Черное Сердце (ЛП) - Уэзерли Анна-Лу

Мой телефон звонит, когда я мчусь по улицам Вест-Энда, заполненным машинами и туристами, минуя их все в вихре размытых цветов, как на акварельной картине. Сейчас внутри меня нарастает тревога, повышается уровень адреналина, потому что я знаю, что мы приближаемся и ситуация критическая. Я представляю Ребекку Харпер с ребенком на руках, я вижу ее в своем воображении, хорошенькую блондинку, толкающую детскую коляску или держащую маленького ребенка за руку. Незамеченная обществом, еще одна молодая мама гуляет со своим ребенком; о ее темных намерениях никто и не подозревал.… Это настолько мрачно, насколько вообще может быть мрачной мысль.

Это Хардинг». Ребекка Харпер, босс, оказывается, в детстве она довольно долго находилась в приюте для малолетних преступников… затем переведен в Грин-Паркс, психиатрическое отделение для несовершеннолетних. Она провела там восемь лет, босс, по обвинению в убийстве собственной матери — когда ей было девять лет.»

Я закрываю глаза и перевожу дыхание. Мы имеем дело с психопатом. Я подозревал это, но это делает воздействие не менее тревожным. Она детоубийца — во всех смыслах этого слова. Я спрашиваю себя, как девятилетний ребенок решился убить собственную мать.

«Ладно. Ты следил за ними, Грин Паркс?

«Да, босс, мы запросили досье. Она находилась под присмотром доктора Элизабет Мэгнессон. Очевидно, Мэгнессон продолжал встречаться с Харпер и давать ей советы до недавнего времени, фактически два года назад.»

Позвони Грин Паркс и скажи, что мы приедем повидать Мэгнессон, как только закончим с квартирой. Убедись, что она свободна. Это срочно, Хардинг. Не дайте себя обмануть. Уже есть удостоверение личности с фотографией?».

«Босса нет, но это неизбежно».

Я киваю, но, конечно, она этого не видит». Молодец, Хардинг, — говорю я, прежде чем повесить трубку.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Я не очень люблю агентов по недвижимости. Я помню агента по недвижимости, который впервые показал нам с Рейч нашу квартиру, какого-то выскочку в костюме от Burton с поясом от Gucci (наверное, это было ехидно) по имени Майлз. Его приветливость выдавала его неискренность с такой прозрачностью, что нас обоих слегка затошнило. Дешевый костюм в сочетании с псевдодорогим поясом подчеркивали несоответствие, с которым он явно боролся внутри себя: кем он был на самом деле и кем надеялся стать.

Лана Джонс, однако, кажется эффективной и услужливой. И ужасно шикарной.

«Такое ужасное дело». Ее светлые волосы колышутся, когда она качает головой с выражением, напоминающим озабоченность. «Женщина напротив…»

Я киваю и спрашиваю ее, может ли она впустить нас в квартиру. Она должным образом соглашается. Я вижу, что она умирает от желания задать вопросы, узнать больше об «ужасном деле» в доме номер семь. Конечно, такова природа человека. Входную дверь Карен закрывает полицейская лента, и она смотрит на нее, заметно вздрагивая.

У меня мурашки бегут по коже при мысли о той бедной женщине, которая осталась там.… Тогда это определенно было убийство, детектив, а не самоубийство? Я читал об этом в газете… то же самое случилось с тем мужчиной, не так ли? Найджел некто, в гостиничном номере — в Le Reymond, прекрасном отеле, люксы — это что-то другое — ты был? Так ты ищешь девушку… ту, что жила здесь, Данни-Джо? Ты думаешь, она имеет к этому какое-то отношение, что она может быть убийцей? Ее глаза загораются.

Я почти ожидаю, что она запрыгает вверх-вниз и начнет хлопать в ладоши, как тюлень. Я еще не видел газет, но надеюсь, что Недотрога заставила меня гордиться собой. У нас не было никаких документов на Данни-Джо, или Ребекку Харпер, или кем бы она, черт возьми, ни была на самом деле, поэтому я сказал Недотроге использовать записи камер видеонаблюдения из отеля, может быть, так оживятся какие-нибудь воспоминания. Это было лучшее, что я мог ей дать. Все, что я мог ей дать.

«У меня действительно кровь стынет в жилах, когда я думаю, что столкнулся лицом к лицу с серийным убийцей, ну, во всяком случае, потенциальным убийцей, к тому же такой симпатичной девушкой, ну, женщиной, я полагаю, но, оглядываясь назад, я вижу, что в ней действительно было что-то совсем детское». Она замолкает, как будто это воспоминание только что пришло к ней. «Но подумать… ну, глядя на нее, ты бы никогда не подумал, что она психопатка, я имею в виду, она вскрывала им вены… Лана снова заметно вздрагивает.

Меня так и подмывает сказать ей, что психопаты, как правило, не афишируют свои психопатические наклонности, но просвещать ее — не моя работа. Судя по ее акценту, можно подумать, что это сделала ее частная школа.

«Мы были бы признательны, если бы вы позволили нам осмотреть квартиру, мисс Джонс», — Дэвис слегка улыбается ей, и она извиняющимся тоном закатывает глаза, как будто понимает, что забылась.

«Боже, да, конечно, конечно».

Я спрашиваю ее, о чем они говорили, она и Данни-Джо, и чтобы поделиться своим общим впечатлением о ней. Похоже, эта просьба развеселила ее.

«В целом она казалась очень приятной, довольно разговорчивой и дружелюбной, но это было давно, теперь вы понимаете, так что простите меня, если я не могу вспомнить разговор дословно, я изо дня в день общаюсь со многими людьми, знаете, работа… должно быть, у вас такая же… Все парни в офисе были очень увлечены ею, хотя, насколько я помню, не могли держать язык за зубами, когда она вошла… как собаки во время течки. Она смеется, и я вынужденно киваю — тогда ничего особенного. «Конечно, я помню ее не только потому, что она была довольно хорошенькой, но и потому, что она сразу купила это заведение. Покупатель за наличные. В этом нет ничего необычного, учитывая, что мы — Winterton's и имеем дело с определенным кругом клиентов, но все же.»

Она поправляет лацкан своего элегантного и дорогого, но плохо сидящего костюма, и я не могу отделаться от мысли, что она посещает курсы похудения и не включает в свой рацион дорогое вино, которое пьет каждый вечер. Грехи за семь бокалов вина!

«Значит, вы определенно думаете, что это была она, эта Данни-Джо, та самая девушка? У нее один из тех пронзительных голосов, которые пронзают тебя насквозь, как гвозди по классной доске.

«Подробно ли она рассказывала о своей личной ситуации: парень, семья, работа, откуда взялись деньги на покупку квартиры?»

«Хм, я верю в наследство, по крайней мере, я думаю, что она так сказала. Вообще-то, я захватил с собой это досье. В нем указано ее удостоверение личности с фотографией и имена адвокатов, которых она использовала для продажи. Я уверен, что они смогут помочь тебе в…»

Я почти выхватываю у нее папку, что заставляет ее посмотреть на меня с мгновенной тревогой.

Она только что сказала, что удостоверение личности с фотографией.

Дэвис, который уже начал рыться в ящиках и шкафах, замечает мою срочность и подходит. Я раскладываю бумаги на белом кожаном диване, документы и фирменные бланки, обыски и управление земельного кадастра и… да, есть ксерокопия паспорта… Я беру его в руки и смотрю на него, а потом у меня начинает кружиться голова.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

«Ну, она была в своей собственной заднице, не так ли? Наша клиентура…» Дэвис подражает отрывистому голосу Ланы Джонс, когда она со скрежетом выезжает с подземной автостоянки. «Терпеть не могу агентов по недвижимости, черт возьми, они сами справляются». Она бросает на меня двойной взгляд». Ты в порядке, босс? Ты выглядел немного нездоровым, немного бледным.

Мне удается кивнуть. Мое горло сжимается, как в тисках. Мое сердце работает на пределе, колотится о грудную клетку, дыхание становится проблемой.

«Ну, в задницу ей или нет, но благодаря ей мы теперь знаем, как выглядит эта сучка, «ликующе говорит Дэвис, «и теперь она у нас будет».

Я буквально не могу говорить, даже хрипеть. Мой мозг чувствует себя так, словно ему сделали лоботомию, и он не соединяется с моим ртом. Думаю, у меня начинается шок. Фотография, фотография на паспорт… девушка — женщина — на фотографии, это была не Данни-Джо, по крайней мере, не такая, какой я ее знаю. Это была Флоренс. Флоренс Уильямс. Женщина, с которой я недавно провел ночь. Женщина, чей лоб я поцеловал, чей интимный запах все еще ощущается в моих ноздрях.