Томас Росс - Детектив США. Книга 4
Я придвинулся к телефону.
— Я как раз собирался заказать завтрак. Составите мне компанию или ограничитесь только виски?
— Вы платите?
— Я.
— Яичницу из четырех яиц, с двойной порцией ветчины, жареный картофель, побольше тостов и кофе. Пусть принесут еще одну бутылку.
— В восемь утра?
— Ладно, попытаюсь уговорить коридорного, когда он заявится сюда, — он оценивающе глянул на бутылку. — Из этой не напьется и воробей.
— Как насчет льда?
— Привык обходиться без него.
Пока я заказывал завтрак, Дэнджефилд отыскал в карманах смятую пачку сигарет, но она оказалась пустой.
— У вас есть сигареты? — спросил он, когда я положил трубку.
Я взял пачку с кофейного столика и бросил ему.
— Что-нибудь еще?
— Если у вас есть электрическая бритва, я ей воспользуюсь после завтрака, — он провел пальцем по щетине на подбородке.
— Вы действительно хотели меня видеть или вам не хватило денег на завтрак? — поинтересовался я.
— Я к вам по делу, — пробурчал Дэнджефилд.
— Какому же?
— Об этом мы еще успеем поговорить. А пока примите душ и оденьтесь. В этом глупом халате вы напоминаете мне альфонса.
— Идите вы к черту, — я направился к спальне, но на пороге обернулся. — Если принесут завтрак, подделайте на чеке мою подпись. В этом вы, должно быть, мастер. И добавьте двадцать процентов чаевых.
Дэнджефилд помахал мне рукой.
— Пятнадцати процентов более чем достаточно.
Гордость ведомства мистера Гувера поглощал завтрак, когда я вышел из спальни. Я придвинул стул, снял металлическую крышку с моей тарелки, без энтузиазма посмотрел на яйцо всмятку. Дэнджефилд налил виски в кофе и пил, шумно прихлебывая.
— Давайте ешьте. Если не хотите, могу вам помочь.
— Надо поесть, — ответил я и принялся за яйцо.
Дэнджефилд расправился с яичницей, ветчиной, картошкой и тремя чашками щедро сдобренного виски кофе до того, как я покончил с одним яйцом и выпил одну чашку. Он откинулся на спинку стула и похлопал себя по животу.
— Ну, теперь можно жить.
Я положил вилку на стол и посмотрел на него.
— Так что вам от меня нужно?
— Информация, братец Которн, информация. Этим я зарабатываю на жизнь. Вы знаете, чего я достиг после двадцати семи лет службы в Бюро? Я — паршивый-13-й, вот кто я такой. А как вы думаете, почему? Потому что у меня нет, как они выражаются, задатков руководителя. Знаете, сколько зарабатывает 13-й? Мне пять раз повышали жалование и теперь дают аж 16809 долларов в год. О боже, столько же получают сопляки, только что закончившие юридический факультет! А что у меня есть, кроме этих жалких грошей? Домишко в Боувье, за который я еще не расплатился, двое детей в колледже, четыре костюма, машина, купленная пять лет назад, и толстая жена.
— Вы забыли про жажду, — напомнил я.
— Да, и жажда.
— И жаждете вы не только виски.
Дэнджефилд ухмыльнулся.
— А вы не так глупы, как мне поначалу показалось, братец Которн.
— Я прилежно учился в вечерней школе. Но одного я никак не возьму в толк. Зачем изображать пьянчужку? Вы — не алкоголик, даже не можете прикинуться алкоголиком. У вас отменный аппетит, а алкоголик едва притрагивается к еде.
— А я думал, что у меня неплохо получается, — вновь ухмыльнулся Дэнджефилд. — Делаю я это для того, чтобы собеседник расслабился, подумал, что я слушаю невнимательно, да и едва ли понимаю то, что он говорит. Обычно этот прием срабатывает.
— Только не со мной.
— Ладно, — Дэнджефилд ногтем мизинца выковырял из зубов кусочек ветчины, оглядел со всех сторон, а затем бросил на ковер. — У вас неприятности, Которн.
— У кого их нет.
— Такие, как у вас, бывают не у всякого.
— Может, вы выразитесь конкретнее.
— Конечно. Ваша жизнь висит на волоске.
— Какое счастье, что рядом со мной агент ФБР, готовый придти на помощь!
Дэнджефилд зло посмотрел на меня.
— Вам не нравится, да?
— Кто?
— Толстяк в дешевом костюме, который врывается к вам в восемь утра и пьет ваше виски.
— Давайте обойдемся без этого. Будь вы пьяницей, вас бы в пять минут вышибли с работы.
Дэнджефилд улыбнулся.
— Тогда пропущу еще рюмочку, чтобы успокоить нервы, — он прошел к кофейному столику, налил себе виски и вернулся к стулу, на котором сидел, с бокалом и бутылкой. — Не хотите составить мне компанию? Коридорный принесет вторую бутылку в десять часов.
— В десять у меня самолет.
— Есть другой, в двенадцать. Полетите на нем. Нам надо поговорить.
— О чем?
— Не валяйте дурака, — Дэнджефилд поднял бокал и улыбнулся. — Мне редко удается выпить «Чивас Регал». Слишком дорогое удовольствие.
— Для меня тоже.
— Но Чарли Коул может себе это позволить, а?
— Похоже, что да.
Я встал из-за стола и перебрался на один из диванов. Дэнджефилд подождал, пока я сяду, одним глотком осушил бокал, вытер рот тыльной стороной ладони.
— Пока хватит. Теперь давайте поговорим.
— О чем? — повторил я.
— О вас, Чарльзе Коуле и Анджело Сачетти. Для начала хватит?
— Вполне.
Дэнджефилд откинулся на спинку стула и вновь начал изучать потолок.
— Вчера вы прилетели рейсом «Юнайтед», и в аэропорту Даллеса вас встретил Джонни Раффо с катафалком, на котором обычно разъезжает по Вашингтону Коул. В половине седьмого Раффо оставил вас в отеле, а часом позже увез оттуда. Без десяти восемь вы приехали в дом Коула и пробыли там до одиннадцати, а потом катафалк доставил вас обратно в отель. Вы никому не звонили. Я лег спать в два часа ночи, а встал в шесть утра, чтобы добраться сюда к восьми. Я живу в Боувье, знаете ли.
— Вы мне говорили.
— А вот кое-чего я вам не сказал.
— Что именно?
— Я не хочу, чтобы с Чарльзом Коулом что-то случилось.
— Он тоже. Дэнджефилд фыркнул.
— Можете поспорить на последний доллар, что не хочет. Положение у Чарльза Коула незавидное. Мало того, что Анджело сосет из него деньги, так он еще поссорился с Джо Лозупоне, а ссоры с ним я бы не пожелал и своему врагу. Чарли говорил вам об этом?
— В самых общих чертах.
— Я знал одного парня, с которым Джо Лозупоне поссорился в начале пятидесятых годов. Так Лозупоне прикинулся овечкой, обещал все забыть и пригласил этого парня на обед. Когда все наелись и напились, друзья Лозупоне достали ножи и разрезали этого парня на мелкие кусочки. А их жены, в роскошных туалетах, ползали по полу на руках и коленях, убирая то, что от него осталось.
— И что вы после этого сделали?
— Я? Ничего. Во-первых, не мог ничего доказать, а во-вторых, Джо не нарушил ни одного федерального закона.
Я встал.
— Пожалуй, все-таки выпью.
— Прекрасная идея.
Я взял два чистых бокала и прогулялся в ванную за водой. Вернувшись, спросил Дэнджефилда, разбавить ли ему виски. Он отказался. Я налил ему на три пальца чистого виски, себе — поменьше и добавил воды.
— Вы не похожи на человека, который привык пить виски в восемь утра, — прокомментировал Дэнджефилд, когда я протянул ему бокал.
— Только не говорите тренеру, — усмехнулся я.
— У вас цветущий вид. Вот я и подумал, долго ли вы сможете сохранить его.
— Я думал, вас заботит Коул, а не я.
— Меня не заботит старина Коул. Я лишь хочу, чтобы с ним ничего не случилось до того, как он все принесет.
— Что все?
— Некую информацию, которую он уже два года обещает передать нам.
— О ком?
— О Джо Лозупоне, о ком же еще.
— У него ее больше нет, — и я откинулся назад, готовый насладиться изумлением Дэнджефилда.
Он, однако, отреагировал не так, как я ожидал. На мгновение оцепенел, затем поставил бокал на стол, оглядел гостиную, наклонился вперед, оперся локтями на колени и уставился в ковер.
— Что значит, у него ее больше нет? — едва слышно спросил Дэнджефилд.
— Информация у Анджело. В Сингапуре.
— У Коула должны быть копии, — он не отрывал взгляда от ковра.
— Как видите, нет.
— Он сам сказал вам об этом, не так ли?
— А как иначе я мог это узнать?
— Вы не лжете, — сообщил он ковру. — Нет, вы не лжете. Вы не так умны, чтобы лгать.
Он поднял голову, и мне показалось, что его глаза переполняла острая тоска. Но выражение глаз тут же изменилось, так что, возможно, я и ошибся.
— Я никогда не был в том доме, знаете ли, — выдохнул он.
