Борис Виан - Детектив Франции. Выпуск 2
Тем временем Мэри явно решила, что наша с Майком беседа слишком затянулась, и она начинает дергаться, пытаясь скинуть нас на пол.
— Спокойно! — приказывает Майк и громко шлепает ее по попке.
— Ой-ой-ой! — стонет девушка. — По мне как будто прошелся каток…
— По мне тоже, — говорит Майк, — так что заткнитесь. — И продолжает: — Вы только подумайте, Роки, сколько же людей придется убрать! С ума сойти!
— Но если это уроды… Зато как потом будет хорошо!
— Да поймите, они просто необходимы, — не унимается Бокански. — Боже мой, без уродов нам никак не обойтись… Я же говорю, вы просто не отдаете себе отчета… Ну, например, кто пойдет в кино, если все вокруг будут красивы, как Аполлон?
— А что, пойдем смотреть на уродов, — говорю я. — Достаточно будет оставить несколько дюжин.
— Неужто вы не понимаете, что в таком случае придется быть уродом, чтобы иметь успех у женщин? — продолжает Майк. — Все эти козлы с кривыми рожами будут ходить королями, ну а нам останется только перейти на самообслуживание… Вот это и будет класс, как вы говорите?
— Да, я сражен, — это убедительный аргумент, тем более он ad hominem[4]. Ясно, что сейчас у нас с девушками проблем никаких… но посмотрите, к чему это нас приводит? Храним невинность до двадцати лет и даже больше.
— Да просто мы — идиоты! — рявкает Майк. — Но это вовсе не повод обрекать на гибель все человечество, даже если оно состоит из еще больших кретинов.
— Нет, с этим я никак не могу согласиться. Во-первых, мы вовсе не идиоты, мы целомудренны, а это похвально, а во-вторых, что до всех прочих, то видал я их в одном месте…
— Я тоже, — кивает Майк, — но стоит мне заикнуться об этом Энди Зигману, он разорется и будет доказывать, что я вообще деревня. Поэтому лучше уж останусь верен клятве секретного агента. Давайте уберемся отсюда, доложим Энди, а дальше пусть он сам разбирается.
— Ладно, пошли. Только как?
— Откроем дверь и выйдем.
— И наткнемся на напашу Шутца с автоматом. Нет, так не годится.
— Да что вы? — возмущается Майк. — Чепуха какая! Док у себя в кабинете, работает.
— Ну пошли, посмотрим.
Мы разом поднимаемся, а Мэри остается лежать. Она лишь облегченно вздыхает и тотчас погружается в сон. Что ей сейчас не повредило бы — так это расческа и ершик для мытья бутылок.
Майк подходит к двери, открывает ее и выглядывает в коридор: сначала направо, потом налево.
— Порядок, — говорит он. — Можем топать.
Он выходит за дверь, я следом. Делаем несколько шагов. Все тихо и спокойно. Начинаем искать лестницу.
— Это там, — уверяет Майк.
Эх, сейчас бы сюда его собаку — не было бы проблем… Это место нагоняет на меня тоску. Вот и лестница. Все очень просто. Но наверху двери оказываются запертыми. Тоже, кстати, ничего сложного.
28
Шутц отправляется в отпуск
Мы пытаемся открыть первую дверь. С четвертой попытки она поддается. Мы стараемся шуметь как можно меньше, но силы уже на исходе… Оказывается, делать что-либо бесшумно ужасно утомительно.
А за первой дверью, естественно, вторая.
— Мне это обрыдло, — говорю. — Все, я зову кого-нибудь. Сейчас буду кричать. Вернее, орать. Точнее, вопить как резаный… У-а-у-а-у-а-у-а!
Я визжу так, что самому Тарзану стало бы стыдно, и мне сразу легчает. От стен огромного зала, где мы сейчас торчим, отдается мрачное эхо.
— Вы чокнутый, Бэйли, — комментирует меня Майк. — Ну, наорались, а дальше что?
— Облегчение, Майк, попробуйте сами. Класс!
И я снова принимаюсь вопить. Только на этот раз я чувствую, что уже синею от натуги, и слышу, как бокалы зазвякали на столе.
— Это что! — восклицает Майк. — Я еще не так умею! Вот, послушайте.
Он расставляет ноги пошире, складывает руки рупором и испускает самый могучий рев, какой только слышали стены славного Иерихона. Я не собираюсь отставать и вторю ему что есть сил. Так мы стоим и орем друг другу в физиономию, как вдруг мне на спину обрушивается ведро ледяной воды. Я-то уже забыл, что стою совсем голый, но тут мигом вспоминаю об этом. Майк оборачивается… С ним обошлись точно так же…
— Ах ты свинья, чтоб тебя разнесло на куски! — кричит он. — Дайте же людям спокойно повеселиться!
А сзади нас… но это же он, подлец, гнусный мужлан…
Короче, тот самый тип, который тогда засунул мне в задницу электроды. Ну все, приятель, ты — труп. Я подпрыгиваю и опускаюсь уже на бегу. Но он предвидел такую реакцию и несется метра на два впереди. Майк пускается следом, и коридоры шутцевой виллы сотрясаются от топота скачущих вприпрыжку диких кенгуру.
Мерзавец отрывается от нас все больше и больше, так как местность ему знакома, и он то и дело открывает нужную дверь и прибавляет прыти. Но вот я почти достал его, обзывая при этом на бегу разными словами:
— Сукин сын! Придурок! Тупая рожа! Ну-ка стой, если ты не трус!
Куда там, ведь я килограммов на тридцать тяжелее… В душе я, конечно, сам тот еще трус… Вот мы сворачиваем в очередной коридор, и я припускаю так, что почти касаюсь коленями подбородка. Он уже рядом, метр, два метра… До него метра три, не больше. Коридор заканчивается дверью — парень даже не снижает скорости, летит прямо на нее… Бум! Врезается в дверь — она заперта, но тут уже не до раздумий. Дверь все равно распахивается… И вот я уже почти схватил его… Мы на улице! Боже, наконец-то свобода! В приливе чувств я теряю целых четыре метра, и Майк вырывается вперед… Мы бежим по узенькой песчаной тропинке. Но на подлеце-санитаре спортивные тапочки, а мы уже сбили себе все ноги. Ну ничего, все равно от нас не уйдет…
Он несется по склону прямо через заросли красных цветов и еще каких-то растений. Свежий ветер бьет прямо в лицо, и мы слышим совсем близко шум океана… Этот чертов тип ориентируется здесь, как у себя дома, а для меня сейчас главная цель — обогнать Майка, и я с вожделением слежу за его приближающейся спиной. Да, мускулы у парня что надо… А тот, впереди, уже скачет как кузнечик и при каждом приземлении распахивает полы своего халата, чтобы спланировать как можно дальше… Спуск оказывается довольно крутым, и он летит вниз, словно стрела в мишень. Никогда бы не подумал, что этакий плюгавый человечек способен так быстро бегать, правда, он не прелюбодействовал двадцать четыре часа кряду… хотя здесь, у папаши Шутца, лучше не зарекаться…
Наконец ноги у беглеца заплетаются, и он катится по земле… но и это его не останавливает… Мы уже почти на краю обрыва… Маленького обрывчика, метров шести высотой. Санитару удается вскочить на ноги, и он кидается вниз головой…
Черт. Вот тут ему повезло. Нырять я пока не собираюсь, так как знаю, что вылезти уже не хватит сил, — там, в воде, должно быть, слишком хорошо.
Справа от нас простирается живописная песчаная бухта. Берег ее усажен зелеными деревьями и усыпан красными обломками скал… Недалеко от берега на якоре стоит судно. Маленькая яхта с мотором, метров тридцать в длину. Такие бывают только у миллиардеров…
— Там есть спуск? — спрашивает меня Майк.
— Да, — я только что заметил тропинку.
— А этого бросаем?
Санитар продолжает барахтаться в воде метрах в пятидесяти от нас, а мы забрали вправо и приближаемся к бухте… Вниз ведет очень пологий спуск, покрытый асфальтом и усаженный по бокам цветами. Доктор Шутц и впрямь отгрохал себе неплохой загородный домик.
У нас за спиной слышится шум чьих-то торопливых шагов. Мы оглядываемся: это сам Шутц, легок на помине.
— Ну как, — говорит он, — приятно провели ночь?
Мы снова балдеем. Доктор держит в руке легкий саквояж из крокодиловой кожи. У него свежий, отдохнувший вид, и вообще доктор выглядит моложе, чем когда-либо.
— Вы что, уезжаете? — интересуется Майк.
— Да, каждый год именно в этот день я отправляюсь в отпуск. Надеюсь, вы меня извините.
— А… как же ваши опыты? — недоумевает Бокански.
— Все необходимое я беру с собой, — отвечает Шутц. — Можете не беспокоиться.
— А ваши воспитанники? — спрашиваю я.
— Они остаются, им не впервой продолжать работу без меня. У нас в серии «Дубль вэ» есть очень способные мальчики.
— Значит, Поттар и Каплан тоже из серии «Дубль вэ»? — подхватывает Майк.
— Надо же, как вас задел этот вопрос, — смеется Шутц. — Но вы знаете, кроме Поттара и Каплана есть еще граф Гилберт и Льюисон… и еще некоторые другие…
— Но тогда… — начинает Майк.
— Тогда, сами понимаете, что ваш миноносец будет делать только то, что ему прикажет граф. Главный адмирал флота — это вам не фиг собачий, прошу простить меня за столь вульгарные выражения, которые, кстати, почему-то вам очень по душе.
— А Льюисон… Это же секретарь Трумэна, — обалдеваю я.
— Да, — соглашается Шутц, — нашего дорогого президента… Знаете, а мало-помалу мы все-таки продвигаемся вперед… Ладно, в этот раз придется подождать, пока все уляжется, но через пять лет уродов больше не останется.
