Стив Брюер - Головорез
— Я с удовольствием проводил бы в городе больше времени, если бы на то у меня была веская причина.
Лусинда улыбнулась ему, и они долго, в насыщенном молчании смотрели друг на друга. Затем отвели взгляды, внезапно заинтересовавшись едой. Соломон старался есть помедленнее. Ему хотелось, чтобы их трапеза длилась вечно.
Когда беседа возобновилась, они поговорили о городе, еде и музыке. Не касаясь личного. Не пускаясь в откровенности. И вне всякого сомнения, не упоминая о Шеффилдах.
Официант предложил десерт, но Лусинда взглянула на часы и сказала, что ей нужно возвращаться в суд. Как и договаривались, они заплатили каждый за себя. Соломон оставил сверх того щедрые чаевые. Поскольку это было любимое кафе Лусинды, ему хотелось, чтобы его здесь запомнили. Он мечтал вернуться. И не один раз.
Солнечный свет заливал улицу. Соломон достал из внутреннего кармана темные очки и водрузил на нос.
— Теперь вы похожи на телохранителя, — сказала Лусинда.
— Да?
— Большого страшного человека.
— Снять очки?
— Нет, ничего, — сказала она, — меня вы не пугаете.
Они пошли рядом, неся свои кейсы. Соломон горел желанием сказать что-то такое, что гарантировало бы их новую встречу, но не мог придумать — что. Он чувствовал себя сонным и вялым — гора мышц в темных очках.
У входа в здание суда выстроилась очередь к металлоискателю. Охранники открывали кейсы и водили пищавшими детекторами. Соломону не хотелось снова проходить эту процедуру, да и смысла в ней он не видел. В суде у него дел больше не было. Ему необходимо было вернуться в квартиру у парка Лафайет, где он оставил свой пистолет и ноутбук, и заняться делом.
Лусинда, стоявшая совсем близко, повернулась к нему. Соломон неуклюже протянул ей для пожатия свою лапищу.
— Спасибо за компанию, — сказала Лусинда.
— Я чудесно провел время. Вы согласитесь еще раз со мной встретиться?
Она улыбнулась:
— С удовольствием.
Привстав на цыпочки, Лусинда легко чмокнула его в губы. Прежде чем он успел ответить на поцелуй, она отстранилась и встала в очередь, держа портфель обеими руками.
— Пока, Соломон Гейдж. До встречи.
Он неловко помахал ей, а потом отвернулся, чтобы спрятать глупую улыбку.
Глава 39
Барт Логан сидел на плюшевом диване в кабинете Кристофера Шеффилда, наблюдая за Майклом, который, разглагольствуя, ходил из угла в угол. Барту только и оставалось, что тихо сидеть. Ему хотелось вскочить и оторвать Майклу его пустую голову. Тупой ублюдок, орущий в суде, бьющий жену, ставящий под угрозу всех.
Хуже момента для развода с Грейс придумать было невозможно. Репортеры о нем пронюхали, и внизу, в отделе связей со средствами массовой информации компании «Шеффилд энтерпрайзиз», разрывались телефоны. Проклятые стервятники вились над трупом Майклова брака.
Слишком много отвлекающих моментов, черт бы их побрал. Барту и братьям Шеффилдам нужно было сейчас сосредоточиться, соединить последние ниточки африканского проекта. До выборов в Нигере оставалось всего три дня. Сейчас им эта гадость была совершенно ни к чему. Ни возбудившиеся репортеры, ни вездесущие адвокаты, ни появление в суде Грейс, похожей на помятый фрукт…
— А эта проклятая адвокатша! — кричал Майкл. — Ты бы ее видел! Она точно знала, что делает, выбрав судьей женщину, которая готова отдать Грейс все, чего та ни пожелает. Судья — женщина, адвокат — женщина, истец — женщина. Чувствуешь, чем дело пахнет? Думаешь, они меня — да и всех нас — не уроют?
Крис сидел за столом, толстый, молчаливый Будда, клавший в рот одну шоколадную конфету за другой. Казалось, он полностью отключился. Он по крайней мере может отвлечься на еду. Трудность Барта состояла в том, что он продолжал слушать этого тупого сукина сына.
— Ну-ну! — вклинился он. Сил больше не было терпеть. — Ну-ну!
Майкл повернулся к нему.
— Может, вернемся к делу? — сказал Барт. — Криком и беготней по комнате вы ничего не измените.
— Слушай, ты…
— Ну-ну! — снова прервал его Барт. — Не пытайтесь выместить злобу на мне. Можете бить свою жену, но со мной этот номер не пройдет.
Тяжело задышав, Майкл сжал кулаки. Барт глянул на Криса, на лице которого появилась ухмылка.
— Нас ждут дела, — сказал Барт. — Время истекает.
Спокойный тон Барта, кажется, сработал. Майкл задышал ровнее и опустился в кресло.
— Ты прав, — сказал он. — Мне нужно взять себя в руки. Вспомнить о том, что сейчас важно.
— Совершенно верно. — Барт говорил негромко. — Вы слишком много трудились, чтобы позволить всему рухнуть.
А сам думал: «Я слишком много трудился, чтобы позволить вам, безмозглым тупицам, спутать сейчас все карты».
Крис отодвинул конфеты и вытер рот носовым платком.
— Что известно о судне?
— Ночью оно пришвартовалось в Порто-Ново, — сказал Барт, — и они грузят товар на трейлеры. Но им еще нужно доехать до ранчо генерала Гомы. А это перегон через весь Бенин, а потом еще сто миль по Нигеру. На это уйдет день.
— Можно сократить сроки? — спросил Крис.
Майкл покачал головой:
— Нам повезет, если трейлеры одолеют расстояние за день. Там плохие дороги. На границе я все подготовил. Люди Гомы ждут. Едва оружие доставят, они примут его и выступят.
— Так о каком сроке мы говорим? — спросил Крис. — О тридцати шести часах? О сорока восьми?
— Второе вернее, — ответил Барт.
— Мы знали, что дело рискованное, — сказал Майкл. — И судно, как назло, продержали в Дакаре несколько дней. Но все будет хорошо. Не конец света, если Гома выступит уже после выборов.
— Лучше, если Гома вмешается до подсчета голосов, — заметил Барт.
Братья переглянулись, и оба повернулись к Барту, ожидая, что у того есть ответы на все вопросы.
Логан вздохнул:
— Есть еще одна проблема. По моим сведениям, груз полегчал. Часть оружия исчезла по пути. Когда Гома получит груз, он увидит, что кое-чего не хватает. Он разозлится.
— Он разозлится? — заорал Майкл. — Я уже злюсь. Мы оплатили фрахт.
Барт поднял руки, пытаясь успокоить Майкла, прежде чем тот сойдет с рельсов.
— Такое случается, — сказал он. — Вот вам Африка. Где-то на побережье юный Че Гевара чистит свою отличную новенькую винтовку и замышляет революцию.
— Но…
— Успокойтесь. Оружия хватит. Половина нигерской армии у Гомы в кармане. Другая половина сражаться не станет.
— Может, Гоме следует позвонить, — предложил Крис, — и предупредить его о пропавшем оружии.
— Хорошая идея. Если он достаточно выдержан, чтобы выслушать объяснения. Но я не стал бы пользоваться здесь телефонами.
Майкл напрягся:
— Это почему еще?
— Откуда вы знаете, может, кто-то подслушивает?
— Думаешь, наши телефоны на прослушивании? Разве мы не платим твоим людям, чтобы этого не было? Как могли наши конкуренты узнать…
— Меня беспокоят не конкуренты, а ваш отец, — сказал Барт. — У него уши повсюду. Он не постеснялся бы поставить наши телефоны на прослушку, особенно если бы заподозрил, что мы что-то затеваем.
— А с чего ему заподозрить? — требовательно спросил Майкл.
— В своем обращении в суд Лусинда Крус упомянула Африку, — ответил Барт. — Соломон Гейдж рыщет тут повсюду.
— Проклятый Соломон, — пробормотал Крис.
— Он — самая большая угроза, — сказал Барт. — Мы можем обмануть суд и отправить репортеров куда подальше. Но у Соломона есть доступ к Дону, и разные идеи тоже. Он немедленно побежит к Дону, если только почует…
У Барта запищал телефон. Он достал его из кармана и прочел на экранчике: «Лу Велаччи».
— Мне нужно ответить.
Он встал и повернулся к братьям спиной. Нажал на клавишу принятия вызова и услышал голос Лу:
— Босс? У меня грандиозные новости.
Глава 40
Генерал Эразм Гома стоял на капоте «лендровера», проминая металл подковами тяжелых сапог. Из-за зеркальных стекол очков он обозревал свое потрепанное войско. На высохшей земле его поместья разместилась тысяча человек, сидевших на корточках среди походных палаток и костров, на которых варилась еда. Вид у них был апатичный и скучающий.
Гома и сам устал от ожидания, но выбор момента был здесь принципиально важным. Один неверный шаг, и он со всеми этими людьми исчезнет, даже не начав своей маленькой войны. За «учебными маневрами» Гомы, проводимыми накануне выборов, наблюдали люди президента Будро. Соперник Будро, Лоран, прислал собственных агентов. Все шпионили друг за другом, напряжение усиливалось, ставки росли.
Вся страна затаила дыхание, ожидая взрыва насилия перед началом голосования. Будро пообещал честные и открытые выборы в условиях, когда наблюдатели от ООН наводнили страну, а его собственные приверженцы наточили ножи. Беспокойные молодые сторонники Лорана, казалось, вот-вот выйдут на улицы. И в этот момент Гома собрался вершить историю.
