Георгий Миронов - Кровь на нациях
Ванечка заворожено уставился на небольшую фиолетовую таблетку в форме алмаза. Взяв соскоб с таблетки, Конюхова продемонстрировала, коллегам, как лекарство, растворяясь, теряет цвет, вкус и запах.
— Через минуту после приема препарата, — заметила Конюхова, — жертва чувствует себя парализованной, не может не только дать отпор, но даже закричать. Со стороны это будет выглядеть вполне пристойно. Друг или подруга помогает подвыпившим другу или подруге добраться до машины или до дома. Или человеку стало плохо с сердцем. Возможны варианты.
— И часто насильники им пользуются? — спросил Ванечка.
— У нас в России — единичные случаи. Но в США, Германии и Польше было уже довольно много случаев, когда насильники предварительно скормили своим жертвам таблетку рохинпола. Я запросила из "базы данных" Интерпола соответствующие сведения. Оказалось, что кроме рохинпола насильники в странах Европы в США в последнее время используют таблетки белого или розового цвета с буквой "S"-символикой популярной группы "Spice Girls". Это смесь эфедрина, диазепама и кетамина. Особенно часто эти препараты используют не просто для ослабления сопротивляемости жертвы. Среди жертв часты именно девственницы, берегущие "самое дорогое" для жениха, или обладательницы толстого кошелька и дорогих украшений.
— Да, ничего себе… Жили мы тут в Рудном тихо, спокойно, страшнее банды отморозков ничего не видели, — так тех хотя бы знали где искать. А тут — международный уровень…
— Ничего, и с международным справимся, — гордо заявил Деркач. с завистью поглядывая на последний кусок шоколадного глазурированного сырка, с навсегда отправляющегося в широко раскрытый рот юного детективного дарования.
— Ну, ладно, готов все понять и принять. Но, если это средство было применено сознательно, хитроумно, я бы даже сказал, с целью изнасилования и ограбления жертвы, то…, виноват, товарищ лейтенант, но это уже другая версия. Маньяком такого преступника назвать трудно. Обычный криминал.
Деркач и Конюхова с улыбками переглянулись.
— Мы тоже так думаем, Ванечка, — смиренно заметила Людмила Викторовна.
— Пока то шел с третьего этажа, от кабинета Петруничева, сюда, на первый, в кримлабораторию, нам уже перезвонил Сергей Михалыч. И…
— Поймали? — радостно вырвалось у Ванечки.
— Кого?
— Ну, убийц — грабителей-насильников?
— Ты даешь, Иван. Кто кроме нас их может, и главное — должен поймать?
Нет, братец, ловить их наша обязанность. Просто…
Просто Петруничеву пять-десять минут назад звонили из УВД Смоленска.
— Так… — протянул Ванечка Семенов. — Дело об убийстве гендиректора «Кристалла» Шкапова?
— Нет. Это «дело» передано генеральной прокуратуре.
— Тогда остается «дело» о покушении на убийство директора заводского музея?
— Там не покушение. Убийство. Директор умер.
— Ага, после чего директор был изнасилован. Начитался детективов, Иван тут проще и страшнее. Есть основание предполагать, что ночной секьюрити, а возможно, вся бригада охраны были подкуплены или запуганы и дали возможность грабителям проникнуть на территорию завода.
— А директор?
— Директор, как известно, заработался в своем кабинете и, возможно, грабители предполагали, что сумеют, воспользовавшись помощью заводских секьюрити, тихо — незаметно похитить конкретные, интересующие их брильянты, не вступая в контакт с директором.
— Ничего не понимаю. И все-таки, при чем тут директор музея, грабители, транквилизаторы в моче, наши изнасилованные девушки и ограбление музея при заводе «Кристалл»? Мы с Сергеем — он кивнул на Деркача, занимались версией «маньяк». Мы, что, оставляем ее? Капитан сказал, что сейчас надо поработать по рохинполу. Так. Но, честно говоря, я не понимаю, что надо делать?
Конюхова переглянулась с Деркачем. Ванечка был прав. Версия с использованием рохинпола с целью преодоления сопротивления Багучевой и Дормидонтовой представлял перспективный интерес. Но пока — для самой Конюховой. Есть смысл поискать на трупах места инъекций. Продолжить сбор информации по аналогичным инцидентам. А что делать Деркачу и Семенову.
— А тебе что капитан сказал? — спросила Конюхова у Деркача.
— Он сказал сейчас по телефону, что остатки рохинпола обнаружены в крови начальника службы охраны завода «Кристалл». Как уж коллегам из областного УБД пришло в голову провести полное биохимическое обследование начальника службы секьюрити, человека с приличным прошлым и хорошей репутацией, не знаю. Но факт — в его моче нашли следы рохинпола. И, поскольку использование рохинпола констатировано в области лишь в двух местах — на заводе «Кристалл» и у нас в Рудном, якобы, сам генерал Тишаев рекомендовал включить меня и мою группу/тут Деркач посмотрел на Ванечку Семенова/ в оперативно-розыскную группу отрабатывающую убийство директора музея завода «Кристалл». А поскольку я тут не вижу никаких следов маньяков, то версию «маньяк» мы с тобой, Ванечка, пока что действительно кладем под сукно и выезжаем, получив профессиональные напутствия от Людочки, в родную областную столицу для прохождения дальнейшей службы.
— Нас что, переводят в Смоленск? — обрадовался Ванечка, у которого там на первом курсе педтехникума училась юная особа, представляющая для него "оперативный интерес".
— Размечтался. И не надейся, что останется время для походов в общежитие педтехникума, — заверил знающий сердечную тайну юного коллеги Деркач. — Поступаем в распоряжение. Во временное. Как приданные смоленской бригаде, И только. На время. Приказано Петруничевым — разобраться в ситуации на месте и — назад. Главная то задача тут — найти убийц двух девушек, расследовать дело об изнасиловании, ограблении и убийстве в Рудном. А Смоленск, честно говоря, я так понял: не столько мы едем туда на помощь смоленским сыскарям, операм и следователям, сколько должны на смоленской модели нашкандыбать информации, способной подтолкнуть следствие и розыск здесь в Рудном.
— Когда едем? — деловито и уже без тени улыбки спросил Ванечка, дожевывая вкуснейший бутерброд с сыром, — нигде в области не делали такой мягкий домашний сыр, как в Рудном.
— Прямо сейчас, — развел руками Деркач. Петруничев обещал тоже быть.
В Смоленске Деркач и Семенов были уже через два часа. К тому времени, когда на допрос в следственное управление УВД области привезли Агишева Якова Фаттаховича, в УВД прибыл и Петруничев, задержанный в Рудном встречей с профессором Миловановым — Миловидовым, приезжавшим для консультирования по перстням семьи графов Багучевых.
— Ну, что сказал профессор? — спросил Деркач.
— Об этом — потом, давай-ка все внимание на Агишева. Как, вызывает он у тебя доверие? — шепотом спросил Деркача Петруничев
— Вполне, положительный человек, — Деркач вчитался в «объективку» на Агишева. — "Капитан запаса, ранен и контужен в Чечне, физически однако находится в хорошей форме, тренирует мальчишек по боевым единоборствам в клубе «Боец», пользуется заслуженным авторитетом на службе, замечаний по работе не имеет. Разведен. От брака имеет дочь 12 лет. Родители умерли. Вредных привычек не имеет. В связях с криминальными кругами замечен не был".
— Но как-то ведь рохинпол попал в его организм. Он же отрицает любые контакты с посторонними лицами в ту ночь.
В кабинет следователя в котором должен был происходить допрос, вошел полковник Ревунков. Поздоровался со всеми. С Петруничевым — за руку. Через минуту в кабинет заглянул прапорщик:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Давай.
— Дверь вновь приоькрылась и в кабинет вошел Агишев, человек лет 45, с седыми висками, начинающейся на затылке лысиной, крепкими плечами и усталыми глазами.
— Повторите присутствующим еще раз: что с Вами случилось в ту ночь?
— В 20. 00 я еще раз проверил посты, сигнализацию, работали видеокамеры, все датчики. Все путем
— Директор музея находился в своем кабинете?
— Так точно… Это не запрещалось и после закрытия музея. Он человек проверенный. Был.
— И что потом?
13 августа 1998 г. Версия 4. Круги вокруг «Кристалла»
— Товарищ полковник, как же так, — сокрушался капитан Петруничев, — у Вас такие наработки по кругу подозреваемых, их бы брать, снимать показания, ловить "момент истины", — они бы и на убийц Шкапова показали, и, кто знает, прояснили бы ситуацию по убийству директора музея «Кристалл» и двух наших рудненских девушек…А тут — вынь да положь. Мало что отобрали у УВД области дело, передали Генпрокуратуре, так еще и оперативно-розыскные группы УВД фактически отстранили от дальнейших операций…
— Сережа, это уже не нашего ума дело…
— А что, у них там, в Москве в прокуратуре, — другие мозгу, что ли?
— Другие возможности.
— Понял. Ладно. А может все же…
