Владимир Гурвич - Чужая игра
Прикрыв глаза, Рагозин наслаждался долгожданным покоем. Выплеснув весь свой эмоциональный накал на сцене, он чувствовал себя вялым и как никогда уставшим. Сегодняшней репетицией Рагозин остался недоволен.
Определенно эта Котова гораздо более тяжелый материал, чем Чеславина, размышлял режиссер. Но зато девчонка покладистая и, похоже, готова на все, чтобы он оставил ее в спектакле. Придется так и сделать. И другим будет наука, если вздумают показывать свой норов.
В дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Рагозин и на всякий случай убрал ноги со стола.
В проеме двери показалась Чеславина.
Под недоумевающим взглядом Рагозина Анна прошла к столу, и, не дожидаясь его приглашения, уселась на стул, закинув ногу на ногу.
Рагозин рассматривал актрису во все глаза. На Анне была короткая юбка, открывающая длинные стройные ноги. Блузка с глубоким вырезом облегала тело, как вторая кожа. Между поясом юбки и низом кофточки виднелась тонкая полоска кожи, которая открывалась взгляду всякий раз, как только Анна меняла позу. Глаза Рагозина заметались между этой соблазнительной полоской и ножкой Анны, которой она многозначительно покачивала, в упор глядя на Рогозина.
— C чем пожаловала? — нарушил затянувшееся молчание режиссер.
— Я пришла сказать вам, что была виновата, — потупив глаза, скромно проговорила Анна.
— Я это и без тебя знаю, — взгляд Рагозина снова уперся в ее ноги, — Что еще?
— Я была не права, когда спорила с вами.
— Да ты ни хрена не хотела слушать, когда я перед тобой распинался, что от тебя требуется, — с раздражением бросил Рогозин.
— Больше этого не повторится.
— Ну, что ж, похвально. Всегда приятно, когда человек признает свои ошибки. Иди и больше не совершай их, — Рагозин встал, давая понять, что их разговор окончен. Но Анна не сдвинулась с места.
— А как же моя роль в спектакле? — вкрадчиво спросила она.
— Я передал ее Котовой.
— Это ваше окончательное решение?
— А ты думаешь, что я тасую роли, как карты в колоде? Разве я похож на карточного шулера? — рявкнул Рогозин.
— Нет, что вы. Но я думала… может, у вас нашлась бы для меня другая роль… в другом спектакле, — Анна соблазнительно улыбнулась Рогозину, — Поверьте, на этот раз вы не разочаруетесь во мне.
Рагозин задумался. Взгляд его смягчился и снова заскользил по ногам Анны.
— Ну, хорошо. Есть у меня одна роль, — задумчиво произнес он, — Только сценарий у меня дома. Подъедешь завтра вечером, я тебе его дам почитать. Согласна?
— Конечно, согласна, — с готовностью ответила Анна.
— Тогда записывай адрес.
Когда Анна вышла из кабинета, Рогозин довольный плюхнулся в кресло.
8Слободина приехала в офис не в лучшем расположении духа. Она и сама точно не понимала, почему у нее плохое настроение. Вроде бы все идет нормально, по крайней мере, не хуже, чем в предыдущие дни. Но ее не отпускает ощущение, что что-то не так.
А ощущениям она привыкла доверять больше, чем даже своему разуму. Он ни раз ее подводил, а интуиция часто подсказывала ей единственно верные решения. И она следовала им, даже если и советовали поступить иначе.
Алина вошла в кабинет. Дел как всегда было много, но она не спешила приниматься за них. Своей невидимой паутиной ее снова окутали мысли. Все последнее время она чувствовала, как усиливается на нее давление. Впрочем, стоит ли тому удивляться, в эпоху сплошных слияний и поглощений более сильными более слабых, ей удается сохранять самостоятельность. Только она одна знает, каких усилий ей это стоит. Но даже они бы не помогли, если бы в свое время ее первый муж не вложил большие средства в раскрутку своего бренда. И это до сих пор позволяет компании держаться на поверхности. Человек он был мерзкий, но дело свое знал. И ее многому научил. Не прошла бы она этой школы, давно бы была такой же, как Эдуард.
При воспоминание об Эдуарде, Алина невольно поморщилась. И вдруг ясно осознала: совместную жизнь с ним надо как можно быстрей завершать. Иначе ничем хорошим ни для бизнеса, ни лично для нее это не кончится. И сразу же ощутила облегчение. Главное свершилось, она приняла внутри себя решение. Остается довести его до реального воплощения. Но с этим она торопиться не станет. От Эдуарда отделаться раз плюнуть. Но разве в нем дело, кто придет на смену ему? Понятно, что самый верный и реальный кандидат Михаил. И она совсем не против этой кандидатуры. Но надо сделать так, чтобы он ее не облапошил. Она знает его — хитрый жук, все его поступки имеют дальний прицел. И если он мечтает когда-нибудь отобрать у нее компанию, то следует так все обставить, чтобы это ему не удалось ни при каком раскладе.
Довольная собой Алина улыбнулась. То, что ей удастся претворить в жизнь свой план, она не сомневалась. И не такие дела обтяпывала. Для этого у нее есть хорошие и преданные юристы. Разумеется, их преданность стоит ей даже очень недешево. Но что сейчас дешево? Такие мужья, как Эдуард. В свое время он тоже был не плох, как мужчина он доставил ей немало удовольствий. Но это все в прошлом, а ее ждет не менее замечательное будущее. Но уже без него. Даст ему небольшого отступного — и пусть проваливает на все четыре стороны.
В кабинет вошла секретарша. Слободиной показалось, что она чем-то взволнована.
— Вас просит принять господин Шпетер.
Алина наморщила лоб. Где-то она слышала совсем недавно эту фамилию. Ну, конечно же, ее упоминал Викдорович. Как-то он вскользь сказал, что конкурирующую фирму «Дамское счастье» купил какой-то новый владелец. И назвал именно эту фамилию. Она помнит это точно. И еще Михаил добавил, что по слухам он связан с криминалом.
Алину захлестнули плохие предчувствия. Зачем он пожаловал к ней?
Но внешне она никак не проявила свои чувства. Посмотрела на Любу и сдержано сказала, что готова принять его через пять минут.
Пять минут у нее ушли на то, чтобы привести себя в порядок: посмотреться в зеркало, провести помадой по губам, поправить прическу. Своим видом она осталась довольна; одновременно строгая деловая женщина и красивая дама. Посмотрим, что это за тип?
Шпетер сразу же произвел на нее впечатление, потому что не мог его не произвести. Рост под два метра, широкие плечи, довольно грубое и решительное лицо. Но более всего поразили его глаза; такого жесткого, беспощадного взгляда она еще не видела. Такой прихлопнет, как муху, и не поморщится.
Но пока же лицо Шпетера улыбалось ей. Алина встала и пожала его руку.
— Здравствуйте, господин Шпетер. Прошу садиться. Чем обязана? — Она замялась, только что поняв, что не знает имени отчества этого господина.
Шпетер догадался об ее затруднении.
— Меня зовут Павел Арнольдович.
— Так чем обязана вашим визитом, Павел Арнольдович?
Шпетер улыбнулся, но Слободина заметила, что при этом улыбнулось только его лицо, а вот глаза смотрели хмуро и зловеще. Ей стало не по себе.
— Я счел необходимым с вами познакомиться. И может даже кое о чем договориться. Мы же теперь работаем с вами, как теперь говорят, в одной нише.
— Да, я слышала, вы приобрели контрольный пакет акций «Дамского счастья».
Шпетер, подтверждая, кивнул головой.
— Истинно так. Ваши информаторы вас не обманывают.
Алина пожала плечами.
— Но ко мне это не относится. Я ладила с прежним владельцем, надеюсь, поладим и с вами. Рынок большой, места хватит.
Шпетер какое-то время молчал. И Алине снова сделалось тревожно. О чем думает этот гигант?
— Да, вы правы, рынок большой, — вдруг произнес он. — Но в чем вы не правы, что на нем много места. Места, как раз на нем совсем немного.
Их глаза встретились. Взгляд этого человека говорил куда больше, чем произносимые им слова.
— Вы так полагаете? — Алина постаралась, чтобы ее голос звучал, как у диктора, спокойно. — Может, это и так. Но мое место на нем давно забронировано.
Шпетер в очередной раз улыбнулся и покачал головой.
— Никто никому ничего не бронирует. Сильный вытесняет слабого. Вам ли это не знать.
— Я знаю. — Алине едва удалось погасить в последний момент раздражение.
— Но сильный и слабый могут договориться. Разве не так? — Он выжидающе посмотрел на нее.
Алина поняла, что наступает кульминационный момент разговора. В зависимости оттого, что сейчас она скажет, так во многом и будут развиваться события. Текли секунды, а она все пребывала в нерешительности. Ее визитер не торопил ее, но и не спускал взгляда.
Наконец она решилась. Будь что будет, сказала Слободина себе.
— Слабый становится сильным, если он начинает сопротивляться.
Что-то мгновенно изменилось в лице Шпетера.
— Вы даже не знаете, о каких серьезных деньгах идет речь.
— Моя компания не продается.
Шпетер встал со стула. Даже в ее просторном кабинете его фигуре казалось тесно.
