Никита Воронов - Зона поражения
Бывший коллега по рации уточнил обстановку — Владимир Александрович опять не понял ни слова, но, видимо, никакой подозрительной активности в зоне встречи и на ее ближних подступах не наблюдалось.
— Пора, — поднявшийся на ноги Френкель шагнул из кустов к обочине, и почти сразу же навстречу ему вежливо приоткрылась пассажирская дверь.
Ничего удивительного — кроме пуленепробиваемых стекол и сверхточных систем спутниковой ориентации и связи подобные машины вполне могли быть оборудованы приборами ночного видения. В свое время нашпигованные электроникой и разведовательной аппаратурой японского и отечественного производства, такие вот челноки привозили в СССР, помимо дешевой жратвы и ширпотреба, много-много разной интересной информации о секретных военных и промышленных объектах потенциального противника.
Недавний собеседник Владимира Александровича встал на подножку и легко забросил себя в непроницаемую утробу кабины.
Одна за другой таяли в темноте секунды…
Казалось, ожидание никогда не кончится. Однако в конце концов дверь открылась, и на грунтовое покрытие проселка сошли уже двое — сначала Василий, а вслед за ним грузноватый мужчина, в котором Виноградов сразу же и безошибочно опознал господина Юргенса.
«Новый немец» дисциплинированно и несколько даже нарочито держал руки за спиной — он так и обогнул кабину, прежде чем встать на самом виду, под свет фар.
Френкель тоже не уходил, напряженно вглядываясь в темную кромку леса, укрывавшую Владимира Александровича.
— Ох, мать моя… — спохватился майор. Требовалось срочно подтвердить, что привезли именно того, кто нужен.
Виноградов быстро дал три условные вспышки специально для этой цели оставленным фонарем. Бывший коллега ответил короткой отмашкой — это значило, что сигнал подтверждения принят и Владимиру Александровичу пора предстать перед участниками сделки собственной персоной.
Обмен «заложниками» произошел по всем канонам детективного жанра. Некоторая доля торжественности, правда, была потеряна из-за досадного инцидента — едва попав на обочину, Виноградов споткнулся о поросший мхом валун и чуть было не упал лицом в грязь на виду у всего честного народа. С трудом удержав равновесие, он приблизился к рефрижератору:
— Счастливо оставаться!
— Будь здоров, не кашляй… — Френкель в то же мгновение поравнялся с немцем и, классическим милицейским жестом придерживая свою «добычу» за предплечье, увел ее из относительно освещенной зоны. Господин Юргенс, впрочем, и не особо-то упирался — одарив Владимира Александровича узнавающим взглядом, он молча проследовал за спутником.
Вот сейчас как раз тот самый момент, подумал Владимир Александрович. Я открываю дверь, мне в упор картечью по пузу, потом сразу же автоматная очередь в спину тем, кто уходит… И по газам! Авось не подобьют и не догонят.
Или наоборот? Ребята в лесу свое получили, Виноградов им больше не нужен, а другие свидетели и подавно… Шарахнут пару раз из гранатомета и оставят догорать живьем в этой консервной банке.
— Чего встал… твою мать? — поинтересовались откуда-то сверху. — Жопу отморозишь!
— Извините, — смутился майор и полез в кабину.
Он не успел еще плюхнуться на нагретое предыдущим пассажиром сиденье, как огромный автомобиль заревел и во всю мощь своих лошадиных сил рванулся вперед.
— Бог простит…
Многотонный рефрижератор успел миновать два или три довольно крутых поворота, прежде чем человек за рулем переключил фары на дальний свет. Это объяснялось отнюдь не изощренной тактикой ночных гонок по малознакомой трассе — просто нервы у водителя тоже были не из железа, а тут недолго и вообще забыть, где газ, где тормоз…
— Добрый вечер! — спустя какое-то время Владимир Александрович перевел дух и почти успокоился. Настолько, что привыкшие к полумраку кабины глаза майора могли уже различить возраст и приметы сидящего рядом.
— Привет.
Ничего особенного. Стареющая физиономия жуликоватого и жадного до денег водителя-«дальнобойщика», попавшего на выгодные загранрейсы еще при застое и сумевшего удержаться на теплом местечке благодаря каким-то случайным родственным связям.
И одет соответственно…
Сзади кто-то пошевелился — скорее, чтобы привлечь внимание, чем по необходимости. Там должно было быть лежачее место для шофера-сменщика, и Виноградов обернулся на шум:
— Не разбудил?
— Здорово, Саныч! — из-за отодвинутой в сторону занавески улыбалась довольная физиономия капитана Головина, командира спецгруппы «транспортного» ОМОНа.
— Во, блин, вообще… — последний раз они с Вадиком виделись на пресс-конференции по поводу ладожской бойни на «Чернышевском». — Ты как сюда попал?
— Попросили! — подмигнул капитан. — Нужен был кто-то знающий тебя лично, а я как раз в отпуске.
Значит, наши тоже опасались подмены и не слишком доверяли партнерам… Конечно, Вадик при таких условиях представлялся идеальной кандидатурой — личный приятель Виноградова, к тому же натаскан на экстремальные ситуации. Он-то уж точно не растеряется, если надо будет нажать на спусковой крючок.
— Надо же… я и не знал, что ты тоже с нами.
— И я про тебя не знал, — согласился Головин.
— Наверное, так даже лучше! Им виднее… — почесал переносицу Владимир Александрович.
В голосе его прозвучало плохо скрываемое сомнение. Конечно, конспирация — великая вещь, и в этом отношении Генерал не имел себе равных, но Виноградов не мог не замечать, что их замкнутая на узкий круг профессионалов организация буквально на глазах превращалась в некое подобие масонской ложи.
Работа в глубоком подполье здорово деформирует психику — постепенно даже к собственному народу начинаешь относиться, как к населению враждебного государства. Высокие, благородные цели все меньше оправдывают выбранные для их достижения средства — и незаметно вытесняются сугубо профессиональными тактическими задачами.
— Ага, вот мы и на трассе! — В отличие от Владимира Александровича, Головин не любил и не мог долго думать об отвлеченных материях. Ему постоянно требовалось действие и смена обстановки. — Скоро приедем…
Действительно, судя по огромным светящимся указателям у замысловатой транспортной развязки, до столицы оставалось около двух часов езды.
А, может быть, и того меньше. По обе стороны ярко освещенной магистрали мелькали бесчисленные ряды фонарей и дорожные знаки. Леса как-то внезапно кончились, и на некотором удалении от автострады можно было угадывать очертания спящих населенных пунктов.
Несмотря на позднее время, по встречным, отделенным бетонными ограждениями полосам то и дело пробегали на юго-запад грузовики и легковые автомобили. Те же, кто двигался в попутном направлении, в большинстве своем очень скоро отставали от несущегося, по трассе рефрижератора с российскими номерами. Конечно, изредка и их самих кто-нибудь догонял и перегонял… Что же, вполне нормальное явление для распластанных по земле спортивных «поршей» и сверхмощных «мерседесов».
Ведь ограничения скорости, если они и встречались, предписывали всего-навсего не превышать отметки в сто двадцать километров в час.
Дорога была отличная, водитель действительно классный — и тем непонятнее была неожиданная остановка рефрижератора прямо на мосту через не очень широкую, но весьма полноводную реку.
— Ты чего это? — поинтересовался на правах старого знакомого Головин. Вместе с майором он напряженно осматривал окрестности в поисках незамеченной опасности. Не выпуская, впрочем, из поля зрения и самого сидящего за рулем человека.
Водитель, не тратя времени на дискуссию, включил «аварийку» и обернулся:
— Давай! Надо выбросить. — Он уже достал из-под брошенной рядом с сиденьем куртки снабженный глушителем пистолет и теперь протянул ладонь капитану.
Тот кивнул и отдал пригретый под боком автомат итальянского производства.
Очевидно, это соответствовало полученным им ранее инструкциям.
— А это — тоже? — Головин показал надешевенький, с перемотанными изолентой наушниками плейер.
Молчаливый «шофер» отрицательно покачал головой, дождался, когда на всем видимом протяжении трассы не будет ни одного автомобиля, и пружинисто спрыгнул на асфальт. Подойдя к перилам моста, он примерился и с размаху зашвырнул оружие на самую середину реки. Правильно! Так и не понадобившиеся стволы теперь становились опасны в первую очередь для самих путников.
— Что это? — спросил у приятеля Виноградов, показывая глазами на плейер.
— «Крикун». Слыхал?
— Знаю. — Штуковина, замаскированная под отслужившую свой век безделушку, представляла собой специфическую разновидность радиомаяка. В случае опасности устройство выдавало в эфир сверхкороткий, но очень мощный импульс — сигнал опасности, способный преодолеть практически любые естественные и искусственные радиопомехи — говорят, вплоть до полярного сияния. Главное — успеть нажать на заветную кнопочку как раз в тот критический момент, когда справиться своими силами уже нельзя, но еще очень хочется сообщить об этом, кому следует.
