Росс Макдональд - Вокруг одни враги
Я уселся поудобнее и постарался привести в порядок свои мысли. Перебрав одно за другим все события и сведения, я пришел к неприятному выводу: в моих рассуждениях отсутствует какое-то связующее звено. Либо я не раскопал что-то до конца.
Тогда я принялся рыться в памяти, зная, что стоит мне лишь тронуть это звено, как связь в моих рассуждениях восстановится. Но заставить подсознание работать, как компьютер, выдавая информацию по нажатию кнопки, дело бесполезное. Рыча, словно дикий зверь, оно только глубже и глубже залезает к себе в берлогу.
От усталости и охватившего меня чувства отчаяния я вообще перестал соображать и решил лечь отдохнуть на кушетке в приемной.
Несмотря на то, что спал я недолго и меня одолевали кошмары, тем не менее проснулся я бодрым. Я сбросил с себя мятую рубашку, побрился и надел свежую сорочку, из тех, что хранил в офисе в стенном шкафу. Затем подошел к окну посмотреть, что за погода.
Стоял прекрасный солнечный день, чуть подернутый туманом. По улице с ревом мчались машины.
На другой стороне остановилась полицейская машина, из нее вылезли сержант Принс и его партнер Яновски. Только бы не ко мне. Я знал, что плохо им помогаю. Конечно, ко мне.
Не обращая ни малейшего внимания на поток машин, они пересекли улицу. Принс шел на шаг впереди, словно ищейка на поводке, таща Яновски за собой.
Я надел пиджак и встретил их у входа в офис. Они вошли, не спросив разрешения. Принс был мрачен и с трудом сдерживался. Даже светлокожий Яновски весь покрылся пятнами от злости.
— Последнее время вы не доверяете нам, Арчер. Мы решили прийти и спросить почему.
— Я был занят другими делами.
— Какими, например? — недобро поинтересовался Принс.
— Спасал, например, человеку жизнь. Между прочим, спас.
— К счастью для самого себя, — заметил Принс. — Не то пришлось бы спасать собственную шкуру. Кстати, не все еще кончено.
Мне надоело выслушивать их угрозы.
— Ну-ка, смените тон, сержант.
У Принса был такой вид, что он вот-вот меня ударит. Хорошо бы! Подобно большинству людей, я умел наносить только ответный удар.
Яновски встал между нами.
— Дай-ка я с ним поговорю, — сказал он Принсу. И повернулся ко мне: — Что было, то прошло, не будем вспоминать прошлое. Нам бы очень хотелось, чтобы вы работали с нами, помогали нам. Есть такие места, куда только вы можете попасть, такие вещи, которые только вы можете сделать, а мы не можем.
— Что вам надо сделать?
— Этот бывший помощник шерифа… Тот, которого пристукнули во время похищения…
— Джек Флайшер?
— Он самый. Вам, может, и без нас это известно, но я все равно скажу. В течение нескольких недель Флайшер держал квартиру Лорел Смит под наблюдением. Он установил там подслушивающее устройство и, по-видимому, записывал все разговоры на магнитофонную пленку. Нам стало известно, что он совсем недавно покупал пленку и прочее оборудование. Мы считаем, что эта пленка может оказаться весьма полезной.
— Я тоже так считаю.
— Она у вас? — спросил Принс из-за спины Яновски.
— Нет.
— А где?
— Не знаю. Может, у Флайшера дома в Санта-Тересе.
— И мы тоже так думаем, — сказал Яновски. — Его вдова, правда, уверяет, что нет, но это ничего не доказывает. Я говорил с нею по телефону, она чего-то крутит-вертит. Я попытался было заставить действовать полицию из Санта-Тересы, но они категорически отказались. У Флайшера были какие-то связи среди политиканов, и теперь, когда он умер, они делают из него героя. Не желают знать, когда им говорят, что он занимался подслушиванием в квартире покойницы. Конечно, мы можем обратиться наверх…
— Или вниз, — улыбнулся я. — Значит, вы хотите, чтобы я поехал в Санта-Тересу и побеседовал с миссис Флайшер?
— Чем оказали бы нам большое содействие, — отозвался Яновски.
— Пожалуйста. Я и сам думал повидаться с ней.
Яновски пожал мне руку, и даже Принс выдавил из себя улыбку. Они простили мне мои грехи, но только потому, что я им понадобился.
Глава 28
В Санта-Тересу я добрался после часа дня. В ресторане возле городского суда я съел холодный сандвич и оттуда не спеша пошел к дому Флайшера. Перспектива повторной беседы с вдовой Флайшера меня ни в коем случае не вдохновляла.
Окна дома со стороны фасада были плотно занавешены, отчего дом казался пустым и заброшенным. Дверь открыла миссис Флайшер.
Она, судя по всему, миновав различные стадии опьянения, старалась выглядеть трезвой. На ней было вполне приличное черное платье, волосы расчесаны и уложены, а дрожь в руках не очень заметна.
Но меня она, по-видимому, совершенно не помнила. Она смотрела сквозь меня, будто за моей спиной кто-то стоял, а я был прозрачным.
— Вы, наверное, меня не помните, — начал я. — Я вместе с вашим мужем занимался делом Дэйви Спеннера.
— Он убил Джека, — сказала она. — Вам это известно? Он убил моего мужа.
— Да. Примите мои соболезнования.
Бросив взгляд на соседний дом, она придвинулась ко мне вплотную, и, дернув меня за рукав, с конспиративным видом зашептала:
— Это у нас с вами был разговор позавчера? Входите. Я налью вам чего-нибудь выпить.
Я не очень охотно пошел вслед за нею в дом. В гостиной по-прежнему горел свет, словно она решила, что жизнь у нее будет теперь из одних вечеров. В стаканах, которые она принесла, опять оказался джин, чуть разбавленный тоником. Нам, по-видимому, предстояло начать с того, на чем мы остановились.
Она разом опорожнила почти весь стакан.
— Хорошо, что он умер, — сказала она, но особой радости в ее голосе я не услышал. — Правда, хорошо. Джек получил то, что заслужил.
— Почему?
— Вы не хуже меня знаете, почему. Пейте, чего вы ждете?
Свой стакан она уже прикончила. Я отпил немного неприятной на вкус смеси из своего стакана. Я могу выпить, но то, чем меня угощала вдова Джека Флайшера, почему-то напомнило мне, как меня заставляли принимать касторку.
— Вы говорите, что работали вместе с Джеком, — сказала она. — А вы помогали ему делать магнитофонные записи?
— Записи?
— Не пытайтесь меня обманывать. Сегодня утром мне звонил полицейский из Лос-Анджелеса. У него еще такая смешная фамилия, польская, что ли? Знаете его?
— Я знаю сержанта Яновски.
— Правильно, Яновски. Он интересовался, не осталось ли у Джека каких-либо пленок с записями. Сказал, что это очень важно для какого-то дела об убийстве. Оказывается, Лорел тоже убили. — Она придвинулась ко мне, словно желая напомнить, что она-то пока жива. — Слышали об этом?
— Я ее и нашел.
— Ее прикончил Джек, правда?
— Не знаю.
— Знаете. Я по вашему лицу вижу, что знаете. Чего это вы так боитесь рот раскрыть? Я ведь была замужем за Джеком, не забыли? Я прожила с ним тридцать лет и помню, какой он бывал бешеный. Из-за чего, думаете, я пристрастилась к спиртному? Когда мы поженились, я капли в рот не брала. Я начала пить, чтобы не думать о том, что он вытворяет.
У нее была манера с удивительным хладнокровием повествовать о чудовищных вещах, но в своих высказываниях она была слишком субъективна, чтобы ей можно было целиком верить. Тем не менее, мне хотелось услышать, что еще она может рассказать.
Она вышла на кухню и вернулась снова с полными стаканами.
— Так как же насчет пленок? — спросила она. — Деньги за них можно получить?
Я не стал раздумывать.
— По-моему, можно.
— Сколько?
— Тысячу долларов.
— Разве это сумма?
— С полиции вам и этого не получить. Возможно, я заплатил бы и больше, если бы знал, что на них записано. Вы их прослушали?
— Нет.
— А где они?
— Не скажу. Мне нужно гораздо больше тысячи. Теперь, когда Джека нет, я решила отправиться в путешествие. Джек никуда меня с собой не брал, ни разу за последние пятнадцать лет. И знаете почему? Потому что куда бы он ни ехал, там его ждала она. Все, больше она его не ждет. — И спустя секунду чуть удивленно добавила: — И Джек не ждет. Они оба умерли, да? Я так часто мечтала об их смерти, что не могу поверить, что их нет в живых.
— Нет.
— Очень хорошо.
Она поднялась с намерением предложить тост, но едва устояла на ногах. Я забрал у нее стакан и поставил его на инкрустированный камушками стол.
— Да упокоятся их души!
— Вот уж никогда не думала, что мне ее будет жалко, — сказала она. — А жалко! Знаете, она ведь была похожа на меня. В молодости я была куда красивее, а Лорел на пятнадцать лет моложе меня. Я часто думала о том, как они там с Джеком ладят. Для нее связь с ним тоже не была сплошным весельем.
— Вы в самом деле думаете, что это сделал ваш муж?
— Вы и половины не знаете того, что он натворил. — Она плюхнулась на кушетку рядом со мной. — Расскажи я вам, у вас волосы бы дыбом встали. Грешно так говорить, но я не осуждаю мальчишку, который разнес ему голову. Вам известно, кто он такой?
