Владимир Гурвич - Челюсти пираньи
— Давай перекинемся, — усмехнулся он.
— Пройдемте в другую комнату.
Эта просьба не слишком пришлась по вкусу Гарцеву, но возражать он не стал и направился к двери. Я пошел за ним.
Гарцев тяжело опустился на стул, и он жалобно заскрипел под тяжестью его тела.
— Чего хочешь сказать? — небрежно кинул он мне.
Я собирался с мыслями, которые почему-то разбегались, как насекомые при свете.
— Владилен Олегович, я понимаю, что вам не понравились действия Александры Александровны, но все же она ваш начальник и вам лучше подчиниться. Не стоит создавать нервозную обстановку, вам же долго работать вместе.
Я говорил примирительным, даже упрашивающим тоном, надеясь, что он подействует на рассерженного гиганта. И частично добился своего, я видел, что он задумался о том что делать дальше. Я же вдруг пережил самый настоящий испуг; в этот миг шестым чувством я вдруг понял, как все мы близко подошли к гибели. Он ехал сюда нас убивать. И все же что-то ему помешало? Я предполагал, что скорей всего решительность Ланиной, он не ожидал от нее такой самостоятельности и смелости.
— Знаешь, ты мне нравишься, — вдруг проговорил Гарцев совсем не то, что я ожидал от него услышать. — Умеешь не теряться в самых разных обстоятельствах. Только не понимаю, чего ты около нее все время крутишься. Женщине такое дело все равно не потянуть. А мне нужны бравые ребята, которые еще умеют и мыслить головой. Ну как?
— Это очень интересное предложение, я готов его рассмотреть. Но после того, как мы все вернемся отсюда в Москву живыми и невредимыми. — Последние слова, если можно так выразиться, я выделил жирным шрифтом.
— Ах, ты, сукин сын, — вдруг засмеялся Гарцев. — А ты сомневаешься, что вернешься невредимым?
— Не сомневаюсь, но очень боюсь случайностей. Все-таки комбинат, производство, всякое может быть. Могу я вам дать совет как мужчина мужчине? — сказал я.
Гарцев немного удивленно взглянул на меня.
— Ну, давай. Всегда любопытно получать советы от мужчины. — Последние два слова он произнес с явной насмешкой.
— Мне кажется, вы торопитесь, козыри и так у вас. Рано или поздно вы получите то, чего хотите. Яблоко само упадет в ваш рот. Затем ее срывать силой.
— А чего я по-твоему хочу? — прищурился Гарцев.
— Думаю, того же, что и все заместители.
— Я смотрю ты хитрец. А почему думаешь, что я и так все получу.
— Вы же сами все верно сказали: слабая неопытная женщина, с мужем-алкоголиком и малолетним сыном, разве она справится с таким делом? Мне кажется, ответ очевиден.
— А если не очевиден.
Я пожал плечами, всем видом показывая абсурдность такого предположения.
— Хотите еще один совет, как мужчина мужчине?
— Что-то ты рассоветовался, — довольно хмуро произнес Гарцев, и я вновь забеспокоился.
— Должность у меня такая: советник по вопросам безопасности. Я бы на вашем месте сейчас уехал. Потом поговорите, а сейчас любые разговоры только во вред.
— Хитер ты, но, пожалуй, что и прав. Подумай над моим предложением.
— Непременно.
Гарцев встал и направился к двери. Но до нее не дошел.
— Я тебе тоже дам один совет. Не вставай у меня на дороге. Ты хоть мне и нравишься… — Он не договорил и вышел.
Гарцев уехал, даже не попрощавшись с Ланиной. Когда я вошел в столовую, где находились она и Эрнест, то увидел, как она бледна. Что касается ее супруга, он лишь зыркнул на меня глазами; было такое чувство, что он решил при любых обстоятельствах играть в молчанку.
Я сел за стол на свое место.
— Он уехал? — спросила Ланина.
— Уехал.
Понимает ли какой опасности она, а заодно и мы с ней только что избежали. Я посмотрел на Ланину и понял: понимает. Мне показалось, что ее глаза излучают благодарность. Я перевел взгляд на Эрнеста и заметил, что, кажется, понимает это и он; на его лице еще остались следы испуга; глаза бегали по орбитам, а щеки бледные, как у мертвеца.
— Что будем делать? — обратился я к Ланиной.
— То, что наметили, — ни секунды не колеблясь, проговорила Ланина. В ее глазах вспыхнул какой-то зловещий блеск.
И внезапно я понял: она все больше оказывается в плену азарта смертельной борьбы. Я встречал людей, охваченных таким состоянием, постепенно они теряют чувство опасности, становятся все менее благоразумными, они готовы поставить на кон свою жизнь ради достижения подчас какой-нибудь либо мифической, либо абсолютно пустяковой цели. Находиться рядом с ними — значит подвергать себя постоянному риску. В мою душу уже не в первый раз закралось сомнение: а правильно ли я поступаю, оставаясь с этой странной молодой женщиной?
Ланиной овладела неуемная жажда деятельности.
— Вы идете, — нетерпеливо сказала она мне.
— Иду, — не слишком охотно отозвался на это приглашение я.
— Стойте! — воскликнул Эрнест, и это были его первые слова за все утро. Мы оба — я и Ланина удивленно уставились на него. — Стойте, я пойду с вами.
— Эрнест, я тебя прошу, не надо, — встревожено проговорила Ланина. — У тебя болит рука.
— Я вас не пущу одних! — горячо воскликнул Эрнест и метнулся к двери, загородив нам проход.
— Эрнест, я умоляю тебя, успокойся, тебе нечего с нами делать.
— Я тебя не пущу с ним. — Он красноречиво взглянул на меня.
— Ну, это же несерьезно, мы же не в ресторан идем, а на комбинат. Эрнест, прошу тебя, дай нам пройти.
— Мне надоело ничего не делать, мне надоело быть пустым мешком, который перемещают с места на место за ненадобностью. Если ты меня не возьмешь с собой, я напьюсь до потери пульса и подожгу этот проклятый дом!
Ланина подошла к мужу, обняла Эрнеста, а его голову положила себе на грудь.
— Ну я тебя прошу, останься тут, а вечером мы все обсудим. И найдем тебе участок работы, где ты будешь чувствовать себя на своем месте.
Я никогда еще не слышал, чтобы Ланина обращалась к кому-нибудь с такой нежностью, я даже не предполагал, что она умеет говорить таким тоном. И не скрою, что с каким-то странным чувством смотрел на эту сцену из в сущности чужой для меня супружеской жизни.
Но ласковые слова жены не действовали на мужа, он был по-прежнему непреклонен.
— Либо вы берете меня с собой, либо я вас не пущу.
Ланина колебалась.
— Хорошо, Эрнест, пойдем.
Я позвонил Арсению и сообщил, что мы все уходим. Затем мы вышли из дома и сели в машину.
На комбинат мы въехали не с главного входа, а с бокового. Нас остановил охранник, но узнав Ланину, пропустил. Я отъехал несколько метров, остановил машину и посмотрел назад; охранник звонил по телефону. Ланина тоже заметила это.
— Не будем ни на что обращать внимание, мы должны выяснить, нет ли еще одного пути, по которому вывозят продукцию. У меня есть кое-какие подозрения. Езжайте туда, — указала она на огромное здание склада готовой продукции.
Я остановился возле склада, и мы вылезли из машины.
— Пойдемте, — сказала Ланина и первой зашагала вперед.
Она нас привела к воротам, из которых выходила железнодорожная колея.
— Я вчера узнавала, это главная транспортная артерия, по которой вагоны с готовой продукцией уходят на станцию, где формируются составы.
— И что? — спросил я.
— Тут скорей всего ничего. Но я вчера немного погуляла в окрестностях этого склада и кое-что обнаружила. Вперед, за мной!
Склад был очень длинный, и его пришлось обходить по периметру, на что ушло не менее полчаса. Само здание было сооружено несколько странно, оказалось, что с противоположной стороны местность резко понижается, а у склада мы обнаруживали большую подземную часть, которая в этом месте выходила на поверхность. И там в низу была проложена еще одна колея, выходящая из складского помещения.
— Зачем она тут и куда она проложена? — задала Ланина риторический вопрос, так как отвечать на него в данный момент было некому.
— Надо выяснить, — сказал я.
— Конечно, надо, — согласилась она. — Пойдемте посмотрим, куда ведет эта дорога.
Через несколько сот метров она привела нас к наглухо закрытым воротам. В отличии от всех других входов на комбинат, никакой охраны тут не было. Зато вверх высокого забора был обмотан колючей проволокой, хотя в других местах ничего подобного я не видел.
— Зачем им это понадобилось делать? — спросил я. — Какие страшные секреты охраняет колючая проволока.
— Надо перелезть через забор, — проговорила Ланина.
Я невольно присвистнул.
— Даже если это у нас получится, мы все изранимся до крови.
— Придумайте, как это сделать, — настаивала Ланина. — Вы же специалист по таким делам.
— По лазанью через заборы с колючей проволокой. Нет, такой специализации у меня нет.
Ланина одарила меня презрительным взглядом, на который я мог ответить лишь притворным равнодушием. Но в этот момент сама судьба пришла нам помощь. Послышался характерный звук приближающегося поезда, и через пару минут ворота автоматически открылись. В них неторопливо и важно вкатился состав из четырех вагонов.
