Надежда Лиманская - Бездна смотрит на тебя
Поздно вечером возвращались в гостиницу.
— Классная бабуля, должен отметить! — произнёс Валерий, едва покинув квартиру. — Ой, прости! Запутался! Так, погоди! Твоя прабабушка родная сестра матери Эммы. Значит, она её племянница! Так? Твоя бабушка двоюродная сестра Эммы. А ты… — Лера опять веселилась, глядя на его усилия разобраться. Ей было, ровным счётом, всё равно. — Нет, это невозможно! — наконец, услышала: — Всё! Сдаюсь! В общем, мне кажется, ты — внучатая племянница Эммы Григорьевны!
— Возможно! Какая разница? — нежно провела рукой по щеке, чмокнула в щёку. — Главное, ты рядом!
Глава 25
На следующий день, как и обещал, Валерий доставил Леру в школу «Открытое окно». Саломея находилась в аудитории одна.
— Замечательно! — улыбнулась им, вставая с кресла. — Александр Васильевич сейчас подойдёт.
Валерия осмотрелась вокруг.
— Я вас, друзья, оставлю ненадолго? О'кей? Не стану мешать!
— Езжай, езжай! — вставила Саломея. — Вадик с раннего утра мается! Удочки, рюкзак полночи собирал! Езжайте, уж!
— Ты куда собрался, Валери? Ничего не…
— На рыбалку, Лера, — ответила за него Саломея. — Уверяю тебя, нам троим для общения и дня покажется мало. Познакомишься с Князевым, не пожалеешь!
Лера улыбнулась в ответ, представив мэтра Биноша, когда расскажет, с кем встретилась в России, его изумлённые проницательные серые глаза на худом смуглом лице. Дня не хватит. Хмыкнув, взглянула в лицо Саломеи.
— Говорят, для русских и сто лет не срок!
— Всё верно!
Женщины рассмеялись. В аудиторию вошёл Князев. — Глазам не верю! Валерий! И каким же ветром занесло в мою, столь скромную обитель?
— Ну, скажите тоже, «скромную». Немного американским, в основном — французским! Ещё одну ученицу доставил! — Валерий кивнул в сторону женщин. — Знакомьтесь! Валерия! — усмехнулся. — В миру, просто — Лера!
Князев взглянув, мигом оценил, кто она такая, эта Валерия. Та поднялась, шагнула навстречу.
— Ты, Валерий, преувеличиваешь! — улыбнулся женщине. — Твоя Лера никогда не станет моей ученицей, к моему глубокому сожалению. Она не ученица. Она, — снова пристально взглянул, — мастер. Мастер другой школы, не менее мощной.
Валерий, подмигнув Лере на прощание, скрылся в дверях.
Все трое устроились напротив друг друга, немного помолчавв. Князев начал первый.
— Лера, вот вы представитель Французской Школы Оккультизма. Заклинание, которое вы используете в ежедневной практике, оно предваряет молитвы, соответствующие каждому дню!
— Понимаю, Александр Васильевич, вы говорите о Заклинании, которое приводится в книге «Практическая магия» доктора Папюса. Я сравнивала перевод текстов на русский язык. Очень неудачный, надо признать. Оставляет желать лучшего. А мэтр Филипп…
Саломея спокойно слушала не перебивая, и вдруг. Филипп! Внимательно посмотрела на молодую женщину. Князев и Лера говорили о многом. Казалось, «новенькой» не терпелось выложить всё, что знала. Поделиться мыслями, собственным мнением. Саломея больше не слушала то, о чём говорили её учитель и Валерия.
— Эти силы, Знать, Желать, Сметь, Молчать. — Вновь услышала голос учителя, вынырнув из собственных мыслей, — обычно соотносятся, как вам известно, да, понимаю, с четырьмя стихиями. Согласно учению вашему, — выразительно взглянул на Леру, — Западной Эзотерической традиции, в центре креста четырёх стихий сердцевина равновесия сил. Чтобы объединить их, одухотворить, нужна пятая таинственная сила. Oro. Это означает Молиться. В современных словарях означает не только «молиться», но ещё «просить» и «говорить». А, знаете, ведь адепты понимали это слово однозначно. «Молись и работай». Таким образом, управление четырьмя стихиями невозможно без Духовности. А Духовность, моя дорогая Лера, без искренней молитвы. Искренней, я подчёркиваю! Вот о чём я хотел начать беседу с самого начала.
Александр Васильевич поднялся с кресла. Заложив руки за спину, продолжил:
— Искреннее любящее сердце, самопожертвование и самоотверженность и есть открытая дверь для вхождения в «храм». Дух и Слово Божье. Сам-то, по себе молитва, то есть её чтение — это ещё не духовность, и чтение её не привлечёт в сердце, так называемый, Дух. А вот когда молитва коснётся своей искренностью вселенских высот, тогда и ответ придёт. Оттуда! — показал пальцем в потолок.
— Искренность. — Повторила Лера и задумалась. — Вы правы!
— Любовь и искренность веры. Читая молитву, мы не так уж часто задумываемся, да и часто, почти впопыхах, совершаем молитву. А между тем, мир стал таким маленьким и тёмным, — начала Валерия.
— Вот и нет! Лера! Вы немного не правы. Человечеству не дадут погибнуть!
— Конечно! Не зря же изобрели и построили адронный коллайдер?
— Адронный коллайдер? Ну, это ещё вопрос! Таково моё мнение. А вообще! Всё зависит от человека, от каждого из нас. — Отвернулся, затем задумчиво произнёс:
— Чтобы наше будущее не утонуло в унижении и пошлости, — Иисус говорил «начни с себя…». Кстати, будучи под римской, как сейчас бы сказали, — оккупацией, так вот, будучи под римской оккупацией, он не поднимал евреев на борьбу, а призывал: «Возлюби ближнего как самого себя»…
— Саломея? — встрепенулся, вдруг учитель, — что с тобой? О чём-то, вижу, думаешь? А ну, присоединяйся! Кстати! Помнишь наш разговор до отъезда в Сибирь? — Обратился к Лере:
— Она сообщила, чем занимается? И что вы на это скажите? — кивнул головой в сторону Саломеи.
— Невероятно! — воскликнула Валерия. — В голове не укладывается! Это же опасно!
— Начало-о-ось, — иронично, с улыбкой, протянула Саломея. — Теперь и ты, Лера!
Не обратив внимания на иронию бывшей ученицы, Князев продолжал:
— Не представляешь, Лера, какую работу проделала Саломея. Историю целой семьи, вернее членов этой преступной семейки, представь себе, раскопала, проанализировала. Параллельно раскрыв, неожиданно, ряд преступлений, совершённых после войны…
— Александр Васильевич! — одёрнула немного расстроенная Саломея. — Не так уж всё безоблачно в моей новой работе. Вам известно мнение Пашкова и его коллег. — Вздохнула. — Никому это неинтересно! И не так важно, как оказалось!
— Ты, милая, давай-ка, работай! Поняла? А насчёт «мнений»? Мы, кажется, обсудили.
Учитель предложил женщинам прохладного сока, воды. За окном уже стоял полуденный зной. Аудитория, в которой они находились, была довольно просторной. Единственный кондиционер явно не справлялся с работой, к тому же, здание было старым, и стены его быстро нагревались.
— Так вот, к разговору тому, до отъезда. — Протянул стаканы. — Помнишь, Саломея? Мы говорили о карме и реинкарнации! О той девочке, которая, — быстро взглянул на Леру. — Ты ещё удивлялась. Как такое могло повториться через столько лет! Вспомним Ницье. Или, как его называли в народе, Мастер Филипп. Знаете, а ведь карма и реинкарнация занимали особое, очень важное место в системе взглядов Ницье. Да — а! Он говорил, что не Бог судит нас, а мы сами судим себя: «Мы имеем хранителя, который регистрирует все наши мысли и действия. Многих наших поколений. Там всё записано, и в момент смерти мы читаем, то есть, вспоминаем то, что сделали!».
— Философия Ницье очень напоминает восточную, — произнесла Саломея. В памяти вспыхнули недавние видения: «Мэтр! Мэтр Филипп! Из Лиона!». Город — название латинское L. Ну, как же! Точно! Именно оттуда «та» незнакомка!
— Ничуть! — возразил Князев. Затем громко: — Саломея! Да о чём ты всё думаешь? Тебя, вижу, просто здесь нет! Я прав?
— Извините!
— Так вот, продолжаю. Ницье потому не одобрял кремацию. Мудрый человек этот мэтр Филипп! Он считал, что человек должен вернуть земле то, что она дала ему и земля должна совершить превращение трупа в прах. Считал, что те, кто были кремированы, будут бесконечно долго ждать своего возвращения. Он не был также согласен и с христианством. С тем, что акт Крещения обеспечивает человеку место в раю. Разве мало детей умирает сразу после рождения. Говорят, — он попал в рай. Да лучше бы он жил лет семьдесят, или больше. Чтобы было время страдать, иметь проблемы, даже несчастья, но — жить. И этим, в какой-то мере оплатить свои долги.
Снова прошёлся, слегка помассировал шею. Внезапно предложил:
— А не желаете ли, дорогие дамы, провести сеанс…
— Желаем, желаем! — нетерпеливо перебила Лера. — Извини, Саломея! Я об этом мечтала с самого начала!
Они снова сели напротив друг друга.
Во время сеанса Саломея вновь увидела двух женщин. Одна из них была пожилая, вторая — совсем юная. А это кто, в тени? Знакомая молодая женщина «из Лиона» где-то, в стороне от этих двоих. Саломея и та, из тени идут навстречу. Протягивают друг другу руки. Незнакомка просит о помощи. Нет, предупреждает Саломею об опасности. Совсем лёгкое прикосновение кончиков пальцев.
