Росс Макдональд - Вокруг одни враги
Хэккет сидел за столом, на котором стоял магнитофон. Его деланная улыбка выглядела так же неестественно, как, по-видимому, и моя. Он выключил магнитофон.
— Миссис Хэккет подсказала мне, где вас разыскать. Надеюсь, я вам не помешал?
Хэккет хотел было сказать, что нет, не помешал, но его перебила миссис Марбург:
— По правде говоря, помешали. Мы с сыном слушаем наши старые семейные записи.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Вам это будет неинтересно. Они забавны только для членов нашей семьи. Напоминают о прошлом. — Голос ее стал пронзительным. — Вам что-нибудь нужно?
— Я пришел, чтобы окончательно перед вами отчитаться.
— Сейчас не время. Приходите завтра.
— А мне бы хотелось послушать, что он скажет. — Хэккет встревоженно взглянул на мать. — Раз уж мы ему столько платим, давай извлечем из этого хоть какую-нибудь пользу.
— Я предпочел бы послушать, что говорит Лорел.
Миссис Марбург, хлопнув фальшивыми ресницами, уставилась на меня.
— Лорел? А кто такая Лорел?
— Жена Джаспера. Вы только что слушали ее. А теперь давайте все вместе послушаем.
Миссис Марбург повернулась ко мне.
— Закройте дверь. Я хочу с вами поговорить.
Я закрыл дверь и, прислонившись спиной к дверному косяку, внимательно наблюдал за ними. Миссис Марбург, тяжело опираясь на руки, встала. Хэккет потянулся к магнитофону.
— Не трогайте магнитофона.
Его рука замерла над выключателем, потом он ее отдерну.!. Миссис Марбург подошла ко мне.
— Итак, вы раскопали кое-какие мерзости и решили, что можете заработать еще. Вы очень ошибаетесь. Не зарывайтесь, иначе попадете в тюрьму.
— Кто-нибудь обязательно попадет.
Она приблизила свое лицо к моему.
— Мой сын и я, мы покупаем таких людей, как вы, за пятак пару. Чек, который я вам дала, датирован более поздним числом. Неужто вы так глупы, что не соображаете, что это значит?
— Это значит, что вы не очень верили, что меня можно купить. И других, между прочим, тоже. — Я вынул выписанный на имя Кита Себастиана чек и показал ей. — Мне это дал Себастиан.
Она попыталась было выхватить чек, но это ей не удалось. Я положил чек обратно в бумажник.
— Не жадничайте, Этта.
Ее лицо скукожилось под маской грима.
— Не называйте меня этим именем. Меня зовут Рут.
Она подошла к креслу, но не села, а открыла тумбочку, на которой стоял телефон. Однако я подскочил прежде, чем она успела наставить на меня револьвер, и вырвал оружие у нее из рук. Затем я повернулся к Хэккету. Он уже шел на меня. Стрелять мне не пришлось, Хэккет ‘Отступил к столу.
— Отойдите от стола, Стивен, и встаньте рядом с вашей матерью.
Он перешел к ней, прислонился спиной к книжным полкам, а потом, как наказанный, уселся на стремянку, что стояла в углу. Миссис Марбург тяжело опустилась в свое кресло.
Я занял место у магнитофона и включил его. Лорел запела какую-то придуманную ею самой песню с рефреном: «Дэйви, Дэйви, Дэйви».
Дверь в квартире отворилась и затворилась, и в комнате появился сам Дэйви:
— Привет, Лорел.
— Называй меня мамой.
— Не могу привыкнуть. Подожди, зачем ты меня целуешь?
— Имею право. Ведь я твоя мать. Я готова отрезать себе правую руку, лишь бы это доказать.
— Или голову?
— Ах! — воскликнула она, словно он причинил ей физическую боль. — Как тебе не стыдно так говорить! Я не имела никакого отношения к убийству твоего отца.
— Но ты знаешь, кто его убил.
— Я сказала тебе на днях, что его убил какой-то молодой человек с бородой, битник, что ли.
— В те времена битников не было. — Дэйви говорил невыразительно и недоверчиво.
— Называй их как хочешь. Он был один из них.
— Кто он такой?
— Не знаю, — не сразу ответила она.
— Тогда почему ты его покрываешь?
— Я никого не покрываю.
— Нет, покрываешь. Ты сказала Флайшеру и другим представителям закона, что погибший не мой отец. А мне ты говоришь, что он отец мне. Либо ты им врала, либо врешь мне. Так кому?
— Не надо на меня давить, — тоненьким голоском отозвалась Лорел. — Я не лгала тогда и не лгу сейчас. Человек, попавший под поезд…
Миссис Марбург застонала так громко, что я не расслышал конца предложения Лорел. Я выключил магнитофон, потому что миссис Марбург заговорила:
— Я что, обязана сидеть здесь всю ночь и слушать эту мелодраму?
— Это же ваши семейные пленки, — возразил я. — Напоминают о прошлом. Ваш внук и его мать беседуют о том, что произошло с вашим сыном. Разве вам неинтересно, что с ним произошло?
— Не говорите глупостей! У меня только один сын.
Она повернулась к сидящему в углу Хэккету и показала зубы, что, по-видимому, должно было изображать материнскую улыбку. При виде этой улыбки он тревожно заерзал. И вдруг сказал:
— Не стоит притворяться, мама. Он без особого труда узнает про Джаспера. Наверное, уже знает. И кроме того, по-моему, мне пора чистосердечно во всем признаться.
— Не валяй дурака!
— Признаться в чем? — спросил я.
— В том, что я убил моего единокровного брата Джаспера Блевинса. Если вы дадите мне возможность объяснить, что произошло, у вас появится, я уверен, совершенно иная точка зрения на случившееся. Присяжные никогда бы не признали меня виновным.
— Смотри, не переусердствуй, — сказала его мать. — Говорю тебе, ты делаешь непростительную ошибку, доверяясь этому сукиному сыну.
— Кому-то должен же я доверять, — возразил он. — А этот человек спас мне жизнь. Кстати, я не согласен с тобой, что мы не обязаны ему заплатить. Он эти деньги заработал.
— Вы хотели рассказать мне, как вы убили Джаспера, — напомнил я.
Он глубоко вздохнул.
— Сначала я расскажу, почему я убил его. Джаспер застрелил моего отца. Мы с отцом были очень близки, хотя я долго его не видел. Я жил в Лондоне, изучал экономику с тем, чтобы рано или поздно стать во главе нашей компании. Отец был в расцвете сил, и я не сомневался, что он проживет еще много лет. Когда мне стало известно о его смерти, от горя я чуть не лишился рассудка. В ту пору я был еще очень молод, лег двадцати с небольшим. И когда я прилетел домой, я был полон решимости отыскать убийцу моего отца.
Хэккет говорил словно по писаному, поэтому я не очень верил ему.
— И как же вам удалось его отыскать?
— Это оказалось не очень сложным делом. Мне стало известно о ссоре Джаспера с отцом.
— Кто вам сказал?
Он посмотрел на мать. Она оттолкнула от себя воздух ладонью.
— Не вмешивай меня в свои дела. Если хочешь послушать моего совета, немедленно замолчи.
— Чего вы боитесь, миссис Марбург?
— Вас, — ответила она.
— Дайте мне досказать, — чуть подвывая, продолжал Хэккет. — Я узнал, что Джаспер вместе со своей женой живет на ранчо, и я отправился туда. Произошло это на второй или третий день после убийства отца. Я сказал ему, что он убийца. Тогда он бросился на меня с топором. К счастью, я оказался сильнее, или мне просто повезло. Я вырвал у него топор и раскроил ему голову.
— Значит, человеком с бородой были вы?
— Да. Еще студентом в Лондоне я отрастил себе бороду.
— А Лорел была там, когда вы убили Джаспера?
— Да. Она видела, как это произошло.
— И Дэйви?
— Он тоже был там. Так что вряд ли его можно винить в том, как он поступил со мной. — И Хэккет дотронулся до своего все еще опухшего рта и синяков, что растеклись под глазами.
— А как он поступил?
— Насколько вам известно, он довольно сурово со мной обошелся. Сначала он хотел положить меня под поезд. Потом передумал и заставил показать ему дорогу на ранчо. Он, по-видимому, пытался восстановить то, что произошло когда-то, а потому принудил меня признаться в том, что я вам только что рассказал. Тогда он меня зверски избил и угрожал убить, но снова передумал.
— Вы сказали ему, что вы его настоящий отец?
Какая-то удивленная ухмылка приподняла угол его рта и прищурила один глаз. Так бывает у людей, перенесших небольшой инсульт.
— Конечно.
— И что же произошло, когда вы ему это сказали?
— Он развязал мне руки и ноги. Мы побеседовали. В основном говорил он. Я пообещал ему деньги, сказал, что, если он хочет, дам ему свое имя. Но его больше всего интересовала истина.
— То есть факт, что вы убили Джаспера?
— Да. Я лично его не очень интересовал. Эту часть истории он выключил из своего сознания.
— Я что-то не совсем понимаю, — отозвался я. — По вашим словам, вы убили Джаспера, защищая себя. Я согласен, что суд присяжных найдет вас виновным самое большее в непредумышленном убийстве. Зачем же вы скрывались и пошли на то, чтобы избавиться от тела убитого?
— Это не я. Это Лорел. Она, вероятно, чувствовала себя виноватой из-за нашей связи еще в Техасе. Да и я, признаться, чувствовал себя виноватым и в этом и во всем прочем. Не забывайте, что Джаспер был моим братом. Я чувствовал себя Каином.
