Ричард Пратер - Трое под одним саваном (сборник)
Я видел, как он идет по улице; в горле у него пересохло, и тело жаждет алкоголя. Он забрел в какой-то бар и увидел этого парня.
— Он был здоров, как я не знаю кто, — сказал Джо. — Господи, он был ростом до потолка, чистых три метра. Там был такой маленький закуток, он над ним наклонился, а в нем сидела такая фифочка. Он дал ей этот браслет, и она надела его. Я стоял в дверях рядом с этим закутком, и мне было все видно. Змея как живая, с красными глазами. — Он говорил монотонно, вертя перед собой стакан. — Фифочка взяла его и надела, а этот верзила сдернул его с ее руки и сунул ей в сумочку. А я стоял прямо рядом. Я было подумал, что она сидит за стойкой, но это была не стойка. И тут он увидел меня. Он мне врезал — ни за что, просто так. Я влип в стену, и все пошло кругом. Я хотел ему сказать, что я всего лишь искал выпить, но он схватил меня за шиворот, поднял и вышвырнул на улицу. У меня чуть голова не оторвалась.
— Этот парень, Джо, — какого, говоришь, он был роста? — переспросил я.
— Три метра. Не смейся, мне не до шуток. Он был по крайней мере в два раза выше меня — до самого потолка.
Если бы не каракули, нацарапанные Джо на салфетке, я бы плюнул и ушел. Может быть, в его рассказе и была доля истины. Но она так исказилась в алкогольном тумане, что пользы от нее не было ни на грош. Но я все же спросил:
— А девушка? Ты ее знаешь?
— Не знаю. Но я увидел, как она вышла, и пошел за ней.
— Зачем? — поинтересовался я.
Пьянчужка заморгал и не отвечал почти целую минуту.
— Я посмотрел, где она живет, — наконец выговорил он.
Этого мне было достаточно, чтобы кое-что понять. В трезвые периоды жизни Джо был хороший вор. Но когда ему надо было достать выпивку, он не гнушался ничем — от детской коляски до бриллиантового браслета. Он заговорил снова:
— Я не помню, на кого она была похожа, но походочка у нее была такая, что я просто угорал. Просто цирк, Скотт! Ничего подобного в жизни не видел.
— И куда она пошла? — нетерпеливо спросил я.
— Прямо напротив Полли. На углу. Да ты знаешь!
Пивной бар Полли был игровым притоном. Я действительно знал это место.
— Ты уверен, Джо? Ты точно знаешь?
— Да, — подтвердил он. — Звучит дико, я понимаю. — Он снова облизнул губы. — Но это точно. Я правду тебе рассказал.
Я вытащил и показал ему клубное фото Дианы.
— Смотри на запястье красотки. Похоже? — указал я ему.
Он наклонился над снимком, потом поднял глаза с удовлетворением на лице.
— Точно. Я клянусь. Но это не та фифа. Уверен, что не та. Я протянул ему двадцатку.
— Еще есть что-нибудь, Джо?
Он отрицательно покачал головой, разглаживая на столе перед собой банкнот.
— Послушай меня, Джо, — сказал я. — Потрать часть этих денег на хороший бифштекс! Возьми себе...
Он сердито перебил меня:
— Оставь меня в покое! Я дал тебе то, что ты хотел, разве нет? Ну и оставь меня в покое!
— Ладно, ладно! Привет. И пошел ты знаешь куда... — рассердился я.
Я пожалел о своих словах, едва они успели слететь с губ. Но Джо был такой хороший парень, когда трезвый. Несколько раз он здорово смешил меня — а в наше время так мало того, над чем можно хорошо посмеяться! И мне было чертовски досадно, что он так гробит себя. Вот я и вызверился.
Он положил ладонь мне на плечо и угрожающе покачал головой.
— Не заводись, Скотт. Просто оставь меня в покое!
— Ладно. Пока, Джо!
Я вышел на улицу. После полумрака, царившего в баре, солнце ослепило меня, и я даже немного постоял на пороге, вспоминая рассказ Джо. Вся история выглядела довольно фантастически. Однако могла и оказаться правдой, рассказанной пьяницей. Я сел в «кадиллак» и поехал в Голливуд к бару Полли. Бриллиантовый браслет и змея с рубиновыми глазами, парень трехметрового роста и красотка с цирковой походкой. Со слов Джо я знал, где искать ее: в левой половине углового здания. Эту наводку стоило проверить.
Глава 4
Девица оказалась рослой, сочной брюнеткой с бесстыжими формами современной Венеры под белым свитером и черной юбкой. Стуча подковками высоких каблуков, она вышла из углового дома на Уилкокс-стрит. Она явно спешила. За тот час, что я проторчал за углом в ожидании, мне не удалось ее увидеть, но я пришел к некоторым заключениям, рассматривая нижнее белье, висевшее на веревке возле ее квартиры — черное, обильно украшенное шитьем и кружевом. Но ни эти прозрачные, весьма скупо выкроенные штучки, ни смутные намеки Джо не могли подготовить меня к зрелищу ее походки.
Это была не походка — скорее парад. Уилкокс-стрит должна была бы изогнуться подковой, с толпами лысых папиков вдоль тротуаров, потрясающих кошельками и падающими замертво от возбуждения. И с оркестром, играющим «Во всем вините Мэйми». И обязательно с барабанным боем. Я последовал за ней, держась метрах в пятнадцати позади, смутно помня о своей цели и удивляясь, как ей вообще удается продвигаться вперед.
Мы прошли уже два квартала, а она так ни разу и не оглянулась. Я нес на одной руке темное твидовое пальто, а в другой держал шляпу; в кармане рубашки у меня имелись темные очки, так что при необходимости я мог немного изменить свою внешность, кроме, конечно, своих шести футов двух дюймов росту. Но все мои ухищрения пропали даром, так как ей, очевидно, и в голову не приходило, что за ней могут следить. Может быть, у нее не было никаких причин подозревать слежку. Уж во всяком случае, она и не думала прятаться.
Девица прошествовала таким манером еще один квартал. Я как зачарованный шагал следом. На следующей улочке обнаружился маленький коктейль-бар под названием «Обитель Зефира». Она вошла внутрь. Я вошел за ней и остановился у двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Она тем временем куда-то исчезла. Слева я увидел кабины, в которых сидело пять-шесть посетителей, вдоль правой стены — длинную стойку бара. У ближнего конца стойки я заметил небольшой U-образный столик с табуретом и ощутил укол охотничьего предвкушения: это было похоже на «забавный маленький закуток», о котором говорил Джо. Наверняка это было именно здесь.
Я подошел к стойке и вскарабкался на табурет рядом с каким-то ковбоем, навалившимся на нее. По крайней мере, мне показалось, что это ковбой: на нем были сапоги с высокими каблуками, узкие вытертые джинсы, черная рубаха с белой опушкой и черный шейный платок, продетый у шеи сквозь серебряный коровий череп. Странный малый.
Я заказал бурбон с содовой, и пока бармен смешивал мне напиток, я вытащил из кармана красиво отпечатанный список драгоценностей, полученный от осборновского ювелира. Я прошелся по нему с карандашом, не слишком прикрывая его от посторонних взглядов. Когда бармен подал мне мой заказ, я положил листок на стойку текстом вниз и спросил:
— Сюда не захаживала только что такая знойная брюнетка?
— Захаживала? — озадачился он, но тут же ухмыльнулся: — Ты, видно, имеешь в виду Луиз. Да, она сейчас выйдет. — Он показал подбородком на U-образный стол. — Можешь сыграть с ней в кости.
— Спасибо. — Я отхлебнул свой хайбол. И тут в мое плечо впились пальцы ковбоя.
— А почему это ты так ею интересуешься? — прошипел он.
Голос у него был тихий и шелестящий, как песок в песочных часах. Я ничего не ответил, и он снова стиснул мое плечо.
Я даже не обернулся, будто совершенно поглощенный своей выпивкой и своими мыслями. Однако к этому моменту я уже был готов приложить его как следует о стойку. Может, я слишком раздражителен или просто нервный, но этот тип сделал сразу две крупных ошибки. Во-первых, я ничего не имею против незнакомцев, пристающих ко мне с вопросами — если только вопросы задаются вежливо; этот был невежлив. Во-вторых, я не выношу, когда меня хватают за плечо или даже просто кладут на него лапы.
Я отхлебнул хайбол и крутанулся на табурете, чтобы взглянуть в лицо этому придурку. А он тем временем настаивал:
— Я задал тебе вопрос, фраер.
Теперь я хорошо рассмотрел его. В нем было чуть меньше ста восьмидесяти сантиметров, квадратное лицо, широкая грудь, и столько растительности на ней, сколько у меня и на голове не найдется. Прищурив глаза и поджав губы, он в упор глядел на меня.
— Я слышал, — громко сказал я. — Хватит задавать мне вопросы, я тебе не фраер. И убери свои руки!
Я снова отвернулся к стойке и поднес к губам стакан, но он схватил меня за руку и развернул обратно.
Он начал что-то говорить, но я грохнул стакан на стойку, так что жидкость расплескалась по полированной поверхности, и, спрыгнув с табурета, ухватил его за платок.
— Послушай, приятель: в следующий раз, когда тебе захочется протянуть ко мне свою лапу, сначала сними сапожки и упрись потверже в пол, иначе ты у меня улетишь аж в сортир.
У него от неожиданного серьезного отпора отвалилась челюсть. Некоторое время он мог лишь в изумлении брызгать слюной. Но вот ковбой вздернул подбородок, и лицо его побелело. Он схватил одной рукой меня за запястье, а другую занес для удара, и мне стало почти жалко его. Он, конечно, не ведал, что я бывший морской пехотинец, знающий о дзюдо и самбо гораздо больше, чем может пригодиться человеку. Ему не следовало дергаться, пока я держу его за платочек и он открыт со всех сторон.
