Андраш Тотис - Убей, когда сможешь
Альбер вытер руки о штанины. Собственный голос показался ему чужим, прерывистым.
— Куда ты хочешь ехать?
Мужчина не ответил, может, не был уверен, что вопрос относится к нему, а не к Буасси. Альбер глянул ему в лицо и чуть более решительно, более нервно повторил:
— Куда едешь?
— Ну…
— Где ты живешь?
Тот все еще колебался.
— Как тебя зовут? У тебя есть удостоверение?
Они ехали по улице де Баяр. В конце ее возникла Сена, на противоположном берегу реки гостеприимные пестрые киоски, нарядные перила из кованого железа и неправильно припаркованный автобус с голландцами.
— Симоне, — сообщил свое имя мужчина.
— Где ты живешь? Очень любопытно.
— На улице де Проня. Успокоился?
Альбер кивнул Буасси, который объехал автобус голландцев и элегантно вписался в движение на авеню Георга V.
— Ты живешь один?
— С женой и ребенком.
Альбер что‑то пробурчал. Этого он не ожидал. Думал, что Симоне живет с каким‑нибудь приятелем, другим преступником, который с заряженным пистолетом под подушкой валяется в майке на железной кровати и открывает огонь, как только в замке повернется ключ. Из какого же это фильма? Странным образом фильм казался ему более вероятным, нежели действительность. Мог ли убить Колля столь добропорядочный муж и отец семейства?
— Они дома? — спросил он.
— Да. Ребенок не ходит в садик.
Альбер хотел спросить, почему, но нашел это слишком уж фамильярным.
— Остановись около какого‑нибудь кафе, — приказал он Буасси.
Мужчина не поблагодарил. Очевидно, считал, что хоть столько‑то ему причитается. Ведь он в тот раз пощадил жизнь Альбера. Лелак погрузился в свои мысли. Обдумывал, о чем спросить и как, чтобы задержанный согласился ответить. Конечно, он мог забрать его в полицию, как тех двух, по подозрению в убийстве. Но никакого смысла не было: стали бы отпираться все трое. А у этого здесь семья, так просто он не исчезнет, Шарль потом его задержит, если захочет.
Буасси неожиданно крутанул руль вправо и в следующую секунду остановился между двух припаркованных машин. Недалеко отсюда находилась невзрачная забегаловка с высокой стойкой и несколькими столиками. Они вошли туда. Альбер и Буасси сели, Симоне отослали в туалет, чтобы привел себя в порядок. Остальные посетители с любопытством уставились на мужчину с окровавленным лицом, но, когда тот вызывающе и самоуверенно ответил на их взгляды, опустили глаза.
— Чего ты хочешь? — спросил Буасси, когда они остались вдвоем.
— Пива, — ответил Альбер. Буасси мгновенье с печалью смотрел на него, потом отвернулся.
Симоне уселся рядом с ними. Покачал головой.
— Я и тогда не был уверен, что ты полицейский, когда мы пробежали мимо тебя. Не такая у тебя рожа.
— Ты знаешь, что Колля пристрелили револьвером «Смит и Вессон»?
— Кто этот Колль?
Альбер ухмыльнулся. Заказал кальвадос.
— Зачем ты следил за мной?
— Я? За тобой?
— Послушай, ты! — начал Буасси.
Он поднял свою лопату‑лапишу. Симоне чуть отпрянул.
— Спокойно, — произнес Альбер. — Ты не дома.
По крайней мере Буасси снова стал прежним. Конечно, одно дело таинственный вожак мафии, и совсем другое — побитый преступник.
— Хочешь валять дурака — пожалуйста. Но особого смысла нет. Добьешься только, что беседовать будем не здесь.
Симоне пожал плечами.
— Что ты искал в Спортивном центре?
— Хотел кое с кем встретиться.
— Где ты находился вчера утром?
— Дома. У жены дела какие‑то были, я с ребенком сидел.
— Кто засвидетельствует? Ребенок?
— Соседи.
— Ладно, досмотрим.
Пиво было теплым, от него разболелась голова. Альберу не хотелось связываться — отсылать пиво обратно, требовать холодного, — он просто отодвинул стакан в сторону.
Симоне проглотил кальвадос и сделал знак, чтобы ему принесли еще вина. Нос у него не был сломан, кровь и грязь он смыл, и теперь выглядел как прилежный чиновник, опрокидывающий в обеденное время стаканчик.
— С Реноде знаком?
Симоне поколебался:
— Приходилось встречаться.
— А с Фанфароном?
— Его только по афише знаю.
— А Жиле? — Он спросил лишь порядка ради и сам удивился, когда Симоне кивнул.
— Видал его.
— Где?
Симоне почесал голову. Официант нерешительно двинулся к ним.
— В Спортивном центре. Но не спрашивай, к кому он приходил. О'кей? — И он поманил официанта.
IVКогда Брито вернулся, Корентэн разговаривал по телефону, прижимая трубку плечом к уху. Неторопливыми движениями он набивал табак.
— Да, — сказал он. — Да, понимаю.
Бришо вежливо остановился в дверях. Комиссар знаком пригласил его сесть, бросив на него яростный взгляд.
— Да, — повторил он. — Естественно.
Потом бросил трубку.
— С меня хватит! Один наставляет оружие на ни в чем не повинных граждан, другой обзванивает и беспокоит министерства! Не знаю, кто из них хуже!
Бришо понял, что теперь ему следует закурить. Он вынул пачку, выбрал подходящую сигарету, достал элегантную золотую зажигалку — все это преследовало одну‑единственную цель: дать Корентэну возможность успокоиться. Нельзя же орать на человека, когда тот закуривает, таким образом, надо подождать, пока он окончит сию процедуру. Кто так закуривает, показывает, что внимательно слушает, но и к себе ожидает уважительного отношения.
— В этом доме все, что ли, с ума посходили? — продолжал Корентэн. — Именно сейчас, когда те неудачники задержали типа с таким слабым черепом! Ну скажите, чего вы все еще хотите? Остановить автомобиль министра внутренних дел? Отхлестать кнутом свидетеля? Восстановить против нас полмира?
Бришо жалел, что не может закурить еще раз. Он знал Корентэна. Знал, что в подобных случаях с ним нельзя спорить. А еще хуже, что он даже спросить не может, отчего тот так взбеленился.
— Скажи теперь, но откровенно, какого Господа бога ради ты беспокоил спортивное министерство, зачем приставал к ним? — спросил он у Бришо.
Шарль с трудом сдержался, но ни один мускул на лице его не дрогнул.
— Я не думал, что они сочтут это беспокойством и приставанием.
— Чего ты от них хотел? Говорят, ты самого заместителя министра замучил!
— Сожалею.
Корентэн беспомощно смотрел на хорошо одетого Бришо, вежливо, с внимательным лицом сидевшего перед ним. Упрямый негодяй! Упрямее Лелака. И опаснее! Его даже изругать нельзя!
— Ну, ладно, — пробормотал он. — В другой раз думай, что делаешь!
Он подтянул к себе какую‑то бумагу, надел очки. Бришо вернулся к своему столу. Мадам Дефрок что‑то подсчитывала на карманном компьютере, быть может, суммировала, сколько времени потратили сыщики на распивание кофе, болтовню, курение сигарет и бессмысленное глазенье на стены.
Бришо оказался проворнее, когда зазвонил телефон. Мадам Дефрок с оскорбленным видом снова отвернулась к своей машинке. А Бришо с облегчением прижал трубку к уху. Звонил не Альбер. Чужой, сдавленный мужской голос. Анонимный доноситель. Шарль терпеть не мог, когда таких соединяли с ним.
— Вы начальник?
Шарль подтвердил.
— Тогда слушайте! Скажу вам, кто убил того вольника. Его зовут Колль, он живет на улице Сен‑Онан. Тощий сутенер с усами.
— Да? — насмешливо спросил Бришо. — Откуда вы знаете?
— Это мое дело.
— Погодите, не бросайте трубку. У вас есть доказательства?
— У меня? — Мужчина захохотал, и связь прервалась.
Бришо ощутил на себе взгляд Дефрок. Он положил трубку на место. Машинально улыбнулся женщине, вынул свои записи, чтобы посмотреть, кому он звонил вчера.
— Де Прюнье, — произнес он вполголоса. — Он, что ли, заместитель министра? Потому и получили от них зеленую улицу организаторы побоищ, где все дозволено?!
— Ну‑ну, — бормотал он. — Еще посмотрим, кто на этом погорит, еще посмотрим, чья возьмет! — И он протянул руку к телефону.
VАльбер подождал немного, потом еще раз нажал кнопку звонка. Он чувствовал, что за ним наблюдают, ему было неприятно и даже тягостно представлять, что о нем думают. Да и что могли думать, видя, как он топчется у квартиры этой шлюшки, не желая примириться с тем, что ее нет дома. Альберу не все было ясно в ее деле. Почему она водит мужчин в квартиру подруги, если у нее есть своя собственная? Если ей неудобно приводить сюда мужчин, почему пришла с Бришо? И что с ней вообще?
«Может, она на работе, — размышлял он. — Не знаю, служит ли она где‑нибудь вообще. Если она только полупрофессиональная… может, студентка?»
Он позвонил в соседнюю дверь. Лохматый старик в потертом темном купальном халате открыл дверь.
— Что вам угодно?
— Я ищу мадемуазель Марешаль.
— Вторая дверь. — Свою дверь он сразу захлопнул, некоторое время еще слышалось его шарканье и негодующее ворчание.
