глянул на тело Херрика, прикрытое покрывалом, и улыбка погасла. Посмотрев на меня, он быстро отвел глаза. Я закурил новую сигарету, с интересом ожидая развития событий. Это было недолго. Спераца заявил, что никогда не звонил мне по телефону. Он уверял, что ему вообще не было известно о моем приезде в город, пока он не увидел меня в казино. Он также сказал, что знает мою репутацию и огорчен, что я приехал сюда.
С этого момента я окончательно убедился, что они хотят моей шкуры. Я назвал Сперацу лжецом. Это, кажется, огорчило его, но не особенно. Мое слово против его в настоящий момент немногого стоило. Флаггерти проводил Сперацу и вернулся ко мне, облизываясь, как кот, поймавший канарейку.
– Ложь тебе не поможет, Кейн, – заявил он. – Так что давай, выкладывай все начистоту.
– Ты мне надоел, – я выпустил дым ему в лицо.
– Посмотрим, как ты запоешь, когда очутишься в комиссариате!
– Этого пока не случилось.
– Ты встречался с Херриком в казино? – спросил он, когда справился со злобой.
– Да.
– Он сказал, чтобы ты покинул город?
– Он посоветовал мне покинуть город, – уточнил я.
– А что ты ответил?
– Сказал, что останусь.
– Ты сказал ему, чтобы он катился ко всем чертям, иначе ты с ним разделаешься.
– Глупости.
Флаггерти позвал бармена казино, и тот подтвердил, что я угрожал Херрику.
– Он ему сказал: «Если будешь совать нос в мои дела, тебе не поздоровится», – не моргнув глазом, солгал бармен.
– Сколько тебе заплатили, чтобы ты сочинил эту маленькую историю? – съязвил я.
– Не вижу ничего смешного, – оборвал меня Флаггерти. Он повернулся к бармену: – О'кей, это все. Вы понадобитесь на суде.
Бармен вышел, продолжая возмущенно качать головой.
– После этого вы вернулись с женщиной в отель, – продолжал Флаггерти, указывая на мисс Уондерли, которую только что ввели в гостиную. При дневном свете ее костюм из синего крепа выглядел неуместно. Я подмигнул ей, но она избегала моего взгляда и выглядела печальной. – Вы вместе напились. Она уснула, а вы решили дать выход своему раздражению. И чем дольше думали о Херрике, тем больше злились. Вы подумали, что он явится помехой вашим планам. Позвонив ему по телефону, вы попросили его приехать, надеясь, что его удастся запугать и заставить не вмешиваться в ваши дела.
– Не будь идиотом, – прервал я его. – Это я, как новичок, потерял сознание. Спроси у малышки. Или, что лучше всего, поищите бутылку с бренди в спальне. Она наполнена наркотиком и моментально сшибает человека с ног.
– Бренди? – спросил Флаггерти, делая знак копу.
Тот вошел в спальню, но через минуту вернулся.
– Там нет никакой бутылки, – сказал он.
– Это разумно, – я пожал плечами. – Тогда расспросите девушку. Уж она-то скажет.
– Мне нет необходимости спрашивать ее, – взорвался Флаггерти. – Телефонистка отеля записала вызов, который ты сделал в два часа ночи. Это был номер Херрика. Херрик приехал через десять минут. Он спросил у дежурного номер твоей комнаты, и лифтер проводил его до двери. Что ты на это скажешь?
– Неплохо разыграно.
– Ты и Херрик сразу начали спорить. Ты был пьян и зол. Ты – убийца! Ты убиваешь, не раздумывая. Так как Херрик не соглашался, ты оглушил его пистолетом. Ты был до такой степени пьян, что тут же забыл об этом. И я тебе скажу почему: ты хотел эту девушку. Она ожидала тебя в кровати, не так ли?
Я рассмеялся.
– Спроси ее. Она – моя единственная свидетельница, – я посмотрел на мисс Уондерли. – Послушай, малышка, вчера вечером ты сказала мне, что на моей стороне. Настало время доказать это. Ты единственная, кто может разрушить эту ловушку. Я рассчитываю на тебя. Если у тебя есть смелость, будь честной.
– Один момент! – Киллиано встал. Лицо его было подозрительным и недружелюбным. Его вид говорил, что, несмотря на желание помочь мне, он все же полностью убежден в моей виновности. Комедия продолжалась. Он подошел к мисс Уондерли. – Ваши слова немногого будут стоить в суде. Вы ведь тоже в довольно щекотливом положении. Если Кейн не убивал Херрика, значит, его убили вы. И знаете, как это докажут? Дверь была заперта изнутри. Кейн, должно быть, был с вами очень мил, и все же вы не можете позволить себе такую роскошь, как ложь, так как рискуете очень многим.
Я понял, что приняты все меры предосторожности. Если мисс Уондерли скажет, что я потерял сознание, ей пришьют это преступление. А на кого его взвалить, им все равно.
– О'кей, малышка, – сказал я, – можешь солгать, если хочешь. Эти ловкачи все предусмотрели.
– Я ничего не скажу! – девушка расплакалась.
Флаггерти только этого и ждал. Он схватил ее за руку и оторвал от кресла.
– Ты будешь говорить, маленькая ведьма! – заорал он, тряся ее за плечи, так что голова болталась, как у тряпичной куклы.
