Никита Воронов - Зона поражения
— Понял. — Виноградов разлил по стаканам остатки.
— А почему интересуешься?
— Да так… Больно уж ты какой-то блатной! Чересчур. — Владимир Александрович посмотрел прямо в глаза человеку напротив и добавил: — Скорее даже — приблатненый.
Ответ последовал без задержки:
— Ну и ты тоже на моего бывшего участкового Василия Тимофеича мало похож! Пистолет у тебя?
— Допустим.
— Отдай!
— Вообще-то, есть разные волшебные слова. Например, «пожалуйста»! Не забыл?
— Мне уйти? — Посетитель сделал вид, что поднимается из кресла. — Разговора не будет?
Но вскоре он уже рассовывал по карманам заботливо отделенные друг от друга майором — патроны россыпью, обойму и пистолет.
— У себя соберешь! — Отдавать готовое к бою оружие не хотелось, поэтому Виноградов нехитрым способом опять уравнял шансы.
— Теперь — порядок. Слушай внимательно! Повторять не буду…
Разговор не затянулся — электронной будильник у кровати показывал начало шестого, когда Владимир Александрович прикрыл за ночным гостем дверь и направился в ванную.
Принял душ, переоделся, привел лицо в относительный порядок.
— Здравствуй, дорогой друг! — поприветствовал он собственное изображение в зеркале. — Ну и рожа у тебя, однако.
Вид действительно показался на троечку с минусом.
К тому же внезапно и нестерпимо заболела голова — лобные пазухи, виски, затылок… Насколько знал себя Виноградов, о том, чтобы заснуть в такой ситуации, не могло быть и речи. Требовался привычный анальгин или двойная доза чего-нибудь новомодного.
Все одно к одному! Аптечка, верная спутница в нескончаемых командировках, на этот раз по закону подлости осталась дома. Постанывая, Владимир Александрович влез в шорты, натянул футболку и отправился вниз, к спасительной стойке портье.
Полутемный, сумрачный коридор встретил его тишиной: ничего удивительного, все нормальные люди спят… По идее, следовало поберечься. Но майор был настолько поглощен пульсирующей, разрывающей изнутри черепную коробку болью, что пренебрег даже элементарными мерами предосторожности.
И ничего плохого не произошло! Очевидно, лимит всяких гадостей, выделенных провидением на его долю в этот день, исчерпался.
— Сеньор? — Девушка за стойкой, к искреннему удивлению Виноградова, вовсе и не думала спать на работе. Она даже не дремала и, в отличие от большинства тружеников российского гостиничного бизнеса, никак не выразила своего неудовольствия внезапным появлением постояльца.
Как мог, Владимир Александрович по-английски поведал ночной красавице о своей беде.
— Пор фавор! — улыбнулась та. И достала — сначала блестящую упаковку таблеток, а затем минеральную воду в миниатюрной бутылочке…
— Русский? — Створки лифта почти беззвучно разъехались в стороны, и в холл шагнул озабоченный чем-то пресс-секретарь. — Эста муй бьен… Хорошо! Вы можете мне помочь?
— Разумеется, Хуан! — Владимир Александрович пребывал в эйфории от стремительно наступающего облегчения. — Чем?
— Видите ли, дело очень деликатное. Никого не хочется специально будить… Вы ведь знали англичанина — того, с бородой и трубкой?
Так вот и вышло, что рассвет Виноградов встречал уже на пути в Луарку.
А потом были — опознание трупа в морге и протокол, составленный вежливым полицейским. Данные Владимира Александровича офицер переписал с его паспорта, не удосужившись даже глянуть дальше… Очевидно, визовыми проблемами занимался здесь другой департамент, и иностранный гость, к тому же согласившийся потратить на формальности личное время, опасности для страны не представлял.
Впрочем, у майора на случай излишней придирчивости представителей власти имелась, конечно, вполне пристойная версия — ее предложил спутнику закаленный в боях с испанской бюрократией пресс-секретарь «Черной недели». Оставалось только поражаться, как легко умеют обходить и обходят разнообразные запреты внешне законопослушные европейцы.
Помятый вид Владимира Александровича никого не удивил — каждый третий иностранец на фестивале мучился по утрам похмельем, а тут еще разбудили ни свет ни заря… А к моменту «случайной» встречи на набережной с девушками он уже почти не отличался от окружающих.
Девицы-красавицы… Виноградову почему-то вспомнилась лиловая плеть осьминожьего щупальца, вывесившаяся за край блюда. Потом — сигарета в пальцах француженки и очерченная яркой помадой улыбка Габриэлы.
— Хола, сеньор! Пуэрта дель Соль…
Владимир Александрович с трудом разлепил веки:
— Грациас! — Видимо, он умудрился-таки заснуть перед самым прибытием.
Симпатичный водитель подмигнул понимающе и прошел дальше по салону, заглядывая под сиденья и на багажные полки — то ли забытые вещи искал, то ли бомбу…
Большинство пассажиров уже толпилось снаружи, выволакивая из автобусного чрева на асфальт многочисленные чемоданы и сумки. Остальные терпеливо ждали своей очереди на выход у передней двери.
Виноградов окончательно пришел в себя: Встал, подхватил необременительный багаж, последним шагнул наружу.
Собственно, это был не автовокзал — скорее, просто конечная остановка нескольких городских маршрутов. Судя по схемам и указателям, отсюда можно было без труда добраться практически в любой конец Мадрида. Некоторое время Владимир Александрович пытался дисциплинированно, как учили, зафиксировать в памяти номера автобусов и названия хотя бы конечных станций — но вскоре понял, что голова его не способна сейчас даже на такую малость. Майор плюнул, в прямом смысле слова, себе под ноги — и пошел к ближайшему светофору…
Площадь Пуэрта дель Соль, на которой он находился, с первого же взгляда производила впечатление величественной роскоши: разметавшиеся по сторонам перспективы улиц, памятник в центре, ярко освещенная громада комплекса фирменных магазинов «Корт Ин-глез».
Виноградов даже не стал проверяться — вечер в испанской столице еще только начался, и людская толчея на площади все равно надежно укрыла бы от непривычного к местным условиям глаза толково приделанный «хвост».
Теперь надо вспомнить инструктаж. Значит, так: «Если встанешь лицом к универмагу, то…» Идти оказалось действительно недалеко. Буквально несколько шагов по оживленной Каррера де Сан Херонимо, потом направо — первый же дом на улице Виктория.
Угловое кафе наполняло вечерний воздух потрясающим ароматом копченого мяса. Матово-черные винные бутылки традиционно пылились на витрине, а внутри, за стойкой, что-то жевали и пили немногочисленные посетители.
Странно! В поле зрения не было ничего, даже отдаленно напоминающего гостиницу — ни гербов, ни ярких вывесок, ни услужливого швейцара. Может, спросить? Как назло, неприметная улочка без особых достопримечательностей у прохожих популярностью не пользовалась.
Адрес соответствует… Слава Богу! Среди множества латунных и пластиковых табличек на входной двери майор разглядел, наконец, нужную: «Хостал Веракруц, 3 этаж». Значит, верно — именно здесь находятся те шикарные апартаменты, в которых Владимиру Александровичу предстоит провести навалившуюся на город ночь.
Утомленный путник нажал на кнопку звонка. Некоторое время его, очевидно, разглядывали через укрытый среди каменных завитушек объектив, потом кто-то что-то прохрипел в переговорное устройство. Виноградов без труда произнес выгравированное на металлическом прямоугольнике название. Дверь зажужжала и тихо щелкнула дистанционным замком…
Лифт, естественно, не работал. Но, хотя бы, имелся в наличии — а ведь для большинства разбросанных по миру заведений того же класса его посчитали бы неприличным излишеством.
«Хостелы» здорово отличались от своих более респектабельных собратьев, отелей… Комфорт в них был сведен к минимуму и рассчитан на относительно неприхотливого западного студента — что, впрочем, вполне соответствовало санитарно-гигиеническим потребностям россиянина среднего достатка.
Зато цены! Дешевле был только ночлег под открытым небом, да и то не всегда…
— Буэнас ночес!
— Хола! — Мордатый сторож с дымящейся сигаретой в углу рта равнодушно проследил за поднимающимся по лестнице посетителем — и потом снова углубился в изучение затрепанного каталога с тореадором на обложке.
…Больше всего это походило на сданный в аренду коммерческим фирмам дом из «нежилого фонда» где-нибудь в центре Петербурга: несколько разномастных дверей на каждой лестничной площадке, повсюду таблички и указатели, повторяющие те, что красовались внизу, у входа. Какие-то агентства, бюро, представительства корпораций… Пару раз в названиях встретилось слово «Хостал…», но «Вера-круц» среди них не было.
Ага! Вот и то, что надо. Повторилось: кнопка звонка, объектив телекамеры и голос из динамика.
— Ви-но-гра-дов! — как было велено, назвался в ответ Владимир Александрович.
