Цикл "Детектив Киёси Митараи. Книги 1-8" (СИ) - Симада Содзи
– Он самый, говорю тебе! Взгляни, он же совсем высох!
– Может, это пластиковая кукла?
– Да нет же! Из него как будто выкачали кровь… Словно тут поработал вампир!
– Вампир в центре Лос-Анджелеса?..
– Надо сообщить в полицию!
– Я не в ладах с ней…
– И поэтому мы должны просто уйти?!
– Да уж, ты права…
В этот день на обочине Вьюмонт-драйв обнаружили труп одного из пяти пропавших младенцев. По группе крови и косвенным признакам было установлено, что он принадлежал внучке Берта Эстина.
Отчего-то на шее сзади у нее полностью отсутствовала плоть. Кроме этого, ничего примечательного не было – ни внешних повреждений, ни отрезанных конечностей. Внутренние органы тоже никак не пострадали. По предварительному заключению, ребенок погиб от удушья.
С момента смерти прошло около трех дней, и труп еще только начал разлагаться. Как раз три дня назад из дома Эстинов и похитили ребенка. Но самым жутким было то, что на теле девочки не было ни пятнышка крови. Криминалисты предположили, что после убийства преступник выпустил из нее кровь, а затем бросил у дороги.
13
Двадцатого июля Крис Фишер, штатный фотограф информагентства АР, отплыл от причала в Редондо-Бич на только что купленной яхте. Долгожданный летний отпуск он решил провести в одиночном плавании по Тихому океану.
Из гавани Крис вышел в десять утра. Небо было безоблачным, поэтому плыть по морю в одиночку было безопасно. На кухне он приготовил себе простой обед: нарезал пару ломтиков хлеба, намазал их маслом и положил сверху ветчину. Открыв бутылку пива, поднялся на палубу и подкрепился под соленый аромат моря. Сейчас он планировал доплыть до острова Сан-Клементе.
Дул попутный ветер, не слишком крепкий и не слишком слабый. Погода была исключительно благоприятной для плавания, так что даже человек, впервые вышедший в море, мог без особого труда управлять судном. Единственным неудобством было солнце, светившее прямо в лицо.
Никаких препятствий на океанской глади не было: ни дорожных знаков, ни ограничений скорости, ни автоинспекции. Казалось, можно было плыть и плыть в свое удовольствие, однако на самом деле это было не так. Уже давно в море стали выходить не только рыбаки, но и обычные люди. В последнее время океан сильно загрязнился, особенно в прибрежных зонах, где плавало несметное количество самого неожиданного мусора. Такие места ненамного отличались от автострад Лос-Анджелеса. Болваны водились по всему миру – выбрасывали всякую дрянь, а потом делали вид, что они ни при чем.
Возможно, из-за слияния течений мусор в основном скапливался в одной зоне. Кое-где на воде покачивалось столько древесины, что ею можно было бы заполнить целый грузовик. У судна, заплывшего в такое место, тут же погнулся бы гребной винт. Пришлось бы возвращаться в гавань, тащить его на берег и чинить с помощью молотка и горелки. Словом, ремонт вышел бы весьма трудоемким.
У яхты Криса не было винта, но, зайди он на ней в такое место, корпус судна точно повредился бы. Могли даже появиться пробоины. Так что выход в открытое море требовал большой осторожности.
Высматривать мусор впереди по курсу было не так-то просто из-за слепящего солнца. К тому же его было чрезвычайно сложно разглядеть из-за темного цвета волн. То и дело Крис уводил яхту в сторону, думая, что впереди скопление мусора, а затем оказывалось, что это была лишь волна необычной формы. После такого он начинал нервничать и делать ненужные телодвижения. Таково было единственное неудобство одиночного плавания, однако в любом случае нельзя было терять бдительность и ставить под угрозу целостность яхты.
Вот и сейчас впереди показался какой-то черный сгусток. «Снова волна», – подумал Крис и не стал менять курс движения. Однако в этот раз там действительно был мусор. Крис лихорадочно повернул штурвал, но было уже поздно. Судно врезалось прямо в гущу странных плавающих объектов.
Он молился, чтобы это было не дерево. Если же это все-таки было оно, да еще и с болтами или гвоздями, то корпус яхты мог пострадать еще сильнее. Однако такие штуки были редкостью – как правило, в море плавали пенопласт, пластик, бумага или остатки морепродуктов.
Что-то стукнулось о корпус яхты. «Таки дерево», – с досадой цокнул языком Крис. А это ведь только третий его выход в море… Неужели в новенькой яхте уже появятся пробоины?
Звук не стихал. Казалось, к нему кто-то стучался.
У Криса похолодело внутри, но в следующую секунду он усмехнулся, стыдясь собственных мыслей, и огляделся вокруг.
Великий американский континент уже превратился в ниточку, и кругом был лишь горизонт. В лицо бил прохладный соленый ветер. Крис был в полном одиночестве – казалось, сюда вообще не заплывали люди. Кто бы стал стучаться к нему в таком месте? Сирены?
Крис принялся насвистывать. Однако здесь можно было никого не стесняться, поэтому вскоре он уже громко пел Somewhere Over the Rainbow [328]. Надрывая горло, подошел к корме.
Здесь, вдалеке от Большой земли, море уже приобрело ярко-синий цвет. Казалось, если окунуть в него руку, то и пальцы окрасятся в такой же очаровательный оттенок. Жаль, что по этой синей глади плавали щепки, обломки и коробки из пенопласта. В качестве фотографа Крис несколько раз бывал и на поле боя. Как-то раз, во время студеной зимы в Нью-Йорке, ему пришлось два дня и две ночи скрываться в темноте ради фотографий старика-исламиста, предполагаемого главаря террористической ячейки. Два года в течение карьеры он ползал по земле и именно поэтому полюбил чистые океанские просторы с их духом свободы. Однако теперь, когда он сам очутился в море, его мечта дала трещину – оказалось, что здесь повсюду грязь. Весь мир утопал в мусоре и помоях, и лишь в крошечных его уголках было по-прежнему чисто… Даже море превратилось в свалку. Люди уже давно жаловались на экологию, и сейчас Крис собственными глазами видел, что проблема не надуманная. Наверное, даже девственные снега Антарктиды уже пропитались кислотой…
Внезапно Крис заметил посреди щепок труп женщины в юбке. Вытянутая в струнку, она лежала лицом книзу. Пальцы ее вытянутой руки соприкасались с бортом яхты – теперь стало понятно, откуда шел стук.
На мгновение Крис оцепенел, но быстро пришел в себя и схватил весло для надувной лодки. Пытаясь нагнать жуткий объект, он со всех ног побежал назад по палубе. Но, хоть на море и стоял штиль, яхта плыла довольно быстро, и труп уже оказался за кормой.
Крис так и застыл с веслом в руках. Если даже сюда начали сбрасывать трупы, то море уже ничем не отличалось от мира на берегу. Хорошо бы взять «Никон» с кухни и запечатлеть его на пленку…
Не будь Крис фотографом, он бы пару секунд растерянно стоял на палубе, а затем вернулся бы к плаванию, рассудив, что это обман зрения или манекен. Однако с такой профессией он повидал немало странных вещей. Это точно была не кукла. Ему хватило мгновения, чтобы разглядеть повреждения, характерные для тел при долгом пребывании в воде. Труп практически полностью скелетировался, мягких тканей на нем почти не осталось.
Сначала он ринулся вниз в каюту и, схватив свой любимый «Никон», вернулся на палубу. Установив зум-объектив – на случай, если подплыть близко уже не получится, – развернул парус, и яхта сделала пол-оборота.
Парусная яхта, в отличие от моторных, не могла сделать крутой поворот. Точно регулировать ее курс было трудно, тем более что Крис выходил в плавание лишь по выходным. Но все же она медленно сменила направление и, плывя против ветра, начала продвигаться точно к цели.
Труп плавал в приливной заводи в окружении мусора. Сейчас тот был даже на руку, поскольку служил хорошим ориентиром. Но, похоже, здесь проходила граница течений, поскольку мусор понемногу расплывался в разные стороны.
Крис долгое время плавал вокруг, однако ничего похожего на труп так и не приметил. Он уже начал подозревать, что все это ему привиделось. За свою жизнь фотограф несколько раз побывал на местах сражений, пропитанных кровавым смрадом. Еще недавно перед глазами у него всплывали картины чудовищных смертей. Как-то раз он десять минут сидел с фотоаппаратом возле жертвы теракта, изо рта которой выливалась белая пенистая рвота. В тот момент он был настолько поглощен происходящим, что ничего не запомнил, но впоследствии эта сцена около полугода не раз мучила его во сне.
