Владислав Виноградов - Налог на убийство (сборник)
Зато у ковбоя была шляпа! Настоящий «стетсон» с высокой тульей, бережно водруженный туда, где шляпам обычно не место: на стол, среди бокалов – бутылок – закусок.
Точнее, обычным шляпам не место. Вадим же достаточно поработал с «наружкой», чтобы знать: портативная видеокамера при умении монтируется почти в любой предмет – от книги до букета цветов. И чем дольше наблюдал Вадим за манипуляциями ковбоя со шляпой, тем яснее становилось, что тот работает со скрытой под «стетсоном» техникой.
В стриженой голове Вадима зрели планы мести – один прекраснее другого. Потому что он узнал ковбоя!
Помимо него за столиком сидели голенастая девица с хмурым выражением лица и томный субъект в персиковом пиджаке, также хорошо известный Токмакову. В ближайшие полчаса и ему предстояло тоже отправиться головой в сугроб. Но месть такое блюдо, которое нужно подавать к столу холодным, и Вадим не торопился.
Гайворонский с увлечением смотрел на подиум. Людмилу Стерлигову сменила участница под псевдонимом Бантик – девушка восточного типа с волосами, заплетенными во множество косичек. Помимо косичек, там тоже было на что посмотреть. Поэтому Вадим не стал отрывать коллегу, когда ковбой вдруг задергался, подхватил свою хитрую шляпу и пошел к выходу из зала, пригибаясь, словно под огнем.
Из «курятника» дверь вела прямо в коридор.
– Ты куда? – не оборачиваясь, спросил Гайворонский.
– В клозет, – ответил Вадим, нисколечко не покривив душой. Ибо где еще ковбой мог незаметно перезарядить камеру или устранить возникшую неисправность? Вот там они и поговорят по душам.
Кабинки в сияющем хромом и кафелем туалете оказались то, что надо. Их стенки не доходили до потолка. Всего «посадочных мест» было три. Токмаков занял боевой пост в центральном отсеке.
Ждать ему пришлось недолго. Ковбойские сапоги отбили чечетку по кафелю, и в кабинке справа раздались утробные звуки. Вадим подумал, что ковбой вызывает Ихтиандра, перепив фирменной водки «Сантехник», но оказалось, что так урчит вода в здешних унитазах.
Спустив воду, ковбой подозрительно затих. Встав на стульчак, Токмаков заглянул в соседнюю кабинку, и понял, что не ошибался. Шляпа была действительно макетом, и теперь оператор менял отснятую кассету на свежую.
Ощутив пристальный взгляд Токмакова, он резко поднял голову. Их глаза встретились, и по жуликоватым бегающим глазенкам ковбоя Вадим понял, что тот его узнал. Со времени вечера в «Голубых джунглях» прошло немногим больше недели.
– Стоять. Не двигаться, – негромко произнес Вадим, гипнотизируя ковбоя взглядом. Внешность у Токмакова была убедительная, и тот замер, словно примороженный: – Тебя в школе учили, что земля круглая? А это значит, что твоя подлянка к тебе же и вернется.
Оцепенение прошло, страх пробил ковбоя по́том:
– Я не виноват, это все Педулаев! Он приказал мне смонтировать те кадры… Вы там получились просто классно!
– Придется мне тебя убить, – не поддался на лесть Токмаков. – А пока давай отснятую кассету.
– Тогда меня убьет Педулаев. Точно. Он точно убьет меня за эту кассету. Там…
– Я знаю, что там, гнойный ты пидор! И сейчас засуну твою голову в горшок, спущу воду и буду держать, пока не задохнешься.
– Вы так не сделаете! За мной все ГЛТ-сообщество!
– Какое-какое?
– Сообщество геев – лесбиянок – транссексуалов, вот какое!
– Хорошо, я передам им твой труп, – очень спокойно и серьезно сказал Токмаков, и перегнувшись через стенку, воротником джинсовой рубашки сильно сдавил горло оператора. – Кассету!
Да, прав был Иван Гайворонский! Тысячу раз прав, указав на «Клозет» как местечко, где Вадиму Токмакову пригодятся его длинные руки! Через секунду в этих руках оказалась компактная видеокассета, и Вадим, ослабив хватку, спрашивал предметно:
– Что вы задумали на этот раз, уроды?
Чтобы разговор получился душевнее, Токмаков переместился в соседнюю кабину, закрыв дверь на задвижку, усадил клиента на стульчак, благо тот уже привык к подобному седалищу за вечер в «Клозете», и продолжил разведопрос.
Ковбой, что подтверждалось удостоверением, оказался Василием Маляринским-Алякринским, оператором студии «П». А скрытую съемку осуществлял для программы «Русский секс», продюсер и ведущий которой господин Педулаев сидит сейчас за столиком и, наверное, уже волнуется.
– Он заплатит вам за эту кассету много денег, – осмелел Вася Маляринский-Алякринский. – Я понимаю, что не должен был давать те кадры из «Голубых джунглей» в эфир, но что сделано – то сделано. Подумайте, ведь деньги не бывают лишними. Мы поделимся – пятьдесят на пятьдесят!
– Пятьдесят процентов от много, – это сколько же будет? – спросил Токмаков подбрасывая на руке легкую видеокассету: – Ну-ка, вставь в камеру и прокрути на воспроизведение.
– Есть! – по-военному четко доложил Вася.
На откидном мониторе-видеоискателе вновь раскручивался конкурс «Мисс бюст». Опять беззаботно дефилировала по краю подиума Людмила Стерлигова, но теперь, уменьшенная до размеров миниатюрной статуэтки, выглядела тем, чем и была на самом деле – истинным произведением искусства.
Это тело не требовало больше никаких слов. Но паршивец Маляринский-Алякринский, изогнувший шею невероятным образом, чтобы смотреть на экранчик, не удержался:
– Классная телка, с такими грудями ей на обложке «Плейбоя» место, а не в этом дохлом Мухосранске!
– Молчите, проклятые струны! – оборвал его Вадим, перенявший от недавней своей знакомой – оперной певицы склонность к классическому репертуару.
Одновременно в голове его прокручивалась нехитрая оперативная комбинация. Правда, он всегда считал вербовку на компромате не самым лучшим способом обзаведения агентурой. Со временем компрометирующие обстоятельства теряют остроту и актуальность. И оказываешься при своих интересах, даже если твой человек не переметнулся на другую сторону, а просто ушел в тень.
Впрочем, в данном случае Токмакову и не требовалась верность до гроба. Одна-две недели, и он покинет Саратов. Но вот как он его покинет – на щите, или со щитом, то есть с пятьюдесятью миллионами долларов для российской казны, – это во многом зависело от женщины, которая сейчас голышом шагала по откидному экранчику видеокамеры – гибкая, как шпага, малюсенькая, словно оловянный солдатик.
Токмаков остановил воспроизведение и достал кассету. Ну и дурак же он! На чем собирался столбить женщину, которую любой обормот может увидеть голой на диком пляже. Кассетка с видеозаписью? Ну и прекрасно, любуйтесь на здоровье, разрешите только мне переписать на память…
– Ну так что, мы с вами договорились, или как? – подал голос Маляринский-Алякринский, порываясь встать с унитаза.
– Или как. Договариваются с девушками на дискотеке, а твое дело – слушать и надеяться, что в целости унесешь отсюда свои почки, – сказал Токмаков, легко входя в роль сотрудника службы безопасности ночного клуба. – Ведь русским языком написано для вас, козлов, – фотографировать запрещается! Репутация заведения для нас святое! А то, хочешь, отведу тебя к хозяину? Артур Николаевич живо устроит тебе раушинг – наркоз своей «Попрыгуньей»!
Знакомиться с «Попрыгуньей» и «раушинг-наркозом» сникший ковбой не пожелал, рассудив, что свои почки ближе к телу.
Когда двое мужиков один за другим вышли из кабинки, заглянувшая в туалет уборщица укоризненно сказала по-латыни:
– O tempora, o mores! [39]
Токмаков, помнивший кое-что из латыни, удивленно обернулся на уборщицу. Их глаза встретились. До того, как устроиться на хлебное место в «Клозете», Альбина Павловна была доцентом кафедры иностранных языков Саратовского пединститута.
2. Первыми раздеваются дисциплинированные
Первое место в конкурсе «Мисс бюст», к удивлению Токмакова, заняла восточная красавица Бантик.
– Я так и знал, – прокомментировал Гайворонский решение независимого жюри. – Старик Николаич от ее косичек тащится, а теперь вручит ключи от машинёнки, и – вперед в койкоместо. По секрету тебе скажу, что и для этого все оборудовано. Вообще здесь целый комплекс с биллиардом, сауной и даже русской баней. В этом же здании, только вход с другой улицы… Желаешь, попаримся?
– В другой раз, – сказал Вадим. Видеокассета в кармане напоминала каталитическую грелку – есть такое адское устройство, чтобы согревать в мороз руки на зимней рыбалке. Кассета жгла сквозь подкладку пиджака, требуя немедленно собой распорядиться.
И тогда родился план номер два. Не примитивная вербовка на малосущественном, если не вовсе пустячном, компромате, а нечто с замахом на психологию. На тайники души человеческой или просто на авось, каковое, по мнению Вадима Токмакова, и составляло главную тайну русской души…
Сорвиголова, она же сотрудник Департамента коротношений Стена-банка Людмила Стерлигова, получила за участие в конкурсе поощрительный приз, выдержанный в духе заведения – миниатюрный унитаз с золотой крышкой.
