Виктор Каннинг - Рука-хлыст
— Чтобы забраться сюда, нужно, наверное, сойти с ума.
— Может быть, но я все же здесь.
Она приложила к губам пальцы и послала мне воздушный поцелуй — Милый, я люблю тебя. Ради меня ты делаешь такие вещи!
Но почему?
— Я потом тебе объясню. А сейчас выслушай меня и...
— О! — Она вдруг прикрыла губы ладонью. — Ты долго смотрел на меня? Ты видел, как я шла в ванную голая?
— К несчастью, нет. А теперь слушай. Я должен тебя отсюда вытащить.
— Зачем? Мне здесь нравится.
— Дело в том, что ты не знаешь, что уготовлено для тебя или Лотти Беманс. Одну из вас собираются убить.
— Убить?!
Теперь она стала слушать меня серьезно. Понизив голос, я объяснил ей, как найти комнату с оружием, и сказал, что нужно вынуть ключ, торчащий по другую сторону двери. Она должна подняться, и там мы обсудим план бегства.
— Лотти пока ничего не говори. Как ты думаешь, сможешь найти эту комнату?
— Думаю, что да. Я постараюсь. — Ее голос чуть дрожал.
— Нужно сделать все сегодня вечером. Когда стемнеет.
Кэтрин кивнула, а затем спросила:
— А ты уверен насчет всего этого? Насчет этих ужасных вещей?
— Абсолютно и...
Меня прервал стук в дверь.
— Кэтрин! — крикнул женский голос.
Она взглянула наверх и жестом велела мне отойти, а затем послала еще один воздушный поцелуй.
А голос за дверью продолжал взывать:
— Кэтрин, Schlafst du?[23]
Кэтрин подошла к двери. Я отпрянул от решетки и услышал:
— Nein, ich schlafe nicht, Zottie. Ich komme.[24]
Моих знаний немецкого хватило на то, чтобы понять, о чем они говорили; затем Лотти сказала:
— Das Fmhstuck ist fertig[25].
А я принялся за свой завтрак: голубиные яйца и последний ломтик колбасы. Кэтрин справится. Вместе мы все сделаем как надо.
* * *День тянулся так же медленно, как вода точит камень. Напряжение росло во мне до тех пор, пока я не почувствовал себя точно зверь, посаженный в клетку. Я все ходил и ходил кругами, не способный усидеть на месте хоть несколько минут.
В три часа дня я увидел Говарда Джонсона и герра Стебелсона. Я сидел с биноклем на крыше, осторожно оглядывая окрестности. Я осматривал дальний склон холма и в какой-то момент заметил высоко в горах, на прогалине, какое-то движение.
Из-за деревьев показались двое. Они начали карабкаться по склону. Дойдя до середины прогалины, остановились, повернулись и посмотрели на замок. Я безошибочно узнал герра Стебелсона, а затем увидел и Говарда Джонсона. Спрятавшись за край стенки, стал наблюдать за ними сквозь щели в парапете.
Осторожность не помешала. Оба достали бинокли и принялись наблюдать за замком. Они просидели на прогалине около получаса, а затем стали спускаться вниз и скоро исчезли из виду.
Не высовываясь, я спустился вниз и нырнул за дверь башенки. Хм, довольно интересное сочетание — Стебелсон и Говард Джонсон. Вполне возможно, что Стебелсон, уже не рассчитывая на помощь со стороны Кэтрин, продал всю информацию об озере Заферси компании Шпигеля. Все выглядело так, словно он просчитал расстояние до озера. Бог знает, сколько информации у него имелось. Может быть, много. Я надеялся, что у него хватит ума настоять на оплате вперед.
Наступил вечер. Стало темно. Я немного поел. Курил, пил и старался держаться подальше от эротической литературы. Потом сидел в тайном ходе, чуть приоткрыв его дверцу и дожидаясь, когда придет Кэтрин.
Она пришла в половине одиннадцатого. Я услышал, как в замке повернулся ключ, выскочил в коридор, дверь отворилась, и Кэтрин проскользнула внутрь. Она подняла руку, призывая меня к тишине, затем вставила ключ в замок и осторожно закрыла дверь. Повернулась и протянула ко мне руки.
Я словно очутился рядом с огромной ракетой, озаряющей темное небо внезапной вспышкой света. Светлые волосы, дымчатые синие глаза; простое коротенькое платье желтого цвета, позолоченные шлепанцы и загорелые голые руки, тянущиеся ко мне. Я обнял ее, поцеловал и прижал к себе. Потом мы сели на диванчик в гостиной. Я держал ее руки в своих руках, а она терлась щекой о мою шею и несла по-немецки разные милые глупости, которые не требовали перевода. Ее губы прижались к моим, и прошла, наверное, целая вечность, прежде чем я смог перейти к разговору.
Я поднялся и налил в два стакана бренди. Один передал Кэтрин:
— Мы попали в беду, и нам нужно бежать отсюда: тебе, Лотти и мне.
— Почему?
— Забудь о всяких «почему». Как? Вот что сейчас самое главное. За тобой наблюдают?
Кэтрин отхлебнула виски, чуть нахмурилась и сказала:
— Постоянно. В некоторые комнаты в доме нам не разрешают заходить. А ночью мы спим на третьем этаже и комнаты запирают до самого утра.
— Но как же ты сумела пройти сюда?
— Нам разрешают заходить на верхние этажи. Но не на нижние. Мне понадобилось ужасно много времени, чтобы найти это место.
— А почему вы тайно не можете спуститься вниз?
— Возле главной лестницы дверь. Ключ у Хессельтода. Он спит в комнате, которая находится рядом с этой дверью, и отпирает ее только утром.
— Вы не дружите с ним?
— Иногда, вечерами, мы поднимается к нему и болтаем.
Иногда мы выпиваем с ним. Он неплохой.
— Не могла бы ты подбросить в его стакан снотворное? Мы могли взять у него ключ.
— Да, да. Но не сегодня. Он уже спит. Завтра вечером.
Это было плохо. Еще один день, проведенный здесь, не сулил ничего хорошего. Но выбирать не приходилось.
— Милый, почему ты нахмурился?
— Потому что я не хочу ждать до завтра. Впрочем... — Я подошел к диванчику и сел рядом.
Кэтрин взяла меня за руки:
— Ничего не понимаю. Почему нам с Лотти угрожает опасность? Нам многое не позволяют, но они говорят, что объяснят все позже. Обещают, что в конце нас ждет что-то хорошее.
Пока она говорила, я окончательно решил, что на следующий день должно что-то произойти. Но выбора не было. Мы не могли сейчас спуститься вниз, разбудить Лотти, все ей объяснить и попытаться вытащить у Хессельтода ключ, пока он спит.
— Ладно, — вынужден был согласиться я, — все переносится на завтра.
— Но ты не ответил на мои вопросы, — настаивала Кэтрин. — Почему мы должны бежать отсюда?
— Здесь много вопросов и много ответов. Похоже, у нас уйма времени, так почему бы нам не начать с начала?
— Вот это то, что я хочу. Почему мне и Лотти угрожает опасность?
— Давай пока что забудем об этом. А поговорим вот о чем... — Я положил руки на плечи Кэтрин и взглянул ей прямо в глаза. — Я хочу услышать от тебя правду. И не притворяйся, как ты делала это раньше, потому что я не притворяюсь. Обещаешь?
Она наклонилась и легонько поцеловала меня.
— Обещаю.
— Итак. Во-первых, какие у тебя отношения со Стебелсоном? Что вас связывает?
С минуту Кэтрин молчала, внимательно глядя на меня. Наконец ответила:
— Ну ладно. Стебелсон работает на герра Малакода. Тебе это известно. Малакода интересует мадам Вадарчи. Мадам Вадарчи подыскивает девушек моего возраста, светловолосых, спортивных и умных. Они должны быть чистокровными немками, чтобы несколько поколений их предков были немцами. Ты же понимаешь, таких девушек не так-то просто найти. Они обязательно должны быть еще и красивыми. А я красивая?
— О да. Но пожалуйста, не отвлекайся.
Она продолжила. Малакод и Стебелсон знают, кого ищет мадам Вадарчи. Стебелсон предложил Малакоду найти девушку и пообещал, что он подделает ее родословную, метрику, имена родителей и так далее, а затем привлечет к ней внимание мадам Вадарчи, так, чтобы та ничего не знала ни о нем, ни о Малакоде.
— В Кельне есть человек, друг Стебелсона, который занимался генеалогическими исследованиями для мадам Вадарчи.
Стебелсон заплатил ему, он составил мне бумаги, и они подсунули мадам Вадарчи мое имя. Она приехала в Англию и нашла меня в Брайтоне.
— Так ты была приманкой?
— Да.
— А потом они втянули в ту же игру меня. Они хотели, чтобы кто-то следил за тобой и узнал, что затеяла мадам Вадарчи и куда она направляется?
— Да.
— А Лотти Беманс?
— То же самое. Только ее выбрали до меня и без всякой подделки документов.
— Значит, ты не немка?
— Да. Мои родители умерли. Никто не знает о них. Поэтому тот человек и Стебелсон придумали семью и легенду.
— Итак, ты договорилась со Стебелсоном, что если за это время произойдет нечто такое, что может принести хорошую прибыль, то вы одурачите Малакода?
— Что-то в этом роде.
— Но ты как будто отказалась. Почему же?
— Потому что он хочет на мне жениться.
— Он?
— И я получу намного больше, чем может предложить мне Стебелсон.
— Он, — повторил я твердо. — Кто он?
— Алоис. Парень, которого ты видел в Венеции.
— А фамилия?
— Вадарчи. Они усыновили его.
— Но ты же должна понимать, почему здесь и Лотти. Он собирается выбрать между вами. Он может остановить свой выбор и на Лотти.
