Джеймс Чейз - Алмазы Эсмальди
Уоррен пыхнул сигарой, окружив себя венчиком пахучего дыма.
– С другой стороны, я мог бы убедить присяжных отнестись к вам снисходительно, – он ткнул сигарой в сторону Марты. – При аресте вы сказали, что Робинс убил миссис Льюис. Откровенно говоря, меня интересует именно это. Я хочу добиться осуждения его за убийство. Если вы готовы дать показания против него, я могу обещать вам три года вместо верных десяти. Решайте сами. Вы готовы стать свидетелем обвинения?
Марта не колебалась ни секунды.
– Да, – сказала она.
Фланирующей походкой Стив Хармас вошел в приемную и улыбнулся Пэтти Шоу.
– Как тебе мой красивый загар? – осведомилась она.
– Не будь я респектабельным семейным человеком, поцеловал бы тебя.
– Приятно слышать, – откликнулась Пэтти. – Очень жаль, но если тебе так приспичило с кем-нибудь поцеловаться, заходи в берлогу и поцелуй медведя, – она повела своими хорошенькими глазками в сторону двери. – Он как раз в подходящем настроении.
Хармас пожал плечами.
– Не беспокойся, милая Пэтти. Я хочу попросить тебя об одном одолжении. На той неделе мы с Максом поспорили насчет твоего роста. Встань на секундочку. Я только хочу убедиться.
Пэтти захихикала.
– Старый фокус. Я встану, а ты ущипнешь меня за то самое место. Ступай, Мэддокс ждет.
– Мисс Шоу, мне кажется, вы становитесь слишком искушенной особой, – сказал Хармас с шокированным видом. – У меня и в мыслях не было ничего подобного.
– Иди и займись делом.
Хармас печально покачал головой и вошел в кабинет Мэддокса. Тот встретил его свирепым взглядом.
– Нашел ожерелье?
Хармас опустился в кресло для посетителей.
– Нет.
– Что же это такое, черт подери? – грозно спросил Мэддокс. – Нам подали иск. Я ведь тебе говорил…
Хармас поднял руку. Достав из кармана конверт, он протянул его через стол.
– Сначала прочтите, потом поговорим.
Фыркая и ероша рукой волосы, Мэддокс прочел отчет Хармаса. Потом он прикурил сигару от дымящегося окурка и откинулся на спинку стула.
– Мне наплевать, кто убил Лизу Льюис, – сказал он. – Меня интересует только ожерелье. Его надо найти. Ладно, Льюис спутался с вьетнамкой. Вы с Террелом думаете, что он подстроил убийство жены. Все это меня не интересует! Ты считаешь, ожерелье у Льюиса… это уже интересно. Возвращайся туда и возьми с собой столько людей, сколько тебе понадобится. С этого момента не спускать глаз с Льюиса и его вьетнамской потаскушки. Может статься, у нас не будет другого шанса вернуть ожерелье. Но если мне придется платить, все в этом офисе, включая и тебя, получат на орехи. Я ясно выражаюсь?
– Яснее некуда. Ладно, положитесь на меня.
Выйдя из кабинета, Хармас застал Пэтти в тот момент, когда она наклонилась над ящиком картотеки. Услышав ее пронзительный визг, Мэддокс поднял голову и нахмурился. Пока она искала, чем бы потяжелее запустить в Хармаса, тот был уже на полпути к лифту.
Спустя три дня после поездки в ресторан Гарри позвонил Тане, прося встречи.
– Хорошо, – сказала она. – В нашей квартире в три.
Ее голос звучал безжизненно, и Гарри встревожился.
– Что-нибудь случилось? – спросил он с беспокойством, но Таня повесила трубку.
Гарри почти не спал за последние дни, мечтая о ее гибком, прекрасном теле. Гарри отпустил Хельгар, пообещав ей десять тысяч, как только завещание войдет в силу. Выслушав его, она ограничилась легким кивком головы, и лишь жесткий враждебный взгляд выдавал ее отношение к нему. Избавившись от нее, он почувствовал облегчение. Он уже договорился о продаже дома, предупредив То-то и остальную прислугу о предстоящих переменах. К его досаде, они восприняли новость без всякого огорчения. То-то заявил, что уже получил устраивающее его предложение и поэтому уходит в конце недели. Он тоже смотрел на Гарри холодно и неприязненно.
Не зная, что Хармас следит за ним, Гарри поехал к Тане. Обычно она выбегала навстречу и бросалась ему на шею, но теперь никто не ответил на звонок. Нахмурясь, он открыл дверь своим ключом.
– Таня?
– Я здесь.
Голос донесся из спальни. Он закрыл входную дверь и, миновав гостиную и маленький коридор, толкнул дверь спальни. Таня, в белом халатике, сидела перед туалетным зеркалом и подпиливала ногти. Когда Гарри вошел, она с бесстрастным видом подняла голову.
– Здравствуй, Гарри.
«О Боже, – подумал он, – все еще дуется!» Он хотел ее, хотел лежать в ее объятиях, чувствовать, как ее тело отвечает ему, но по выражению черных, чуть раскосых глаз понял, что сегодня об этом и думать нечего. Его охватило разочарование и злость.
– Что-нибудь случилось? – спросил он, закрывая дверь.
Таня отвела взгляд.
– Ты хочешь заниматься любовью? – спросила она тихим безжизненным голосом.
– Таня! Что с тобой?
– Ты хочешь заниматься любовью? – повторила она.
Его подмывало швырнуть ее на кровать и овладеть телом, о котором он столько мечтал, однако он сдержался.
– По-твоему, мне нужно от тебя только это? Таня, я люблю тебя! В чем дело?
Он присел в ногах кровати, с тревогой глядя на нее.
– Любишь? Ты любишь меня? – Таня отложила пилку, встала и направилась к двери. – Я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста.
Бессильно опустив руки вдоль тела, она медленно прошла в гостиную. «Еще новости!» – сердито подумал Гарри, жалея, что она ушла из спальни. В постели, в его объятиях, она наверняка оттаяла бы. Черт возьми, он упустил свой шанс! Войдя в гостиную, он увидел, что она сидит в большом кресле, кутаясь в халатик.
– Садись, – она указала на кресло поодаль от себя.
– Что все это значит, Таня? – Гарри неохотно сел. Ему не удалось скрыть прозвучавшее в его голосе раздражение.
– Я хотела поговорить с тобой… о нас. Ты сказал, что потеряешь все деньги, если женишься на мне.
«Так вот в чем дело, – подумал Гарри. – А мне-то казалось, что это дурацкое препятствие уже позади».
– Да, дорогая, – сказал он, – здесь ничего не изменишь. Но у меня будет много денег… мы будем так счастливы вместе. Я смогу дать тебе все, чего ты только пожелаешь… только скажи.
– Но ты обещал жениться на мне, если станешь свободным.
В нем вспыхнуло гневное желание крикнуть ей: «И ты вообразила, будто стоишь двухсот миллионов? Дура! Ни одна женщина не стоит столько!» Но он сдержался и промолчал. Таня продолжала смотреть на него. Две слезинки катились по ее шелковистой безупречной коже.
– Она предупреждала меня… а я не хотела верить, – сказала Таня дрожащим голосом.
Гарри насторожился.
– О чем ты говоришь? – Его вдруг охватил холодный озноб. – Она? Ты про кого?
Таня смахнула слезы пальцем.
– Таня! Что с тобой творится? – Он вскочил на ноги и встал перед ней. – Перестань! Я тебя люблю, ты мне нужна… Я хочу тебя. Почему ты так странно ведешь себя?
Она подняла голову, и его поразило отчаянье в ее блестящих черных глазах.
– Ты не знаешь, что такое любовь. Она предупреждала меня.
Махнув в раздражении рукой, Гарри вернулся к своему креслу и сел.
– Ты в своем уме? – теперь его голос звучал резко и сердито. – Она? О ком ты говоришь, черт возьми?
– О твоей жене, – тихо сказала Таня.
Кровь бросилась в лицо Гарри.
– Да что же это делается! – проговорил он, подавшись вперед с руками на коленях. Его лицо было сведено гневом.
Таня съежилась, ее руки дрожали.
– Она знала про нас, Гарри. За нами следили. Каждый раз, когда мы встречались, ей доносили. В то утро, когда ты улетел во Фриско, она приехала ко мне.
Гарри почувствовал слабость.
– Лиза была у тебя?
– Да. Мы говорили в ресторане, в том же кабинете, где встретились с тобой. Ее привез шофер-японец. Она сказала, что знает, как ты уходишь ко мне по ночам. Она знала про нас все. Я испугалась за тебя, испугалась, что она с тобой разведется и от тебя уйдут все деньги. Я растерялась, не знала, что сказать, да она и не хотела слушать. «Не надейся удержать моего мужа, – сказала она. – Ты плохо его знаешь, но я-то вижу его насквозь. Он никогда не любил меня. Он вообще не способен никого любить… кроме денег!»
– Я не верю ни единому слову! – Гарри был бледен. – По-моему, ты все выдумала!
Таня вытерла ладонью мокрые от слез щеки.
– Прошу тебя, выслушай и поверь. Она сидела в своем кресле, уставившись на меня, такая жалкая, некрасивая, с сердитыми глазами. Потом она заявила, что хочет убить себя, потому что сгорает от желания. Ей расхотелось жить, потому что она не могла больше спать с тобой. Я поняла ее и пожалела, но она не хотела моей жалости… она была такая злая. «Ты никогда его не получишь, желтая шлюха! – крикнула она. – Я изменю свое завещание. Он не получит ни гроша, если женится на тебе, я-то его знаю». – Таня помолчала, глядя на свои руки. – Я не знала тогда, что она лжет… только когда ты сказал, я поняла, что она изменила завещание раньше. Иначе бы я этого не сделала.
У Гарри пересохло во рту.
