Сара Парецки - Тупик
В начале пятого я выехала на шоссе Иденс. Ехала со скоростью не менее шестидесяти пяти миль в час. Первый поток живущих в северном пригороде уже хлынул из города, и я ехала в скоростном ряду, не рискуя нарваться на штраф со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В пять часов я свернула на 137-е шоссе и направилась к озеру. Вместо того чтобы повернуть на юг, к Лейк-Блаффу, я выехала на Шеридан-роуд и свернула влево, на дорогу, ведущую к военно-морской базе «Великие озера».
Около главного входа дежурил охранник. Я одарила его своей самой ослепительной улыбкой, изо всех сил стараясь не походить на советскую шпионку.
— Я племянница Нилса Грэфалка. Он ожидает меня на своей яхте. Яхта называется «Бринулф Нордемарк».
Охранник заглянул в какой-то список и сказал:
— А, та частная яхта, которую адмирал разрешает здесь держать? Проезжайте.
— Знаете, я здесь впервые. Как туда проехать?
— Езжайте по этой дороге до причала, потом повернете налево. Вы ее не пропустите — других парусных яхт у нас нет.
На всякий случай охранник выдал мне пропуск — чтобы никто ко мне не приставал. Жаль, что я не советская шпионка — проникнуть на базу оказалось совсем несложно.
Я поехала по извивающейся дороге между какими-то казармами. Разгуливали, по двое, по трое, военные моряки, играли дети. А я и не знала, что на базе живут с семьями.
Дорога, как и сказал охранник, вывела меня к пристани. Еще издали я увидела мачты военных кораблей. Они были меньше, чем сухогрузы, но зато со всех сторон утыканы радарными установками и всяким вооружением. Даже в такой милый весенний вечер вид у кораблей был довольно зловещий. Я передернулась и сосредоточила внимание на дороге, разбитой колесами тяжелых военных автомобилей. Подскакивая на выбоинах, «омега» двигалась мимо линии военных кораблей.
В сотне ярдов ниже в великолепном одиночестве красовалась яхта Грэфалка — поистине прекрасное двухмачтовое судно, выкрашенное в ярко-белый цвет с зеленой, полосой на борту. Изящные линии, грациозный силуэт. Яхта слегка покачивалась на волнах, похожая на лебедя — такая же естественная и совершенная.
Я припарковала «омегу» у дальнего конца яхты и подошла к тумбе, к которой она была привязана. Попросила одного из парней подтянуть ее, ухватилась за деревянные поручни и перемахнула на палубу.
Отделанная тиковым деревом, отполированная и покрытая лаком, яхта сверкала. Румпель был установлен на блестящем медном основании. На панели управления — тоже из тикового дерева — целая коллекция современных приборов: гирокомпас, измеритель направления ветра, эхолот и что-то такое, мне уже совершенно непонятное. Грэфалк говорил, что яхту купил его дед, но с тех пор над ее оборудованием немало потрудились.
Чувствуя себя какой-то карикатурой на детектива, я извлекла из сумки увеличительное стекло, опустилась на четвереньки и, подобно Шерлоку Холмсу, принялась разглядывать доски палубы. Эта процедура заняла довольно много времени, но ничего хоть сколько-нибудь похожего на пятна крови я не обнаружила. Затем я обследовала борта. И на поручне правого борта обнаружила два коротких светлых волоса. У Грэфалка — седая шевелюра, у шофера — песчано-рыжие космы. Светлые волосы были у Филлипса. В этом месте он вполне мог удариться головой, когда его стаскивали с яхты. Удовлетворенно хмыкнув, я вытащила из сумочки пинцет для бровей, осторожно взяла оба волоска и положила в маленький полиэтиленовый пакетик.
Небольшая лесенка около румпеля вела вниз, в каюту. Я подумала, положив руку на рулевое колесо, и, прежде чем спуститься вниз, внимательно осмотрела причал. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Уже шагнув на лестницу, я увидела через дорогу большое складское помещение из гофрированного железа, потемневшее и прокопченное, как все другие здания на базе. На нем были нарисованы красные треугольники и над входом красовалась аккуратно выведенная надпись: «Склад взрывчатых веществ. Курить запрещается».
У двери никаких часовых. Подразумевалось, очевидно, что если уж ты получил допуск на территорию базы, то не будешь взрывать боеприпасы. Каждый раз, направляясь к яхте, Грэфалк проходил мимо этого склада. Шоферу ничего не стоило подобрать ключ к замку на огромных дверях. Да и сам Грэфалк, в качестве личного друга адмирала, мог попасть на склад под каким-нибудь легальным предлогом. Интересно, ведется ли там учет, подумала я. И нельзя ли выяснить, не исчезла ли со склада какая-нибудь глубинная бомба, которой можно подорвать тысячефутовый сухогруз?
"Я спустилась по лесенке и оказалась перед запертой дверью, ведущей в каюты. Шел седьмой час, и солнце клонилось к закату. На трапе было довольно темно, и я несколько минут провозилась с отмычкой, прежде чем мне удалось открыть замок.
Жаль, забыла захватить с собой фонарик. Я долго шарила рукой по стене и в конце концов нащупала выключатель. Зажглась лампа, осветив узенький коридор, застланный зеленым ковром — в тон всей остальной мебели. Запертая на американский замок дверь справа вела в спальню самого хозяина: огромная, королевских размеров, кровать, зеркальные стены, все обшито тиком. Скользящая дверца платяного шкафа явила взору добротную коллекцию мужской и женской одежды. Я с сомнением оглядела наряды. Пейдж и миссис Грэфалк примерно одной комплекции — гардероб мог принадлежать любой из них.
К спальне примыкала ванна (краны — из позолоченного металла). Не похоже, чтобы Филлипса прикончили здесь.
Я вернулась в коридорчик и обнаружила по левому борту еще две спальни — менее роскошные, каждая на четыре кровати. К ним примыкала расположенная на носу кают-компания со старинным, привинченным к полу столом красного дерева и полным набором веджвуда[14]. За кают-компанией, на самом носу корабля, находился прекрасно оборудованный камбуз с газовой плитой. Между хозяйской спальней и камбузом по правому борту располагалась гостиная, где в ненастную погоду можно было почитать или сыграть в бридж. В небольшом баре стояли всевозможные графины и хороший набор вин. Но виски были только марки «Джи и Ви», что сильно меня разочаровало. Вот уж не ожидала, что у Грэфалка такой плохой вкус. Должно быть, напитки выбирала Пейдж.
Если Филлипса прикончили не на палубе, то скорее всего в кают-компании или в гостиной. Гостиная показалась мне местом более подходящим, и я решила начать с нее. Здесь стояли кожаный карточный столик, секретер, несколько кресел, кушетка и маленький электрокамин.
Пол был покрыт толстым зеленым ковром с рисунком. Оглядывая комнату, чтобы определить, откуда лучше всего начать поиски, я заметила, что ворсинки на ковре возле камина лежат не в ту сторону, что на остальном ковре. Это выглядело многообещающе. Я опустилась на четвереньки и стала разглядывать ковер в лупу. Еще один светлый волосок — отлично. Следов крови нет, но чувствуется сильный запах чистящего средства, что-то вроде «Топ Джоб». Я пощупала ковер — пожалуй, влажноват, хотя со дня смерти Филлипса прошло уже три дня. Я понюхала ковер и в других местах, но очистителем пахло лишь перед камином.
Я встала. Теперь главное — убедить полицию произвести здесь более тщательный обыск. У них есть такие средства, которые позволяют обнаруживать кровь даже в микроскопических количествах. Может быть, имеет смысл срезать несколько ворсинок и отдать их на экспертизу? Если на них обнаружится кровь, возможно, полиция захочет обследовать весь ковер. Используя свой замечательный «Тимоти кастем», я срезала несколько волокон с того места, где нашла белокурый волос, и положила их в специальный пакет.
В этот миг сверху послышался какой-то глухой звук. Я замерла на месте, навострив уши. Звукоизоляция на яхте неплохая, с палубы трудно что-либо услышать и все же... Вот опять приглушенный шум. Один человек, нет, два, расхаживали по палубе. Может быть, играют дети?
Я сунула полиэтиленовый пакет в карман. Крепко сжимая в руке нож, подошла к двери и выключила свет. Подождала еще, вся обратившись в слух. Кажется, мужские голоса. Это не дети, а взрослые.
Шаги направились на нос. На корме заурчал двигатель. Яхта, которая до этого тихо покачивалась на волнах, завибрировала и начала медленно отходить от причала.
Я огляделась по сторонам в поисках укрытия. Ничего подходящего. Где же спрятаться? Под карточным столиком? Под кушеткой? Не получится. Я увидела через иллюминатор, как мимо нас проскользнул эсминец, затем проползла серая бетонная стена волнореза и наконец белый бакен, разбрасывающий во все стороны зеленые отблески света. Раздался резкий шлепающий звук — это на мачтах поднялись паруса. Снова голоса, потом приближающиеся шаги.
— Мисс Варшавски, давайте не будем играть в прятки. Я знаю свою яхту гораздо лучше, чем вы.
Это был Грэфалк.
У меня бешено забилось сердце. К горлу подступила тошнота. Перехватило дыхание. Ответить не было сил.
