Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Дашкова Полина Викторовна

«Знает! — подумал профессор. — Конечно, знает. Он в ту пору близко дружил с покойным Свердловым, главным творцом и организатором инсценировки».

— Я молчу, потому что свою точку зрения уже не раз излагал Владимиру Ильичу лично и всем присутствующим, — спокойно ответил он Сталину и помахал рукой, разгоняя дым.

— Про пули вы никогда ничего не говорили, все доктора именно о них говорят, а вы нет. Почему вы избегаете этой темы? — Сталин выпустил очередной клуб дыма в лицо профессору.

— Пули совершенно ни при чем, — быстро произнес Михаил Владимирович и закашлялся, — никаких артерий они перекрывать не могут.

— Ну, а отравление свинцом? — спросил Рыков.

— Ядовиты пары свинца. Пуля, застрявшая в мягких тканях, капсулируется и паров не выделяет.

— Ядовитые пары, ядовитые пули, — пробормотал Семашко, и мягкая мечтательная улыбка скользнула по его губам.

— Американские индейцы смазывают стрелы ядом кураре, — вспомнил Бухарин и оглядел присутствующих своими детскими голубыми глазами, — я читал, смерть наступает мгновенно, одной маленькой стрелкой слона можно уложить.

— Разве в прерии водятся слоны? — спросил Зиновьев.

— Индейцы охотятся на сайгаков и бизонов, — авторитетно объяснил Троцкий.

— Звучит красиво — кураре, — сказал Семашко и опять улыбнулся.

— Может, Старика на Кавказ отправить? — предложил Зиновьев.

— Не согласится, — вздохнул Бухарин, — там Инесса умерла. Старик любил Инессу и смерть ее переживал страшно тяжело. Так что Кавказ для него связан с огромной трагедией. Он не поедет.

— Бухарчик, такое только в твою романтическую голову могло прийти, — Сталин весело рассмеялся и опять обратился к Михаилу Владимировичу. — А вы что скажете, господин Свешников? Как вам идея отправить товарища Ленина на курорт?

— Идея не плоха, отдых Владимиру Ильичу нужен. Но далеко от Москвы он не уедет, даже в Горках он чувствует себя оторванным от государственных дел, это его угнетает, нервирует и дурно сказывается на здоровье. К тому же Надежде Константиновне климат Черноморского побережья противопоказан.

— Что же, что делать? — с легким раздражением в голосе спросил Рыков. — Пули вытаскивать не нужно, на Кавказ он не поедет, отдых в Горках не помогает.

Вопрос был обращен к Свешникову, но Семашко не дал ему раскрыть рта, встал, поднял руку, требуя внимания, заговорил громким официальным голосом:

— Товарищи, у нас есть определенный план обследования и лечения Владимира Ильича. Пулю удалим непременно, одну во всяком случае, ту, которая над ключицей, но не сейчас. Надо еще понаблюдать. Далее, я считаю необходимым взять на анализ спинномозговую жидкость.

— Зачем? — тревожно спросил Бухарин. — Такой анализ делают, если подозревают сифилис.

Когда прозвучало это слово, Троцкий хихикнул, как подросток. Зиновьев и Каменев синхронно подняли брови и брезгливо скривились. Сталин нежно, двумя пальцами, подкрутил кончик уса.

— Анализ спинномозговой жидкости необходим в диагностических целях при множестве заболеваний, прежде всего нервной системы, — принялся объяснять Семашко, — мы не сумеем понять характер недуга Владимира Ильича без полного, всестороннего обследования.

— Специфический характер недуга тоже нельзя исключать, — вкрадчиво добавил Тюльпанов.

«Что за странные заявления? — удивился Михаил Владимирович. — Почему вдруг так осмелел товарищ Тюльпанов? Это совсем не в его нынешнем стиле».

— Если я правильно понял, под специфическим характером вы разумеете сифилис? — уточнил Зиновьев.

— Я только хочу сказать, что обследование должно быть всесторонним, сложный комплекс симптомов не позволяет нам игнорировать вероятность и lues cerebri тоже, — Тюльпанов сгорбился, вжал голову в плечи.

«Нет, ему страшно, страшно. Какие замечательные находит словесные обороты: „игнорировать вероятность“. Однако ведь не отступает, стоит на своем, хотя готов сквозь землю провалиться, ведь понимает, что с медицинской точки зрения это чушь, а с этической — подлость и гадость», — подумал Михаил Владимирович и громко произнес:

— Конечно, обследование должно быть всесторонним, но lues исключен совершенно.

— Почему?

Вопрос прозвучал внезапно, как выстрел. Михаил Владимирович не сразу определил, кто его задал. И только оглядевшись, понял: Сталин.

— Это прежде всего кожно-венерическое заболевание, оно дает яркую симптоматику, — объяснил Михаил Владимирович.

— Но ведь бывают скрытые, латентные формы, — вкрадчиво возразил Тюльпанов, — больной может многие годы ни о чем не догадываться.

— Владимир Ильич слишком образован, чтобы не догадываться. Он не биндюжник, не малолетняя проститутка. Он всегда следил за своим здоровьем, регулярно обследовался и лечился в Европе. Брат его, Дмитрий Ильич, доктор. Да, случается, что несколько лет сифилис протекает скрыто. Латентные формы могут длиться три-четыре года. Но сифилиса без симптомов вообще, от первичного инкубационного периода до последней стадии, до lues cerebri, когда страдает нервная система и мозг, не бывает. Розеолы, папулы, пустулы. Сифилиды весьма характерны и ярко выражены. Их распознает любой деревенский фельдшер. Все это давно и подробнейшим образом изучено, описано в литературе.

Присутствующие молча, внимательно выслушали и даже, кажется, проснулись. Краем глаза Михаил Владимирович заметил, что Тюльпанов покраснел, а Семашко низко опустил голову и ломает уже третью спичку, тщетно пытаясь прикурить.

— Господин Свешников, а что вы так горячитесь? — спросил Сталин. — Разве здесь кто-нибудь хочет опорочить Владимира Ильича, приписать ему стыдную болезнь?

— Господин Сталин, слухи о стыдной болезни слишком стремительно распространяются, стало быть, у них есть источник, — ответил Михаил Владимирович, спокойно глядя в прищуренные, задымленные глаза, — хочу надеяться, что источник этот находится не здесь. Я всего лишь врач, и слухи волнуют меня постольку, поскольку они пагубно влияют на нервную систему моего пациента. Поймите, наконец. Сифилис — это не так уж сложно, его давно бы обнаружили и вылечили.

Повисла тишина. Все смотрели на Михаила Владимировича. Наконец Бухарин выпалил:

— А я считаю, профессор прав! Слухи распространяют наши враги, а мы льем воду на мельницу всякой сволочи.

— Да не может быть никакого сифилиса у Старика! Вы что, с ума сошли?! — воскликнул Троцкий. — Надо сказать Феликсу, пусть ловит болтунов, и к стенке!

— Открытая борьба со слухами только усилит слухи. Странно, что товарищ Троцкий не понимает этого, — снисходительно заметил Сталин.

— Странно, что товарищ Сталин не считает необходимым бороться с теми, кто грязнит чистое имя и честь Ильича! — смело парировал Троцкий.

— Правда, Коба, если бы вот, допустим, о тебе такое говорили, тебе было бы приятно? — спросил Бухарин.

— Обо мне? — Сталин даже не удостоил Бухарина взглядом, холодно усмехнулся и нарисовал несколько капель, бегущих между ног повешенного человечка.

— Товарищи, мы отвлекаемся от главной темы, а время позднее, — зевнув, заметил Каменев, — давайте уж подводить итоги.

Подведение итогов взял на себя Семашко. Он повторил версию про пулю, которая пережимает артерии, потом еще раз сказал о необходимости анализа спинномозговой жидкости.

— Пулю будем удалять и пункцию проведем обязательно, однако следует подождать, пока Владимир Ильич окрепнет.

— К весне окрепнет, — уверенно произнес Коба и занялся своей трубкой.

У Михаила Владимировича после посиделок заныл затылок и во рту возник гадкий металлический привкус. Ему казалось, что он участвовал в фантастическом, глумливом фарсе. Взрослые, солидные люди, руководители государства, всерьез обсуждали последствия ранений, которых не было, решали, надо ли удалять пули, которых нет, и смаковали абсурдные подозрения по поводу сифилиса. Между тем речь шла о действительно больном, тяжело и безнадежно страдающем человеке.

«То, что нет никаких пуль, может стать серьезным козырем против Ленина. Не из тех, что удобно преподнести толпе, но для внутреннего круга, для своих это отличный способ влияния, шантажа. А для толпы как раз подойдет слух о сифилисе», — думал профессор, пока автомобиль трясся по разбитой мостовой.