Джеймс Чейз - Репортер Кэйд (пер. Згерский)
— Да жив он! Жив! Он и Харденбург! — крикнул Кэйд, стукнув кулаком по столу. — И у меня есть снимки в доказательство!
— Но если это правда… — Бауманн по побледневшему лицу Кэйда понял, что тот не врет. — Давай мне кассеты с пленками! Я их немедленно отправлю Шэ Бэ.
Кэйд покачал головой.
— Нет, ты их не пошлешь. Он их не получит. Они слишком важны, эти снимки, чтобы отдавать их Брэддоку. Они будут переданы американскому консулу в Женеве!
Лицо Бауманна окаменело.
— У тебя контракт с Шэ Бэ. Все снимки, которые ты делаешь, его собственность. Давай их сюда!
— Их получит консул, и никто другой!
Лицо Бауманна потемнело от ярости.
— Вот что значит работать с пропойцей! — заорал он и обернулся к Шерману. — А ты с ним, Бен?
— Да ты что? — ответил Шерман. — Шэ Бэ получит снимки, а там уж сам решит, что с ними делать.
— Вот так-то, — сказал Бауманн и протянул руку. — Давай пленки, Кэйд. Нас трое против тебя одного, и церемониться мы не будем, учти.
— Да вы что? — Кэйд попятился. Ему хотелось быть смелым, хотелось быть трезвым. Он схватил стеклянную пепельницу — жест отчаяния слабого перед сильным. — Только попробуйте! Вот этой штукой я выбью стекла.
Бауманн зловеще усмехнулся.
— Ну, что такое разбитое окно? — сказал он. — Давай, Кэйд. Не до такой же степени ты пьян. Дай мне пленки.
Шерман и Грау медленно начали надвигаться на Кэйда. Их остановил громкий стук в дверь. В глазах Бауманна мелькнул страх.
— Кто там?
— Полиция! — раздался резкий голос. — Откройте!
Бауманн заметно побледнел.
— Давай скорее пленки, идиот пьяный, — прошипел он Кэйду.
Тот попятился еще дальше, и в этот момент дверь его спальни раскрылась. В комнату вошел высокий, могучего сложения человек в серой униформе швейцарской полиции.
— Всем оставаться на своих местах! — рявкнул он, положив ладонь на рукоятку пистолета. Из-за его спины вышел тоже крепкий невысокий мужчина в черном плаще и черной шляпе. Он быстро пересек гостиную и открыл дверь, выходящую в коридор. Вошли еще двое, которых Кэйд сразу узнал, — охранники Харденбурга. Руки в карманах плащей, лица каменные. Они молча вошли и заняли каждый свою позицию в комнате.
Бауманн обратился к швейцарскому полицейскому:
— Послушайте! Что это значит? Что вам здесь нужно?
— Прошу предъявить паспорта. — сказал полицейский. — Вы не зарегистрировались в отеле… Это нарушение.
Бауманн вздохнул с облегчением.
— О, извините, ради бога. Мы просто были заняты. Замотались, знаете, и забыли. Вот, пожалуйста, мой паспорт. А у моих друзей тоже есть паспорта.
Кэйд зорко следил за разыгрывающейся комедией. Раз полицейский не один, а с громилами Харденбурга, все ясно: их арестуют и обыщут.
Шерман и Грау вытащили паспорта и протянули полицейскому.
— А мой в спальне, — сказал Кэйд небрежно. — Сейчас принесу.
Он спокойной походкой направился к своей спальне, а тело напряглось от страха, и сердце сильно забилось.
— Эй вы! А ну, стойте! — крикнул полицейский.
Напряжение стало невыносимым, но он продолжал идти. Шаги сзади приближались. Он проскользнул в спальню, захлопнул дверь перед самым носом охранников и успел повернуть ключ в то мгновение, когда тяжелое плечо ударило в дверь. Она затрещала, но выдержала. Он молниеносно пересек спальню и открыл дверь в коридор. Распахнув дверь до отказа, спрятался за ней, прижавшись к стене.
С треском дверь из гостиной раскрылась.
— Он удрал! — раздался крик. — Быстро!
Двое промчались мимо него в коридор. Топот ног удалялся в сторону лифта. Сердце колотилось так сильно, что ему казалось: стук выдаст его. Из гостиной послышался голос полицейского:
— Вы арестованы!
Услышал возмущенные протесты Бауманна, брань Шермана, лязганье наручников. Потом голос Бауманна:
— Ладно, черт с вами! Пошли.
Прижимаясь к стене, Кэйд услышал их шаги, когда они проходили мимо через раскрытую дверь.
Он подождал, пока не загудел лифт, увозивший их вниз, и только тогда вышел из-за двери. Схватив свое подбитое мехом пальто, торопливо надел его, подбежал к застекленной двери, распахнул ее и вышел на покрытый снегом балкон, потом закрыл за собой створки.
Внизу стояли три автомобиля, возле них двое швейцарских полицейских. Прямо под ним находился еще один балкон — на втором этаже. Не раздумывая, он перелез через перила и спрыгнул на него. Страх высоты был ничто по сравнению с тем, что он теперь испытывал. В номере было темно. Он повернул ручку балконной двери и вошел во мрак чужой комнаты. Прислушался. Ни звука. Он прикрыл за собой двери и задвинул шторы. Наощупь прошел туда, где должен был находиться выключатель, и зажег свет.
7У него перехватило дыхание, когда он увидел возле себя девушку в постели. Она проснулась и начала подниматься с расширенными от ужаса глазами. Кэйд бросился к ней и, зажав ей рот, навалился на нее всем телом. Ее обезумевшие глаза находились прямо перед его лицом. Она попыталась оказать сопротивление, но под весом его тела это было бесполезно, и она замерла.
— Не пугайтесь, — зашептал Кэйд. — Я ничего дурного вам не сделаю. Мне только нужна ваша помощь.
Большие испуганные глаза… Она увидела, что он еще более испуган, чем она, и заметно успокоилась. Кэйд медленно отвел ладонь от ее рта.
— В чем дело? — спросила она. Ее ровный, спокойный голос подействовал на него. Страх как-то сразу поубавился.
Говорила она по-английски правильно, но с акцентом.
— Простите меня. — Он отпрянул от. нее и сел. — Я не знал, что здесь кто-то есть. Вы кричать не будете?
— Послушайте, вы меня совсем раздавили.
До него дошло, что он сидел на ее ногах, и он поспешно встал.
— Ой, простите.
— Хватит повторять извинения. Боже мой, но как вы меня испугали!
— А я вас еще больше испугался…
Она изучала его взглядом.
— Вы случайно не Вэл Кэйд? — Она села, прикрывшись одеялом. — Мне кажется, так оно и есть, верно?
Только теперь он рассмотрел ее. Лет двадцать пять. Не до такой степени красива, как Элизабет Тейлор, но вполне ничего.
— Да, я Вэл Кэйд. Как вы узнали?
— Как узнала? Дорогой мой, да я, наверно, самая преданная поклонница вашего таланта! Надеюсь, вы не для того пожаловали, чтобы причинить мне вред?
На Кэйда внезапно нахлынуло полуобморочное состояние. Он дико оглянулся по сторонам, увидел кресло и почти свалился в него. Холодный пот выступил на лбу. Ощущение вонзающегося в тело ножа, горячей крови на руках снова ожило в нем.
— Нет… я… — пробормотал он и закрыл лицо руками. Смутно до него доходили ее движения по комнате, звук льющейся воды, потом она сунула ему в руки стакан.
— Попейте! — Ее строгий, властный голос прорезал туман, заволакивавший мозги.
Первый глоток воды привел его в чувство. Он жадно допил до дна, стакан вывалился из его пальцев и с глухим стуком упал на ковер.
— Объясните, пожалуйста, что происходит? — спросила она.
Он посмотрел на нее, удивившись ее спокойствию.
— Кто вы?
— Я? — Она успела надеть халат ярко-красного цвета и теперь сидела на кровати. — Меня зовут Жинет Дюпри. Я француженка и работаю в бюро путешествий Монтрё. Сейчас у меня отпуск. Ну, и еще я безумная поклонница вашего таланта. С вас этого достаточно?
— У вас есть автомобиль?
— Да. Внизу в гараже "фольксваген".
— Мне надо добраться до Женевы. Вы мне не дадите вашу машину?
— Как… сейчас? — Да.
— А как же я? Останусь без машины? Н-ну, давайте я вас отвезу в Женеву…
— Я не хочу, чтобы вы были замешаны в этом деле, — сказал Кэйд. — Вам лучше вообще ничего не знать. Мне нужно поехать одному. Для вас это может быть чревато неприятностями.
Взгляд ее оживился.
— Это связано с какими-то снимками, которые вы сделали?
— Именно.
— О! Тогда я вам помогу. Я настаиваю на этом. Я сейчас, один момент. — Она сорвала одежду со спинки стула и скрылась в ванной.
Все еще взволнованный, Кэйд бесшумно подошел к балконным дверям. Осторожно открыв их, он вышел на балкон.
Прямо перед ним внизу стояла группа людей: четверо в форме швейцарской полиции и двое — люди Харденбурга. Он торопливо шагнул назад и замер, прислушавшись.
Один из полицейских говорил в портативный передатчик. Кэйд услышал: "Он мог и удрать, но пока что мы обыскиваем отель. Заблокируйте дороги выше и ниже города. Далеко он не мог уйти. И осторожно, он опасен".
Кэйд вошел в комнату и тихо прикрыл двери. Стоя посреди комнаты, он обдумывал, что предпринять. Вошла Жинет и включила полный свет. На ней было шерстяное платье, серое с красным.
— Я готова, — сказала она. — Осталось только…
— Они блокируют дороги, — перебил ее Кэйд. — Мы не можем воспользоваться шоссе.
