Джеймс Чейз - За все рассчитаюсь с тобой!
Она вздрогнула.
– Говорили, что ты человек без совести, но я почему-то не верю в это.
– Это ложь, – я положил руку на ее бедро. – Могу объяснить, как происходят такие вещи. Появляется парень, который считает себя непревзойденным и полагает, что никто не достает ему даже до щиколоток. Или у него крыша поехала, или он слишком много выпил, или еще по какой причине, но он считает себя настолько выше всех, что хочет доказать это всему миру. Все плюют на него, но он этого не замечает. И что он делает? Он ищет парня с определенной репутацией. И когда находит его, ищет с ним ссоры. Он думает, что если победит его, то поднимет свой авторитет в глазах общества. Как правило, мишенью выбирают меня. – Я поболтал ногами в воде. – Я разрешаю ему говорить что угодно, дабы вызвать меня на ссору, хотя и не люблю убивать людей. Я остаюсь спокойным и разрешаю ругать меня. И тут он хватается за револьвер. А здесь уже не до шуток, я очень хочу жить. Люди утверждают, что у меня нет совести, но это не так, я просто раб обстоятельств.
Она молчала.
– Нечто подобное происходит и здесь. В этом городе имеется парень, который считает себя выше всех. Он хочет доказать своим согражданам, что сможет победить меня. Я не знаю, кто и когда собирается начать свою игру, но что-то подсказывает мне, что ты тоже замешана в этом деле. Теперь остается узнать, действительно ли ты в курсе дела или ты только часть декорации, – с улыбкой закончил я.
– У тебя разыгралась фантазия.
– Ты должна сказать, за меня ты или против.
– Я с тобой.
Я обнял ее за талию и посадил себе на колени. Она прильнула к моей груди, моя щека прижалась к ее волосам, мокрым и душистым.
– Я знала, что с тобой это будет забавным, – сказала она.
Я зажал ее подбородок между пальцев и приблизил ее лицо к своему. Она закрыла глаза. При свете луны ее тело было совсем белым и казалось фарфоровым. Я долго смотрел на нее, потом поцеловал. Ее губы были солеными и крепкими, свежими и приятными. Мы долго оставались неподвижными, лишь плотик слегка покачивался на волнах. Я был уверен, что-то должно произойти, но сейчас меня это не волновало. Неожиданно она оттолкнула меня и встала. Ее красота сводила с ума. В тот момент, когда я хотел ее схватить, она прыгнула в воду. Я сел и стал ждать. Вскоре она повернула и поплыла к плоту. Я накренил его так, чтобы она могла легко взобраться. Она уселась возле меня, положив подбородок на руки и согнув ноги в коленях. У нее была красивая спина.
– Теперь ты расскажи историю своей жизни, – сказал я.
Она пожала плечами.
– Нечего рассказывать.
– Но все же. Сколько времени ты находишься здесь?
– Около года.
– А до этого?
– Нью-Йорк.
– Танцовщица?
– Да.
– Как ты познакомилась со Сперацой?
– Случайно.
– Он тебе нравится?
– Пустое место.
– Твоя работа развлекать клиентов казино?
– Приблизительно так.
– Кто еще, кроме меня, был удостоен твоего внимания?
– Никто.
– Получается, что я первый важный гость в Парадиз-Палм?
– Может быть.
– Тебе нравится работа?
Она перевернулась на спину.
– Да, – сказала она с таким выражением, что я понял – зря трачу время, торча здесь на спасательном плотике.
– Уходим, – сказал я. – Вперед!
Она первой прыгнула в воду.
5
– Я хочу показать этой молодой леди вид с моего балкона, – сказал я ночному дежурному в отеле, забирая ключ от номера.
Я ожидал возражений с его стороны, дескать, это респектабельный отель и тому подобное, или усмешки. Ничего подобного! Он поклонился.
– Мы счастливы, что вы находите вид достойным, чтобы показать его мадам. Не нужно ли вам еще чего-нибудь, мистер Кейн?
Я внимательно вслушался в тембр его голоса, пытаясь уловить саркастические нотки. Нет, ничего подобного.
– Бутылочка скотча не помешала бы.
– В вашей гостиной в стенном баре имеется запас напитков. Час назад мистер Киллиано прислал их с самыми наилучшими пожеланиями, мистер Кейн.
– Прекрасно, – изо всех сил я старался скрыть свое удивление.
Мы пересекли просторный холл и вызвали лифт. Девушка смотрела на меня глазами, округлившимися от удивления.
– Он просто сумасшедший, но полон рвения угодить, – сказал я. – Еще немного, и он придет поправить одеяло на моей кровати.
Она усмехнулась.
Нос к носу мы столкнулись с детективом, работающим в отеле. Я догадался о его профессии по величине ног. Он смотрел сквозь нас, не замечая. Лифтер восторженно уставился на мисс Уондерли, но тоже не подавал вида, что знает – эта девушка не живет здесь. Все эти бездельники, безусловно, обладали тактом. А чего еще ожидать в первоклассном отеле!
Часы на столике коридорного показывали двадцать два. Мне совсем не хотелось спать.
– Ты знаешь Киллиано? – спросил я, пока мы шли в мой номер по толстому ковру.
– А мне казалось, твои мысли только обо мне, – с упреком сказала она.
– У меня замечательный мозг. Он способен думать о двух вещах сразу.
Я открыл дверь, и мы вошли в номер. Она так и не ответила на мой вопрос. Когда я закрыл дверь, то вдруг обнаружил, что мой мозг не настолько совершенен, чтобы думать обо всем сразу.
Мисс Уондерли освободилась из моих объятий, но не настолько быстро, чтобы я не успел прошептать ей кое-что на ушко.
– Не забывай, мы пришли, чтобы полюбоваться видом с балкона, – прошептала она, но по тому, как высоко вздымалась ее грудь, я понял, что она, как и я, возбуждена до предела.
– Панорама стоит того. – Взявшись за руки, мы прошли на балкон. По пути я мельком глянул в зеркало и отметил, что губы испачканы помадой, но это не было мне неприятно.
Мы стояли на балконе. Луна была похожа на тыкву. Движения на дороге почти не было, лишь два автобуса проехали по маршруту. Я расстегнул пуговицы ее блузки. Мисс Уондерли доверчиво прижалась ко мне и взяла за руки.
– Я не хочу, чтобы ты подумал, что я занимаюсь этим с кем попало, – тихо прошептала она.
– Все в порядке. Я хочу, чтобы эта ночь принадлежала только тебе и мне.
– Я знаю, но хочу, чтобы ты поверил мне…
– Я никому не верю.
Она закинула руки мне на шею, глядя в глаза. Мы долго стояли обнявшись, и это было приятно. Затем я перенес ее в комнату и уложил на кровать.
– Подожди, – шепнул я. Я быстро разделся в ванной, надел шелковый халат и вернулся в гостиную. Подойдя к бару, я открыл его и обнаружил подарок Киллиано: четыре бутылки скотча, бутылку бренди и бутылку ликера. Прихватив бутылку бренди, я вернулся в спальню.
Она лежала в постели. Ее волосы рассыпались по подушке и сияли нимбом. Она улыбнулась.
Я наполнил два бокала и один протянул ей, отпив из второго. У бренди был отменный букет.
– За тебя и меня, – сказал я.
– Нет, только за тебя, – прошептала она.
– Нет проблем! А потом за тебя.
Я выпил.
Она поставила свой бокал на ночной столик, не прикоснувшись к напитку. Ее темные глаза внимательно следили за мной.
Я глянул на нее, чувствуя холод, прокатившийся по спине.
– Я должен был это предусмотреть, – только и успел сказать я. Спальня начала медленно кружиться, затем опрокинулась на меня. Мысль о подарке Киллиано была последней.
Я смотрел в потолок. Лампы постепенно гасли, как в кинотеатре перед началом сеанса. Я не мог даже пошевелиться, тело совершенно не слушалось меня. Я скорее почувствовал, чем увидел, что мисс Уондерли поднялась с кровати. Я хотел сказать ей, чтобы она была осторожной и не простудилась, но язык мой превратился в кусок тряпки…
Я слышал голоса – мужские голоса. Чьи-то чужие тени шевелились на стене. Я медленно погружался в темную бездну.
6
Я начал карабкаться по стенам темного колодца, пока не увидел слабый свет, едва брезживший на самом верху. Мне было нелегко это делать, но я старался, так как рядом кричала женщина. Внезапно я достиг края колодца. Солнце меня ослепило. Кто-то стонал, и внезапно я понял, что слышу собственный стон. Я попытался сесть, и мне показалось, что мой череп сейчас разорвется. Я схватился за голову обеими руками; матерно ругаясь, пытался успокоить боль. Женщина продолжала орать так, что кровь стыла в жилах. Несмотря на то, что пол ходуном ходил под ногами, мне все же удалось сделать несколько шагов. Казалось, меня поразила молния. Я дошел до двери спальни и выглянул в гостиную.
Мисс Уондерли стояла, вжимаясь в противоположную стену, совершенно голая, с широко раскрытым ртом. Увидев меня, она заорала октавой выше. У меня было такое ощущение, что голова моя забита ватой, но вопли девушки пробивались сквозь ее толщу, с трудом доходя до сознания. Я заскрипел зубами. С мисс Уондерли мой взгляд перешел на ковер.
Джон Херрик лежал на спине, а согнутые в локтях руки указывали в потолок, кулаки сжаты. Его лоб был разбит, и почерневшая кровь запачкала седые волосы, образовав зловещий ореол вокруг головы.
В дверь номера энергично стучали, кто-то кричал. Мисс Уондерли конвульсивно вдохнула воздух и вновь принялась вопить.
