Саймон Керник - Для смерти день не выбирают
Разрешение последовало минут через десять. Я стащил ленту и открыл глаза. За рулем сидел молодой белый парень, которого я никогда прежде не видел. Мы ехали по Юстон-роуд мимо станции «Сент-Панкрас».
— Куда подбросить? — спросил он.
Я попросил отвезти меня к Паддингтону. Дальше ехали молча. Через четверть часа машина остановилась напротив вокзала.
— Она вся ваша, — сказал шофер и вышел, оставив двигатель включенным. — В багажнике чемодан со всем тем, что вам обещали. — Он захлопнул дверцу и зашагал к другой машине, следовавшей все это время за нами.
Я перебрался за руль и подождал, пока они отъедут и исчезнут из виду. В какой-то момент мне вдруг очень захотелось, чтобы вся эта ужасная и странная ночь была всего лишь сном.
Часть третья
Охотники
Глава 36
Я думал, что после бурной ночи просплю до полудня, но уже в начале десятого открыл глаза с неприятным ощущением во рту, как будто последним, чем меня угостили накануне, была чашка чьей-то крови. Привкус по крайней мере остался именно такой. Что еще хуже, содержимое этой чашки определенно пошло на пользу, а не во вред. В голове прояснилось, а когда я размотал бинты в ванной перед зеркалом, синяки и ссадины выглядели почти зажившими. Почему-то вспомнился Блондин. Интересно, долго ли они его пытали, прежде чем отрубить голову? И изъяли ли у бедняги какие-то органы для использования в некоем весьма специфичном ритуале? Поймав себя на том, что начинаю проникаться жалостью к мерзавцу, убившему накануне вечером четырех человек и едва не прикончившему меня самого, я отогнал неуместные мысли.
Мир — место мрачное и жестокое, и зверья в нем предостаточно. В последние дни мне повстречалось непропорционально много всякой дряни, но вряд ли кто-то из них мог сравниться в жестокости с человеком, ставшим теперь моим партнером. Зато я был практически уверен, что моего друга убил не он. Это сделал кто-то другой, и я знал, что приближаюсь к тому моменту, когда выясню, кто именно.
До сих пор мне чертовски везло. Когда я ночью вернулся в отель, портье посмотрел на мои повязки довольно-таки странно. Не исключено, что меня видели и возле дома Андреа Блум. Полиция вот-вот получит записи с камер наблюдения в Сохо, и тогда они могут получить мое описание. Куда ни посмотри — отовсюду грозила опасность. Удача — ненадежная спутница, и мне стоит поторопиться, чтобы разыскать убийц Малика, прежде чем она помашет ручкой.
Я отправился позавтракать в итальянский ресторанчик. Там меня уже узнавали, и женщина за стойкой приветливо улыбнулась и поздоровалась, что было, не стану скрывать, приятно. Отдав предпочтение более традиционному меню, я заказал полный английский завтрак — ветчина, яичница, сардельки, помидоры и чипсы — и развернул утреннюю газету.
О кровавой резне в Хэкни не упоминалось вообще. К концу завтрака воображаемый привкус во рту исчез, сил прибавилось и настроение заметно поднялось. Я заплатил по счету, пожелал женщине за прилавком хорошего дня и, выйдя на улицу, позвонил Эмме.
Она ответила после третьего гудка.
— Как самочувствие?
— Лучше, чем прошлым вечером. Собираю вещи. Уеду, как только закончу. Не хочу задерживаться. Как у тебя с той девушкой? Узнал что-нибудь?
— Получилось не очень хорошо. Меня опередили.
— Она?..
Я тяжело вздохнул.
— Да. — Добавлять, что другие жильцы тоже убиты, я не стал. — Ты, случайно, не упомянула о ней в разговоре с Барроном?
— Нет, конечно. Ты же меня предупредил, чтобы…
— Странно как-то. Откуда они могли узнать о ней?
— Подожди-ка. Уж не меня ли ты хочешь обвинить, а? Думаешь, я имею к этому какое-то отношение?
— Разумеется, нет, но кое-что меня сильно беспокоит. Такое впечатление, что наши враги прекрасно обо всем осведомлены. Если так, то у них отличные источники информации. Не исключено, что твой телефон прослушивается. Может, они и сейчас нас слушают.
— Черт! Послушай, Деннис, здесь становится слишком жарко. Я сейчас повешу трубку и сразу же уеду. Советую и тебе сделать то же самое.
— Обо мне не беспокойся — думай о себе. Как ты доберешься до фермы?
— На машине. Это гораздо легче, чем на поезде, а когда я выберусь из Лондона, то и быстрее. Честно говоря, я даже рада, что могу уехать. Проживу как-нибудь и без всех этих историй с убийствами. Я уже жалею, что вообще взялась за те статьи. А если нас кто-то слушает, то скажу так: все, никаких историй. Точка.
— Сейчас для тебя самое главное — отсидеться где-нибудь в тихом месте. Думаю, скоро все закончится.
Я хотел добавить, что те, кому она наступила на мозоль, обещали больше ее не трогать, но в конце концов промолчал. Эмме пока лучше ничего не знать. Может быть, так лучше и для меня. Что было, то было, но надо понимать, что все прошло. На другом конце возникла пауза — похоже, Эмма не знала, что еще сказать. Снова вспомнилась та австралийка, Кристина. У нее, когда мы расставались в порту Ларена на Сикихоре, возникла та же проблема. Да и что тут скажешь?
— Береги себя.
— И ты тоже, — отозвалась Эмма.
Даже сейчас, по прошествии нескольких месяцев, я все еще жалею, что те слова не стали последними между нами.
Глава 37
Семь лет назад во время садомазохистской оргии от рук разбушевавшихся насильников погибла девочка. В тот вечер, по словам доктора Чини, их было пятеро. Один — Ричард Блэклип. Второй — возможно, Поуп. Ничего больше я не знал, но знал, что если все случилось именно так, как рассказала Энн Тейлор — а оснований не верить ей у меня не было, — то кто-то, несомненно, заявил об исчезновении ребенка. Оставалось только выяснить кто.
Не в первый уже раз за последние двадцать четыре часа мне пришлось вернуться на семь лет назад. У меня хорошая память на всякие гнусности. Например, я помню, как за один уик-энд в двух разных происшествиях погибли сразу трое детей. Случилось это летом 1994 года. Помню, как проснулся солнечным утром в понедельник и услышал эту новость по радио. Погибли трое детей. Тогда я подумал, что мир и впрямь слетел с катушек, и все мои старания как полицейского ничего не стоят, если есть люди, способные на такую мерзость.
И все же такое случается относительно редко, и как я ни пытался что-то вспомнить, ни одного похожего случая, относящегося к тому периоду, на память не приходило. Тем более случая, оставшегося нераскрытым. Не исключено, конечно, что один из педофилов пожертвовал собственной дочерью. Большинству людей такое предположение покажется невероятным, но — хотите верьте, хотите нет — в мире есть уроды, которым не жаль даже своих детей. Обычно их ловят. Если кто-то убивает сына или дочь и не сообщает об исчезновении, всегда найдутся те, кто заметит отсутствие ребенка. А раз так, то факт пропажи девочки должен быть где-то зафиксирован. Нужно только поискать как следует, и что-нибудь обязательно отыщется.
Первым делом я зашел в интернет-кафе на Эджвер-роуд. Взял чашку кофе, сел к компьютеру, зашел в Сеть и вышел на сайт «Пропавших без вести». «Пропавшие без вести» — официально зарегистрированная благотворительная организация, занимающаяся поисками пропавших людей, число которых в Соединенном Королевстве ежегодно составляет несколько тысяч. В их списке сотня тысяч детей в возрасте до восемнадцати лет. Большинство из них, к счастью, пропадают на день-два, а потом благополучно возвращаются домой, но, как рассказала мне несколько лет назад представительница этой организации, даже если 99,9 процента детей отыскиваются, остается еще добрая сотня таких, которые исчезают бесследно. Думать об этом как-то не хочется.
Я нашел номер справочной, вышел из Сети и позвонил.
Поднявшая трубку женщина была, похоже, занята (оно и понятно, если учесть, что каждый год исчезает сотня тысяч человек), но весьма любезна и в помощи не отказала. Я объяснил, что являюсь частным детективом и работаю на адвокатскую фирму, представляющую интересы молодого человека, обвиняемого в убийстве. В качестве одного из аргументов защита использовала тот факт, что в детском возрасте обвиняемый подвергся сексуальному насилию и, по его утверждениям, стал свидетелем убийства девочки.
Женщина — судя по голосу, лет шестидесяти и, вероятно, волонтер — охнула, и мне стало стыдно.
— Сказать по правде, мэм, история представляется мне маловероятной, но мы обязаны рассмотреть его заявление.
— Да-да, понимаю, — неуверенно сказала она.
— Хотелось бы узнать, можно ли как-то проверить эту информацию, — добавил я и назвал приблизительное время, когда это могло случиться. — Вы ведь храните записи о пропавших детях?
— Да, такие записи у нас есть, — осторожно ответила она. — У нас база данных, и мы не убираем имена даже в тех случаях, когда человека находят, но такого рода сведения не предназначены для свободного доступа. К сожалению, я не могу дать вам никакой информации. Но мы можем провести поиск по базе данных, если получим официальный запрос из полиции. Вы можете обратиться к ним? Уверена, они не откажут, потому что сами в этом заинтересованы.
