Борис Виан - Детектив Франции. Выпуск 2
Мы идем за ним по пятам как верные охотничьи псы.
Доктор останавливается перед дверью с номером триста девять, и Майк входит в палату. Я переступаю порог следующей двери.
— До скорой встречи! — уходя кричит нам Шутц.
Да, у него в коридорах просто идеальный порядок. С тех пор как мы спустились вниз, нам не встретилось ни одной живой души.
Войдя в свою палату, я обнаруживаю очень симпатичную девушку с ослепительно рыжими волосами. От этого она вся кажется как бы облитой золотом.
— Добрый день, — говорит она мне. — Надеюсь, вы по меньшей мере «С»?
— Я вольный стрелок, — отвечаю я. — Работаю сам на себя.
Девушка приходит в некоторое замешательство.
— Как же вы здесь очутились?
— Это жизнь. А жизнь была бы пуста, не будь в ней тайн.
Я направляюсь к двери, ведущей в соседнюю комнату, и вхожу без стука.
Майк сидит на кровати, а перед ним — точная копия моей красотки.
— Эй, Майк, — вопрошаю я, — вы что, еще не отошли?
— Это все уже начинает мне осточертевать, — говорит он. — Во-первых, меня вообще тошнит от этих дел, а во-вторых, одного раза в неделю мне хватает по горло. А может, пусть они разберутся сами между собой?
— Отличная идея!
Я возвращаюсь в свою комнату.
— Идемте, Сэлли, — говорю я, — мы придумали очень интересную игру.
— Я с удовольствием.
По ходу она приклеивается ко мне и начинает выделывать всякие фокусы бедрами. Я не реагирую.
— Я вам не нравлюсь? — спрашивает девушка.
— Что вы, лапочка, нравитесь, только я гомосексуалист.
— А что это такое?
— Это значит, что я люблю только себе подобных. Поэтому если вы не против, то будете сейчас развлекаться вдвоем с Мэри.
— Но почему вы называете нас такими именами? — спрашивает она.
— Мне не нравятся номера.
Девушка позволяет увлечь себя в соседнюю комнату, но смотрит на меня с тревогой. При виде ее Майк не может скрыть удивления.
— Невероятно! Просто сказки какие-то. Ну не могут они быть настолько похожими.
— Почему же? — протестует Мэри. — Мы близнецы из одной серии, вы сами прекрасно знаете…
— Нет, это возмутительно, — Майк никак не может успокоиться. — Вот женишься на такой, а потом каждую секунду будешь думать, что она тебе изменяет с другим!
— Но нас же две, — говорит Сэлли, — две, понимаете?
— А вам хоть известно, — спрашивает Майк, — что могут делать вместе две красивые девушки?
— Но это строжайше запрещено, — недоуменно смотрит на него Мэри.
— Послушайте, что я вам скажу, — продолжает Майк. — Я не могу лечь с вами в постель, потому что мне такие вещи запретил врач. У меня слабое здоровье, и время от времени организму требуется отдых.
— Но вам же вовсе не хочется отдыхать, — уличает его во лжи Сэлли. — Сами посмотрите.
— Не обращайте внимания, — не смущается Майк. — Это чистый рефлекс. А на самом деле ничего не значит, как трупное окоченение… Ну-ка, подойдите сюда. Я все-таки хотел бы как-нибудь отличать вас друг от друга…
Он хватает Сэлли и усаживает к себе на колени. Она изо всех сил старается добиться хоть какого-нибудь результата… но Майк лишь сжимает ее покрепче и сильно кусает в левое плечо. Девушка вскрикивает и начинает вырываться. Майк всасывает несколько раз губами ее кожу, чтобы отметина приобрела красивый фиолетовый оттенок, и отпускает девушку.
— Вот так, — говорит он, — теперь вас не спутаешь. Так, Мэри, ну-ка, ложитесь сюда, на постель.
Он берет ее за руку и укладывает на кровать. Девушка не сопротивляется, а, наоборот, начинает учащенно дышать. Затем Майк так же хватает Сэлли, переворачивает и кладет сверху на подругу.
— Вот сейчас вы на исходных позициях, если так можно выразиться, — продолжает он. — Что ж, дети мои, предлагаю вкусить того, чем наградил вас Господь Бог.
Порозовев от смущения, девушки слегка отстраняются друг от друга.
— Но… мы никогда этого не делал и… — бормочет Сэлли.
— Этим занимаются многие очень хорошие люди, — уверяет Майк. — Ну-ка, поцелуйтесь, нежнее… Вот увидите, будет очень приятно.
Он опускается рядом с ними на колени и придвигает девушек друг к другу. Мэри начинает соображать и уже отвечает на поцелуй Сэлли, которая тоже перестает сопротивляться, и при помощи Майка, который продолжает ласкать обеих, через какое-то время девушки полностью включаются в игру. Время от времени Майк с размаху шлепает то одну, то другую по заднице, приговаривая:
— Вот так, мои кошечки… От этого еще никому плохо не бывало, зато полная гарантия не залететь.
Да, что может быть приятнее, как наблюдать, как две красивые девушки занимаются любовью?… Для меня это зрелище в новинку, но я быстро врубаюсь. Волосы Мэри разметались по атласным бедрам подруги, и вот уже Сэлли не выдерживает, стонет от удовольствия и в изнеможении откидывается на подушки… Но вторую девушку это явно не устраивает…
— Продолжай… эгоистка… Разве я останавливаюсь?…
— Ну-ну, малышка, — опять вмешивается Майк. — Не надо так волноваться… Наверное, все-таки мой доктор был не прав…
Он вытягивается рядом с Мэри и обнимает ее сзади, лаская одной рукой за грудь. Девушка выгибает спину, прижимается к его животу, а дальше Майк действует ну просто с удивительной точностью…
Вот черт! Я вроде как не у дел… Да, видимо, я слегка погорячился… Опять иду в соседнюю комнату… Веселитесь, веселитесь, дети мои, а я немного вздремну… Ложусь и закрываю глаза… Пять секунд… Я сплю.
27
Мы философствуем
Просыпаюсь оттого, что меня трясет чья-то крепкая рука. Смотрю. Рядом весь в поту и тяжело дыша стоит Майк.
— Рок, на помощь… — стонет он. — У меня больше сил нет их сдерживать. Пошли, врежем обеим как следует, и они оставят нас в покое…
— Майк, старина, — я еще не до конца проснулся, — вы сами виноваты…
— Я прошу об услуге, Рок, — настаивает он.
— Да вы и один прекрасно можете надавать им по шее. Нечего прикидываться старым импотентом, а то развели тут самобичевание какое-то…
— Рок, — уже серьезно говорит Майк, — клянусь, я был девственником, когда прилетел на этот остров. Я, конечно, начитался книг и теоретически все в принципе знал, но сам никогда раньше к женщине не прикасался.
— Вот это да! И вам не стыдно?!
При виде его сильно помятой физиономии я больше не в силах сдерживать смех.
— Но это правда, — смущенно кивает Майк, — меня всегда больше интересовал спорт…
— Мальчик мой, — говорю я, — в жизни так много интересного…
Я иду за ним в соседнюю комнату. Оказывается, все это время Майк удерживал дверь. На беднягу тотчас же набрасываются две фурии… Я хватаю одну из них за то место, которое первым подворачивается под руку, перекидываю через колено и устраиваю одну из тех порок, о которых можно прочесть в Святом Писании. Затем снова ставлю на ноги и с размаху посылаю ей свой кулак прямо в глаз. Это Сэлли… Я узнаю ее по укусу на плече. Но девушка все не успокаивается. Я увожу ее в другую комнату и запираю там. Потом возвращаюсь и обнаруживаю Майка верхом на спине у Мэри, которая лежит ничком на кровати и уже, похоже, не шевелится.
— Ненавижу бить женщин, — говорю я, — но стоит ли считать эти создания женщинами?
— Нет, — отвечает Майк. — Пора сваливать…
— Чешем назад? А чем порадуем Энди?
— Ничем. Все это он и так знает. Зигману про Шутца и его делишки известно столько, что можно написать толстенный том вроде «Вебстера»[3].
Я усаживаюсь рядом с ним, прямо на ляжки Мэри. От них веет теплом.
— А классно работать детективом, — говорю я и сладко потягиваюсь. Однако время, наверное, уже приближается к шести утра, и я начинаю помирать с голоду. — А то, что вы говорили про Шутца, действительно правда? И про этих Поттара и Каплана? Чего же он хочет?
— Стать президентом Соединенных Штатов, — отвечает Майк.
— Но ведь каждый американский гражданин может стать президентом Соединенных Штатов, — возражаю я. — Об этом везде написано. И чем он плох? При нем у сенаторов будут хоть красивые рожи.
— Знаете что, — говорит Майк, — сейчас вы скатываетесь в лагерь противника. А вспомните-ка про таблички насчет «дефекта внешнего вида», про то, что с вами было в Лос-Анджелесе, про похищенных девушек…
— Да фиг с ними, — говорю, — все они извращенки. Особенно если такие, как Мэри Джексон, то пусть Шутц подавится…
— А операции? — настаивает Майк. — Вы что, Рок, забыли про операции?
— Но он же утверждает, что это его секретари оказались мошенниками. Док, кажется, назвал братьев Петросян, да?
— Нет, это недопустимо, — возмущается Майк. — Мы не можем позволить каждому вершить правосудие по-своему.
— Вы, может, предпочитаете, чтобы этим занималась банда продажных политиканов? — не унимаюсь я. — Конечно, насчет того, чтобы поубивать всех уродов — та еще идейка. Но мы же с вами в другой категории, так?…
