Микки Спиллейн - Дип
Поскольку я ничего не ответил, он пожал плечами и сказал:
— Что ж, поступайте как знаете.
С широкой усмешкой на лунообразном лице подошел Макси.
— Шеф, вы не позволите мне попробовать? Если я сейчас…
— Не будьте столь недалеким, Макси. Дип находится сейчас в такой же западне, в какой пребывал и Бени Матик. Он ничего не знает. Не так ли, Дип? Конечно, это так. Разница лишь в том, что Дип вскоре будет готов ко всем вашим хирургическим и химическим экспериментам, только чтобы спасти эту женщину, или… все для той же цели: кое-что нам сообщить, если, конечно, он сам что-либо знает. Так что, Макси, придется немножко подождать. Он от вас не уйдет.
Итак, все было ясно. В любом случае они меня уничтожат. В их положении не было даже выбора. Факт был предельно ясен и прост. Я должен буду умереть.
Холиди надел с помощью Собела дождевик и новую гамбургскую шляпу и стал похож на уравновешенного дельца-банкира.
Ткнув в мою сторону большим пальцем, он приказал Собелу:
— Держите здесь Тони и Эда.
— Я в них не нуждаюсь.
— Делайте то, что вам говорят, — резко оборвал его Холиди. — Ждите звонка. Когда местонахождение Педла и женщины будет обнаружено, вызовите одну из наших групп. И не забудьте, что Педл никогда не действует один. С ним его люди. Наша группа должна окружить то место и следовать только вашим указаниям. Неважно, что случится с Педлом, но женщину желательно доставить сюда живой. У Макси будет два объекта. При необходимости с парнями Педла не церемоньтесь. В любом случае помните, что нам нужна только информация. Периодически я или кто-либо от моего имени будет справляться о ходе дела по этому телефону. Операцией будете руководить вы, а потому Тони и Эд должны находиться здесь неотлучно. Все теперь ясно?
Собел кивнул головой и сказал, что все будет выполнено.
У двери Холиди обернулся и сказал:
— Очень жаль, Дип, но не пытайтесь идти против нас. Думаю, вы понимаете, что у нас нет никаких личных претензий в отношении вас, но дело прежде всего. Подумайте еще раз в оставшиеся у вас считанные минуты перед нашим, возможно, последним с вами свиданием.
Мне хотелось ответить ему подходящим образом, но внутри у меня была буря, и я был не в состоянии вообще что-либо, сказать ему.
Скрученный веревками и привязанный к стулу, я сидел подобно манекену и молча смотрел, как Холиди и его свита покидали помещение.
В комнате остались только Собел и два бандита — Тони и его молчаливый партнер Эд.
А Ленни ухмылялся. Он достал пару перчаток и, не говоря ни слова, принялся натягивать их на свои пальцы, шевеля ими.
Тони поднялся, потянулся, закурил сигарету и заявил:
— Пойду вниз перекусить. Целый день ничего не ел.
Тут впервые заговорил Эд:
— Принеси и мне чего-нибудь.
Произнеся эту фразу, он молча направился в спальню, расположенную рядом, и, судя по треску пружин, свалился на кровать.
Ленни противно и злобно ухмыльнулся и процедил сквозь зубы:
— Долго ждал я этого часа…
Я плюнул на пол в его сторону.
— Вы слишком стары, дряхлая свинья. Придет время, и я еще обучу вас твисту.
— Это мы еще увидим, — сказал он.
И тогда это началось.
Глава 13
Я понимал, что нахожусь на полу, и сознавал, что должна быть боль, однако наступила страшная реакция тела, и там, где действительно должна была ощущаться боль, я чувствовал только неприятную дрожь. Каждое биение сердца отдавалось в моей голове сильнейшей пульсацией.
Смутно слышал я голос Собела, звавшего парня и требовавшего убрать меня из этой комнаты.
Парень, то был Эд, неохотно вышел из спальни, ткнул меня ногой и проворчал:
— А зачем это? Нельзя ему поваляться тут?
От прежнего Ленни уже совсем ничего не осталось. Он сам еще мог утверждать, что он тот же Ленни, что был в прошлом, он мог еще и душить так же, но время успело сжать, сморщить его изнутри, и он уже не имел прежнего вида, прежнего влияния, и ему все чаще и чаще приходилось повторять свои распоряжения и требовать их выполнения.
— Убери его с моих глаз и не задавай больше никаких вопросов. Положи его в спальню и оставайся там с ним.
— А зачем это? Я уже устал. Когда мы прихлопнем его, нам еще придется тащиться в Джерси в ту паршивую каменоломню. А когда же спать?
— Спи пока в кресле. Убери его туда. И хватит болтать.
— А он еще живой?
— Тащи, хватит!
Для того чтобы тащить меня, он должен был отвязать меня от стула. Мои руки и ноги ничего не ощущали, и о том, что он их отвязывает от стула, я мог только догадываться по звукам и по тому, как он меня переворачивал, освобождая от пут. Я держал свои глаза закрытыми, хотя и знал, что они настолько распухли, что вряд ли эти мерзавцы могли бы заметить, если бы я их слегка приоткрыл.
Эд, чертыхнувшись вполголоса, схватил меня под мышки и потащил по полу в спальню. Там он бросил меня на ковер, лежавший у кровати, лицом вниз. Нисколько не заботясь о том, жив я или нет, он вышел из спальни, проворчал что-то, обращаясь к Ленни, и принялся звенеть стаканами и бутылками, приготовляя питье.
Я попробовал двинуться, и мне удалось наполовину повернуться. Собравшись с силами, я подтянул колени и попытался подложить под себя руки. Нечего было и думать о том, чтобы осуществить задуманное. Но внезапное движение вызвало один эффект. Оно восстановило боль, но боль подавляющую, режущую, совершенно невыносимую, которая мгновенно пронеслась через все мои онемевшие члены, раздирая и разрывая их. Сознание мое сразу затуманилось, и из груди вырвался ужасный стон, который я не смог удержать. Я вновь упал лицом вниз.
Но я сознавал, что боль пронзила мои руки и ноги, как только оказалась восстановленной циркуляция крови, и хотя я еще и не мог свободно двигать ими, но я твердо знал, что начало этому уже положено.
В спальню вернулся парень с двумя веревками, которыми я был привязан к стулу, встал на колени рядом со мной и связал мои руки за спиной. Затем он набросил несколько петель мне на ноги, завязал их, поднялся и, как будто ничего не случилось, спокойно завалился на кровать.
Слышно было, как в соседней комнате Ленни готовил себе питье, пил и вполголоса извергал проклятья.
Парень на кровати начал дышать ровно и спокойно, по легко. Он еще не совсем заснул, и я пока опасался потревожить его своими неосторожными движениями. Мои руки все еще испытывали колющую боль, но к ним уже заметно возвращалось и нормальное состояние. Ничего профессионального в том, как парень завязал мне руки, не было, и небольшого напряжения мускулов оказалось вполне достаточно, чтобы теперь заметно ослабить натяжение веревок. Боль стихала, и, что особенно было важно, никаких сколько-нибудь серьезных повреждений у меня явно не было.
Пока я должен ждать. Я должен лежать и выжидать своего часа.
Медленно и ритмично напрягая и ослабляя мускулы рук и ног, я принялся обдумывать новые полученные мною данные, пытаясь проникнуть в тайну убийства Беннета и понять другие, еще неясные мне события, пробуя связать воедино различные концы всего дела, которое я распутывал.
Почему был убит Беннет?
Вопрос этот оставался трудным. Видимо, он представлял для кого-то серьезную угрозу. Он обладал значительной властью и мог управлять легальными и нелегальными делами по своему собственному усмотрению. Холиди признает это, а Педл доказал это своим присутствием на собраниях в клубе. Имелись и другие свидетельства того же.
Но Холиди сказал весьма важную вещь. Синдикат вовсе не стремился убрать Беннета, ему было удобнее придерживать его, а не расправляться с ним. И этому можно верить.
Разумеется, Беннет знал много тайн Синдиката, будучи сам частью его. Но это совершенно естественно для человека на его месте.
Нет, мощный гангстерский Синдикат со всеми его профессиональными убийцами и бандитами не причастен к убийству Беннета. Не видно причин, мотивов, нет фактов и соображений, которые привели бы к выводу о виновности Синдиката в этом деле.
Тогда что же? Остается только одно предположение. В его убийстве повинна не организация, а определенное лицо.
Вильсон Бэттен? Да, мотивы для устранения Беннета у него есть. Значительное по размеру имущество Беннета по завещанию переходит в руки Бэттена. При определенных условиях. Если я не раскрою убийцу Беннета в назначенный срок, который, кстати, еще не истек. Да, мотив у Бэттена есть, но этим дело и ограничивается. Ни одна ниточка, ни один след не ведет к нему.
Бени? Мог бы Бени Матик убить? Неправдоподобно. Мотив есть, и значительный, но неправдоподобно. Мерзавец Бени не способен на подобные шаги. Если бы он и держал что-то в голове, это так или иначе проявилось бы в его настроении, и первым это заметил бы сам Беннет. Или это заметили бы в организации. И тогда бы Бени ликвидировали. С документами Беннета этот Бени был бы очень опасен для всех членов организации. А его блеф? Но он и продолжался всего несколько дней и закончился тем, чем и должен был закончиться, то есть убийством. Убрать его должен был Синдикат. Но… не он его прихлопал. Это тоже не дело рук организации. Бени убило какое-то определенное лицо. И это лицо, по-видимому, намеревалось что-то найти у него. Что? Предположим, то, чем интересовался и я, то есть папку Беннета. Но если это же лицо убило и Беннета, то ведь в его доме уже были явные следы тщательных поисков каких-то документов, вернее, той же папки.
