Рэймонд Чандлер - Я буду ждать
– Тони? Тони Резек?
– Я.
– По поручению Эла. Можно говорить?
Тони взглянул на дежурного.
– Скройся...
Дежурный слабо улыбнулся и исчез.
– Говорите, – сказал Тони в трубку,
– У нас вышла передряга с твоим клиентом. Мы его перехватили. Эл чувствовал, что так и будет. Мы его прижали к стене, но не все вышло гладко.
Пальцы Тони, сжимавшие трубку, побелели. Вискам стало холодно.
– Говорите. Это ведь не все?
– Еще кое-что. Парень выстрелил в шефа. Наповал. Эл велел передать тебе последнее «прости».
Тони тяжело навалился на мраморную плиту. Из горла вырвался какой-то странный звук.
– Усек? – нетерпеливо спросил металлический голос. – Парень его замочил. Эл уже никогда никому не позвонит.
Тони ударил трубкой по плите. Розовая плита покачнулась. Лицо исказилось судорогой.
Голос продолжал:
– Вот и все дела, старик. Спокойной ночи.
В трубке раздался щелчок и послышались гудки.
Аккуратно, почти беззвучно, Тони положил трубку на рычажки. Посмотрел на свою левую руку. Вытащил платок, вытер ладонь и расправил правой рукой окоченевшие пальцы левой. Вытер лоб. Из-за перегородки вышел дежурный, его глаза блестели, как у кота.
– У меня в пятницу выходной. Дал бы мне этот телефончик?
Тони спрятал платок, провел рукой по карману. Повернулся и пошел через главный холл. Он передвигался крадучись, так, словно в помещении находился тяжело больной. Подошел к креслу, в котором только что сидел, и погрузился в зеленый бархат. Девушка продолжала сладко спать, свернувшись в клубочек, как это умеют делать некоторые женщины и все кошки. Ее дыхания совсем не было слышно за убаюкивающим шепотом радиоприемника.
Тони Резек слился с креслом, сжал в пальцах лосиный зуб и закрыл глаза.
