Джеймс Эллрой - Американский таблоид
— Пора уже наконец содрать клок с этой паршивой овцы. Букмекер, который остается должен больше, чем приносит, хуже какого-нибудь комми, который живет на пособие по безработице.
Росселли отхлебнул виски:
— Ну что, Пит, — что привело тебя в «Кал-Нева»?
— Хочу предложить Ленни Сэндсу работенку — полагаю, из него выйдет отличный стрингер для «Строго секретно».
Сэм Джи вручил ему горстку фишек:
— На вот, Француз, — поставь штуку баксов за мой счет. Только не надо увозить Ленни из Чикаго, ладно? Мне нравится, когда он в городе.
Пит улыбнулся. Прочие присутствующие тоже заулыбались. Понял? Тебе бросили все крошки, которых, по их мнению, ты заслуживал.
Пит вышел. И тут же его засосало столпотворение — вереница желающих сделать грошовые ставки направлялась в дешевенький игровой зал.
Он последовал за ними. Там тоже творилось невесть что: все столики были заполнены, опоздавшие теснились вдоль стен.
На сцене — Ленни Сэндс, под аккомпанемент пианино и ударных.
Лабух наигрывал блюзовую мелодию. Ленни стукнул его по башке микрофоном:
— Лью, Лью, Лью. Мы кто, по-твоему, — какие-то батраки? Ты чего это играешь: «Дай мне арбуз, мама, а то свиных ребрышек больше не осталось»? Давай-ка мне Фрэнки.
Лью-лабух заиграл вступление. Ленни запел на мотив Синатры — отчасти его голосом, отчасти жеманным пидорским фальцетом.
— Ты у меня под кожей[20], ты во мне, глубоко. Ой, Боже мой, мой геморрой! Ты — О! — так глубоко!!!
Болваны за столиками взвыли. Голос Ленни стал еще более приторным:
— Я приковал тебя к кровати. Где же желе, чтоб было нам легче. Как хорошо, кто мог бы знать! Ведь ты у меня — да! — под кожей!
Аудитория захихикала и засвистела. Вошел Питер Лоуфорд и принялся наблюдать за происходящим — прихлебатель Фрэнка Синатры №1.
Барабанщик ударил палочками по ободу инструмента. Ленни погладил микрофон, опустив тот до уровня паха.
— Шикарные мужчины, чикагские Рыцари Колумба, я вас просто обожаю! — Присутствующие разразились возгласами одобрения. — И я хочу признаться вам, что все мои завоевания женских сердец и беготня за юбками — это просто прикрытие, потому что на самом деле я хочу ВАС, Рыцари Колумба отделения 384, сексуальные жеребчики, с вашими огромными «сосисками» — мне не терпится поджарить их, подперчить и засунуть глубоко в мой соблазнительный тетрацини![21]
Лоуфорд был вне себя от ярости. В узких кругах было прекрасно известно, что он с легкостью пошел бы на убийство, лишь бы угодить Синатре.
Собравшиеся взревели. Какой-то типок принялся размахивать флажком «Рыцари Колумба».
— Я так люблю вас, так люблю, так люблю! Мне так хочется одеться в женское платье и пригласить вас на вечеринку к себе домой — С НОЧЕВКОЙ!!!
Лоуфорд ринулся к сцене.
Пит подставил ему подножку.
И подхалим шлепнулся на задницу — в лучших, так сказать, традициях.
В зал стал проталкиваться Фрэнк Синатра собственной персоной. Собравшиеся точно с ума посходили.
Его перехватил Сэм Джи. Сэм Джи что-то зашептал ему на ухо — мило, вежливо и ТВЕРДО.
Пит все понял.
Ленни — человек мафии. Ленни — не тот, кому можно начистить рыло за здорово живешь.
Сэм улыбался. Сэму игра Ленни явно понравилась.
Синатра резко развернулся. Его тут же окружила толпа почитателей и льстецов.
Голос Ленни стал приторным до тошноты:
— Фрэнки, вернись к нам! Питер, поднимайся скорей с пола, мой сла-а-аденький дурачок.
Ленни Сэндс, оказывается, был тот еще тип.
Он сунул записку одному из крупье, чтобы тот передал ее Сэндсу. Ленни явился в кофейню вовремя — с точностью до минуты.
Пит сказал:
— Спасибо, что пришли.
Ленни сел.
— В вашей записке упоминались деньги. А это всегда привлекает мое внимание.
Официантка принесла им кофе. Прозвучал сигнал к игре — к каждому столику крепились миниатюрные слот-машины.
— Кемпер Бойд порекомендовал тебя. Сказал, что ты отлично подходишь для этой работы.
— Вы работаете на него?
— Нет, он просто мой знакомый.
Ленни потер шрам над губой:
— В чем конкретно заключается работа?
— Вы будете стрингером для «Строго секретно». Будете находить материал для скандальных статей и поставлять его тамошним писакам.
— Иначе говоря, поработаю стукачом?
— Вроде того. Будете держать нос по ветру — в Эл-Эй, в Чикаго, в Неваде — и присылать сообщения.
— Сколько?
— Штука в месяц, наличными.
— Компромат на кинозвезд вам нужен, так? То есть сальные подробности из жизни деятелей шоу-бизнеса.
— Так. И политиков либерального толка.
Ленни добавил сливок в кофе.
— Я не против, вот только Кеннеди я трогать не буду. Без Бобби я обойдусь, но Джек мне нравится.
— Вы неласково обошлись с Синатрой. Они ведь с Джеком приятели?
— Он поставляет Джеку баб и лижет задницу всей семейке. Питер Лоуфорд женат на Джековой сестре — через него-то они и общаются. Джек считает Фрэнка «хохмачом и больше никем» — и я вам этого не говорил.
Пит прихлебнул кофе.
— Рассказывай еще.
— Нет, спрашивай ты.
— О’кей. Я на Сансет-стрип, и решил перепихнуться за сто баксов. Что мне делать?
— Обратись к Мелу, парковщику заведения Дино. За десять центов он отведет тебя в бордель на Хейвенхерст и Фаунтин.
— А если, предположим, я захочу черную?
— Тогда мотай в «драйв-ин» на углу Вашингтон и Ла Бреа и поговори с цветными официантками на роликах.
— А если мне нравятся мальчики?
Ленни поморщился. Пит быстро сказал:
— Я знаю, ты ненавидишь педиков, тем не менее отвечай.
— Черт… я не… подождите… портье из «Ларго», кажется, держит несколько проституток-мужчин.
— Хорошо. Ну, а что можешь сказать о личной жизни Микки Коэна?
Лекни улыбнулся:
— Ну, она у него чисто номинальная. На самом деле оно ему не особо надо, но он любит, когда его видят в компании красивой женщины. Его последнюю псевдоподружку зовут Салли Хэшхагген. Иногда он выходит на люди с Кэрол Барр и Лиз Ренэ.
— Кто убил Тони Тромбино и Тони Бранкато?
— Джимми Фраттиано, либо коп по имени Дейв Клейн.
— У кого самый большой член в Голливуде?
— Либо у Стива Кокрейна, либо у Джона Айрлэнда[22].
— Как оттягивается Спейд Кули?
— Он глотает бензедрин и поколачивает жену.
— С кем Ава Гарднер изменяет Синатре?
— С кем угодно.
— Если тебе срочно понадобится аборт, к кому ты обратишься?
— К Фредди Оташу.
— Джейн Мэнсфильд?
— Нимфоманка.
— Дик Контино?
— Фанат полизать между ног.
— Гейл Рассел?
— Напивается до полусмерти в дешевой квартирке на западе Эл-Эй.
— Лекc Баркер?
— Бабник и любитель малолеток.
— Джонни Рэй?
— Гомик.
— Арт Пеппер?
— Торчок.
— Лизабет Скотт?
— Лесбиянка.
— Билли Экстайн?
— Бабник.
— Том Нил?
— Бичует в Палм-Спрингсе.
— Анита О'Дей?
— Наркоманка.
— Кэрри Грант?
— Гомик.
— Рэндольф Скотт?
— Гомик.
— Сенатор Уильям Ф. Ноулэнд?
— Пьяница.
— Шеф Паркер?
— Пьяница.
— Бинг Кросби?
— Тоже, и вдобавок жену бьет.
— Сержант Джон О’Грэди?
— Сотрудник ПУЛА, который подбрасывает наркоту джазовым музыкантам.
— Дези Арназ?
— По шлюхам ходит.
— Грейс Келли?
— Фригидная. Как-то раз я сам ее дрючил, так чуть свой шванц не отморозил.
Пит рассмеялся.
— Я?
Ленни ухмыльнулся.
— Вымогатель класса «люкс». Сутенер. Наемный убийца. И, если хочешь знать, я слишком хорошо знаю жизнь, чтобы вставать у тебя на пути.
Пит объявил:
— Ты принят.
Они обменялись рукопожатием.
В дверь вошел Безумный Сэл Ди и помахал им двумя полными денег стаканчиками, рассыпая монетки.
20.
(Вашингтон, округ Колумбия, 20 января 1959 года)
Служба доставки «Юнайтед парсел» доставила ему три больших ящика. Кемпер втащил их в кухню и вскрыл.
Бондюран завернул присланное в промасленную ткань. Бондюран точно понял, что имелось в виду под словами «что-нибудь хорошее».
Бондюран прислал ему три автомата, две ручные гранаты и три револьвера сорок пятого калибра с глушителем.
Бондюран приложил записку — лаконичную и неподписанную:
«Теперь ваша со Стэнтоном очередь».
Автоматы были с полным магазином патронов; к каждому прилагалось руководство по эксплуатации. «Сорок пятые» идеально помещались в его наплечную кобуру.
Один из них туда и отправился, и Кемпер поехал в аэропорт. Он прекрасно успел на часовой челночный рейс до Нью-Йорка.
Дом 881 по Пятой авеню в Нью-Йорке оказался шикарной тюдоровской крепостью. Кемперу удалось прошмыгнуть мимо консьержа, и он нажал на кнопку звонка с табличкой «Л. Хьюз».
