Ричард Пратер - Эффект Эмбера
– Отравили? Как его могли отравить или пристукнуть здесь, в моем...
Что она говорила дальше, я уже не слышал. Я тщательно изучал содержимое бумажника. В водительских правах, обнаруженных мною, значилось: «Эдвард Бретт, Калифорния, Голливуд, Уэст-Гиацинт-драйв, 1428. 38 лет, рост 180, вес 82, глаза карие, волосы темные, кожа светлая...»
Я поднялся с корточек и в задумчивости побарабанил пальцами по лбу.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросила Аралия.
– Если этот парень намеревался тебя убить, то можно с уверенностью сказать, что он добирался сюда не пешком, а приехал на автомобиле. Значит, его машина должна быть где-то неподалеку. Вполне вероятно к тому же, что он действует не в одиночку.
Аралия согласно кивнула.
– Да, конечно. Как же я раньше об этом не подумала!
Я кинулся к двери, бросив на ходу:
– Запрись и никому не открывай, пока я не вернусь.
Я спустился вниз в вестибюль. Пансионат гостиничного типа «Спартанец» обращен фасадом к Норт-Россмор и зеленым лужайкам Уилшир-Кантри-Клаба на противоположной стороне улицы. Но туда я не пошел. Я воспользовался выходом в тыльной стороне здания и быстро зашагал по аллее, ведущей к Роузвуд-авеню мимо парковочных площадок и гаража. Затем повернул налево и прошел еще немного по направлению к Россмор.
Взглянув оттуда в сторону гостиницы, я увидел всего лишь две машины, припаркованные на обочине. А на расстоянии метров ста пятидесяти – одного-единственного человека: высокого, тощего мужчину, направлявшегося в мою сторону.
День клонился к закату, о чем свидетельствовала разлившаяся в воздухе прохлада, но было еще вполне светло, так что я мог все отлично видеть. Ближайшим ко мне оказался голубой «меркурий» с содранной на переднем крыле краской. Когда я поравнялся с машиной, тощий мужчина остановился, сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет.
Я взглянул на регистрационную карточку «меркурия». Автомобиль принадлежал некой миссис Элеоноре Вессен, проживающей неподалеку на Норт-Россмор. Салон его пропах подтекающим маслом, пудрой и духами. Когда я отошел от машины и вернулся на тротуар, тощий незнакомец продолжал шагать мне навстречу, раскачиваясь на своих длинных ногах, скрипя подошвами по асфальту.
Когда мы поравнялись, я остановился и спросил:
– Извините, это случайно не ваша машина?
Кивком головы я указал на почти новенький, отливающий стальным блеском серый «линкольн-континенталь», припаркованный в двадцати метрах от входа в гостиницу.
Незнакомец поморгал маленькими, глубоко посаженными темными глазками и, взглянув на новенький седан, произнес:
– Не отказался бы от такого.
И сдержанно улыбнулся.
– Вы живете где-то тут, неподалеку, сэр?
Его темные прямые, сведенные на переносице брови медленно поползли вверх.
– Да, в Кентербери. – Он помолчал, продолжая сверлить меня колючим взглядом. – Моя жена и я...
Кентербери представляет собой новый жилой массив, примыкающий к бульвару Беверли, на расстоянии одного квартала от Россмор. Что ж, вполне вероятно, что этот тип – владелец какого-нибудь магазина, скажем магазина дамского белья, вышедший подышать загрязненным воздухом, пока его жена разогревает ужин. Однако что-то в этом человеке меня настораживало.
На вид ему можно было дать лет сорок, плюс-минус год-два. Он был выше меня ростом, но, когда мы разговаривали, наши глаза находились на одном уровне, потому что он вдруг как бы обмяк, ссутулился, словно его плоть свободно висела на костях. К тому же, разговаривая, он как-то странно вытягивал свою тонкую шею вперед и вниз, чем напоминал мне грифа, нацелившегося на свою жертву.
Короче говоря, вид у этого типа был отнюдь не самоуверенный и тем более не воинственный. Он выглядел каким-то понурым. Левая щека казалась немного больше правой, впрочем, может, я ошибался. Просто он внушал мне неприязнь, и все.
Он жадно затягивался сигаретой, подолгу держа дым в легких, так что выдыхать ему было почти что нечего.
– А почему вы меня об этом спрашиваете? – тихо осведомился незнакомец.
– Да я тут должен был встретиться с одним парнем. Подумал, что это, может быть, вы.
– Как его зовут?
– Пока не знаю.
Очевидно, мой ответ не показался ему странным. Во всяком случае, он никак не отреагировал.
– Не скажете ли вы мне, куда направляетесь? – продолжал я.
Если бы кто-то задал мне подобный вопрос, я бы послал его подальше. Он же просто ответил:
– Выгуливаю собачку.
Я невольно оглянулся в поисках собаки и снова увидел едва заметную, невыразительную улыбку на его лице.
– Ах да, конечно, – весело ответил я. – Кажется, сейчас она обмочит вам штанину.
Это был самый удачный для меня момент общения с ним, так как он автоматически посмотрел вниз на свои ботинки, но тотчас же спохватился и, подняв голову, снова уставился на меня. В этот момент с его лицом произошла странная метаморфоза: оно приняло зловещий вид. Маленькие глазки уменьшились до размера сушеных горошин, губы превратились в две тоненькие полоски, и все лицо как бы сковал лед. Казалось, достаточно, окунув палец в воду, притронуться к его щеке или лбу, даже к кончику носа, чтобы он намертво примерз к нему.
К моему глубокому удовлетворению, мне удалось вывести его из равновесия. Теперь я мог позволить себе разглядеть его получше. Он был одет в темный костюм и просторный, распахнутый спереди плащ. И снова у меня возникло ощущение некоторой асимметрии, на сей раз – в его фигуре. Мой наметанный глаз нащупал выпуклость у него под мышкой слева, где мог быть спрятан револьвер.
– Всего вам доброго, – мягко сказал он, намереваясь продолжить свой путь. Но я вдруг резко выбросил руку вперед и, указав на выпуклость под мышкой, быстро спросил:
– Что это у вас тут?
– Ничего, – ответил он спокойно, без тени замешательства и зашагал прочь, скрипя подошвами по асфальту.
Итак, был ли это и впрямь торговец дамским бельем? Так или иначе, я позволил ему уйти. Что-то подсказывало мне, что я поступил опрометчиво. Но теперь уже ничего изменить нельзя. «Линкольн» был зарегистрирован на имя некоего Гуннара Линдстрома из западного Лос-Анджелеса. Этот тип никак не походил на Лнндстрома. Я еще раз взглянул на регистрационную карточку и номерные знаки и отложил в памяти содержащуюся в них информацию.
Дверь Номера 218 распахнулась, едва я в нее постучал. Аралия встретила меня обворожительной улыбкой и выглядела еще более очаровательной, чем прежде. Оказывается, такое было возможно.
– Я – напарник твоего знакомого покойника, – дурашливо провозгласил я, нацелив на нее указательный палец правой руки. – Пришел, чтобы тебя прикончить. Ба бах! Спасибо за то, что ты так быстро открыла мне дверь, глупая доверчивая душа. Ба-ба-бах!
Она взмахнула длинными ресницами и снова улыбнулась.
– Слава Богу! А то я уже было подумала, что ты пришел меня изнасиловать. Да что тут, в конце концов! Неужели все только и думают о том, чтобы воспользоваться мною?
– Ты не умничай и не глупи, – свирепо прорычал я. – Я пришел тебя трахнуть.
– Тогда заходи, – рассмеялась она. Но, видимо, заметив мою озабоченную физиономию, она тоже посерьезнела и сказала: – Понимаю, почему ты сердишься, Шелл. Я просто не подумала. Я просто не могу привыкнуть к мысли, что кто-то действительно хочет меня убить.
Я молча кивнул и прикрыл за собой дверь. Все случившееся было настолько необычным и странным, что требовало глубокого логического осмысления. Я отметил про себя, что в мое отсутствие Аралия накрыла мертвое тело одеялом.
– Давай, – сказал я, – проанализируем все, что с тобой произошло, с самого начала. Только теперь по порядку, соблюдая установленную процедуру. Это означает, что нам необходимо вызвать полицию.
Я подошел к телефону, стоящему на маленьком столике в углу, набрал хорошо известный мне номер, представился дежурному офицеру и коротко сообщил ему о случившемся. Затем рассказал о встрече со злобным «грифом», дал описание обеих машин, припаркованных возле «Спартанца» на Россмор, и положил трубку.
Когда я вернулся к Аралии, она спросила:
– Ты кого-то встретил на улице?
– Да, довольно странного субъекта. Но пока еще рано привязывать его к этому делу лишь на том основании, что он выглядит как вурдалак. Вполне возможно, я обидел его необоснованными подозрениями и на самом деле он всего лишь бедолага, скрывающийся от уплаты налогов. Не ровен час, слухи о том, как я терроризирую невинных граждан, достигнут моего старого приятеля Сэмсона, который не далее как сегодня устроил мне весьма суровый разнос именно по этому поводу.
– Сэмсон? А кто такой Сэмсон?
– Фил Сэмсон – это капитан, начальник Отдела по расследованию убийств лос-анджелесской полиции. Вообще-то он мой друг, однако в последнее время он мною слегка недоволен, но то, что для Сэма «слегка», для меня более чем достаточно.
