Бретт Холлидей - Блондинка сообщает об убийстве. Бриллианты вечны. Белый какаду
Бонд вспомнил обращенный на него в зеркало угрюмый взгляд и на память ему пришла мелодия «Опавших листьев», звучавшая в замершей от одиночества комнате.
— Мне она нравится, — задумчиво сказал он. Почувствовав на себе любопытный взгляд Феликса Лейтера, Бонд посмотрел на часы.
— Ну, что же, Феликс, — сказал он, кажется мы держимся за одного и того же тигра. Но только за разные хвосты. Занятно будет потянуть за оба сразу. Теперь я пойду к себе и вздремну. Мне сняли номер в «Асторе». Так где мы встретимся в воскресенье?
— Ты лучше держись подальше от этой части города, — сказал Лейтер. — А встретимся мы с тобой у отеля «Плаза». Причем пораньше, чтобы не попасть в пробку на автомагистрали. Скажем, в девять. У стоянки кэбов. Знаешь, где стоят конные экипажи для туристов? По крайней мере, если я опоздаю, то ты хоть сможешь посмотреть на живую лошадь. Пригодится в Саратоге.
Он расплатился, и они вышли на раскаленный асфальт. Бонд подозвал такси, но Лейтер отказался ехать вместе. Он по-дружески положил руку на плечо Бонду.
— Еще одно, Джеймс, — сказал он вполне серьезно. — Может быть ты и невысокого мнения об американских гангстерах после «СМЕРШа» и других типов, с которыми тебе доводилось иметь дело. Но учти, что эти братцы Спэнги — высший класс. Организация у них — будь здоров, так что не смотри, что у них имена смешные. И у них есть, к кому обратиться за помощью. В наши дни дела в Америке делаются так. Я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Эти ребята дурно пахнут. Да и задание твое тоже с душком.
Лейтер снял руку, подождал, когда Бонд усядется в такси, и наклонился к окну.
— И знаешь, что это за душок? — весело спросил он. — Он пахнет формальдегидом и лилиями.
9. Горькое шампанское
— Спать я с тобой все равно не буду, — сухо сказала Тиффани Кейс. — Так что не трать денег понапрасну. Но я все-таки выпью еще бокал, а потом и еще один. Просто мне не хочется пить за твой счет «мартини» с водкой, не расставив все точки над "i".
Бонд рассмеялся. Он сделал заказ и вновь повернулся к ней.
— Мы ведь еще даже ужин не заказали, — сказал он. — Я хотел предложить вам крабов и рейнвейн. И может быть после этого вы изменили бы свое решение. Это — беспроигрышная комбинация.
— Знаешь что, Бонд, — сказала Тиффани Кейс. — Чтобы заставить меня залезть в постель к мужчине одних крабов мало. Но если уж ты платишь, то я не откажусь от икры, того, что у вас в Англии называют «отбивными», и от розового шампанского. Я не часто ужинаю с красивыми англичанами, так что ужин должен соответствовать случаю.
Внезапно она резко наклонилась к нему и накрыла его руку своей.
— Извини, — сказала она. — Я пошутила насчет того, что платишь ты. Я заплачу за ужин. Но что касается случая — это серьезно.
Бонд улыбнулся в ответ.
— Не валяй дурака, Тиффани, — сказал он, первый раз называя ее на «ты». — Я очень ждал этой встречи. И себе закажу то же, что и ты. Денег у меня, чтобы расплатиться, хватит. Сегодня утром господин Дерево предложил мне сыграть на двойную ставку по пятьсот долларов, и я выиграл.
При упоминании этой фамилии поведение девушки резко изменилось.
— Этого хватит, — деловито сказала она — Но только-только. Знаешь, что говорят про это заведение? А вот что: здесь можно есть, сколько влезет, причем всего лишь за триста долларов.
Официант принес коктейли, действительно хорошо сделанные, а не взбитые до смерти, как предполагал Бонд, и бокал с насаженными на него ломтиками лимона. Два из них Бонд выжал в свой коктейль. Он поднял его и посмотрел сквозь него на девушку.
— Мы еще не пили за успешное выполнение задания, — сказал он.
Губы Тиффани скривились в саркастической усмешке. Она залпом выпила пол-бокала и аккуратно поставила напиток на стол.
— Или за то, что меня чуть было кондратий не посетил! — сухо сказала она. — Чтоб тебя с твоим проклятым гольфом! Я уж подумала, что ты в красках начнешь рассказывать этому таможеннику, как прекрасно ты загнал мячик в лунку каким-нибудь там резанным ударом. Прояви он интерес, ты, похоже, готов был бы достать клюшку и мячик и все это продемонстрировать.
— Это мне передалось твое волнение: нельзя же столько щелкать зажигалкой, чтобы закурить одну-единственную сигарету! Спорим, ты и сигарету-то сунула в рот не тем концом и прикурила фильтр!
Она расхохоталась.
— У тебя, наверное, глаза и на затылке есть. Почти так все и было. Ладно. В расчете. — Она допила коктейль. — Что-то ты не очень торопишься тратить денежки. Закажи-ка мне еще один. У меня начинает появляться хорошее настроение. А как насчет ужина? Или ты думаешь, что я вырублюсь до того, как дойдет до еды?
Бонд подозвал метрдотеля, которому заказал ужин, а потом — официанта по винам, который хоть и был родом из Бруклина, но одет был в крахмальную сорочку и зеленый клеенчатый передник, а на груди у него висел на серебряной цепочке ковшик для дегустации. Бонд заказал розовый «клико».
— Если бы у меня был сын, — сказал Бонд, — то когда бы он стал взрослым, я дал бы ему только один совет: трать деньги как хочешь, только не покупай себе кого-нибудь, кого надо кормить.
— Пресвятая Дева! — сказала девушка. — Ну и кавалер попался. Вместо того, чтобы все время напоминать, как дорого я тебе обхожусь, лучше бы сказал что-нибудь приятное про мое платье. Знаешь, как говорят? «Зачем ты трясешь дерево, если тебе не нравятся висящие на нем груши»?
— Я еще и трясти как следует не начинал. Ты ведь не даешь мне обхватить руками ствол...
Она засмеялась и с одобрением посмотрела на Бонда.
— И штой-то вы этакое заливаете бедной девушке, господин хороший?
— Что же до платья, — продолжал Бонд, — то оно шикарно, и ты об этом знаешь. Я вообще люблю черный бархат, особенно на загорелой коже. Еще мне нравится, что ты не надела кучу драгоценностей и что не накрасила ногти. Одним словом — ты самая прекрасная контрабандистка во всем Нью-Йорке. Кстати, с кем ты собираешься «контрабандничать» завтра?
Она подняла бокал, уже третий по счету, и стала его разглядывать. Потом медленно, в три глотка, выпила его до дна, поставила на стол, достала сигарету из лежавшей перед ней пачки «Парламента» и наклонилась вперед, чтобы прикурить от протянутой Бондом зажигалки. Глазам Бонда открылась ее грудь в глубоком вырезе платья. Она взглянула на него сквозь дымок от сигареты. Ее глаза неожиданно расширились, затем — сузились. «Ты нравишься мне, — говорили они. — Все возможно между нами. Но не торопись. Будь добрым со мной. Я не хочу больше страдать».
Но тут официант принес икру, и внезапно в созданную ими микровселенную чувств ворвался ресторанный шум.
— Что я делаю завтра? — переспросила Тиффани тем голосом, который обычно предназначался для ушей официантов. — Хочу прошвырнуться в Лас-Вегас. Поездом. Сначала «Сенречи» до Чикаго, а потом — «Суперчифом» до Лос-Анджелеса. Долго, конечно, но я уже достаточно налеталась в последнее время. А ты чем намерен заняться?
Официант ушел. Некоторое время они молча ели икру. Отвечать на вопрос сразу же не было необходимости. Бонду показалось, что теперь в их распоряжении вся вечность. Оба они знали ответ на главный вопрос. А неглавные вопросы могли и подождать.
Подошел официант, принесший шампанское. Бонд пригубил бокал. Напиток был ледяным и источал едва уловимый запах земляники. Он был восхитителен.
— Я еду в Саратогу, — сказал он. — Там я должен поставить на лошадь, которая выиграет для меня деньги.
— Все, конечно, подстроено, — с кислой миной произнесла Тиффани Кейс. Настроение у нее опять изменилось. Она пожала плечами. — Ты, кажется, произвел хорошее впечатление на «Тенистого», — сказала она равнодушно. — Он собирается предложить тебе место в своей шайке.
Бонд пристально следил за поднимающимися в бокале с шампанским пузырьками. Он понимал, что между ним и той, которая ему нравилась, сейчас все гуще и гуще становится облако лжи. Он запретил себе думать об этом. Пока он еще не может ей открыться.
— Замечательно, — небрежно сказал Бонд. — Мне это подходит. Но кого ты имеешь в виду?
Он занялся закуриванием сигареты, пытаясь дать профессионализму возобладать над обычными человеческими чувствами.
Бонд ощутил на себе ее внимательный взгляд. Это привело его в себя. Он снова был секретным агентом, мозг которого трезво оценивал ситуацию, беспристрастно регистрировал оттенки смысла, сортировал правду и ложь, отмечал моменты неуверенности и сомнений.
Бонд поднял глаза, и она смогла прочесть в них только беспечность, которая, похоже, уменьшила ее подозрительность.
— Я имею в виду «Банду Спэнгов». Это фамилия двух братьев — Спэнг. На одного из них я работаю в Лас-Вегасе. Где находится второй — никто не знает. Поговаривают, что он где-то в Европе. Есть еще кто-то, которого называют «АВС». Когда мне приходится заниматься алмазами, все приказы поступают от него. Первого брата зовут Серафимо. На него я и работаю. Но его больше волнуют игорные дома и лошади. Он заправляет телефонной сетью и «Тиари» в Вегасе.
