Ник Кварри - Имя убийцы
— Подождите немного, — попросил Бэньон. — Вы желаете нам добра, но я не могу допустить... Если замышляется покушение, оно выполняется преступниками, знающими свое дело, и их не остановить непрофессионалам. Это мое дело, ребята!
У Тома Белла, владельца гаража, кулаки которого красноречиво говорили сами за себя, на лице появилась досада.
— Знаете, мы бывали кое-где, куда ваши гангстеры и носа не казали, ну, может быть, если они только сидели в пятидесятитонной цистерне! А я пешком, без всякого сопровождения...
Каркорен перебил его:
— Если ты хочешь рассказать нам историю о том, как ты сам оккупировал Филиппины, то не забывай, что некоторые из нас уже слышали ее, и не раз...
— Ладно, ладно, — пробурчал Том Белл. — Я хотел просто объяснить, что мы из себя представляем и что у нас тоже были серьезные дела. И если Элл мне сообщает, что шайка гангстеров охотится за четырехлетней девочкой, то мое место здесь.
— Здесь, наверху, нас трое: Томми, ваш зять и я. Вы можете быть спокойны, мистер Бэньон, с вашим ребенком ничего не случится.
Бэньон переводил взгляд с одного на другого — что за чудесные парни! Совсем простые люди, всегда готовые прийти друг другу на помощь. В них было что-то такое, что делало их сильнее всех негодяев из шайки Лаганы и Стоуна.
Дэв спустился вниз, в темноту. Прежде, чем выйти из садика на тротуар, он внимательно огляделся и на противоположной стороне улицы, под фонарем, увидел пожилого мужчину со скуластым обветренным лицом. Свет падал на золотые погоны.
Некоторое время Бэньон медлил, затем сунул руки в карманы и смело пошел поперек улицы:
— Хэлло, Крэнстон! Что ты здесь делаешь?
— Курю сигару. Это я всегда делаю по вечерам.
— Ах, так. И всегда на улице и под фонарем?
— Я могу курить, где мне заблагорассудится! — возразил Крэнстон. — Сегодня здесь, — он посмотрел на сигару, которую держал в руке. — Пока я ее докурю, может пройти еще много времени.
— Ты, наверное, случайно узнал, что сняли полицейский пост, да?
— Да.
— И поэтому ты здесь? Под уличным фонарем и в форме. Бэньон задумчиво покачал головой. — Ты немного староват, скажу я тебе, для несения службы на посту, инспектор!
Крэнстон возразил:
— Простого полицейского гангстеры могут укокошить сразу, если он стоит у них на пути, а вот увидев инспектора, они сперва хорошенько подумают. Возраст здесь не играет роли. Делай свое дело, я делаю свое. Сегодня ночью здесь ничего не произойдет, можешь на меня положиться!
Дэв Бэньон промолчал. В тоне старого, серьезного человека он почувствовал что-то успокаивающее.
— Благодарю тебя, Крэнстон. Только не кури много, инспектор!
— Доброй ночи, Дэв. Я не буду курить много.
Когда он пришел в гостиницу, Дебби еще не спала. Она лежала в постели, погасив свет, но, как только он открыл дверь, она сразу же приподнялась.
— Дэв Бэньон? — в ее голосе слышался страх.
— Как ты себя чувствуешь, Дебби?
— Превосходно! — прошептала она. Он знал, что это неправда.
— Тебе не помешает свет?
— Думаю, нет. Я должна привыкнуть к тому, что на мое лицо смотрят.
Он включил настольную лампу и повернул ее так, чтобы свет падал на ее лицо. Он заметил, что она подкрасила губы и причесала волосы. Желая сделать ей приятное, он заметил:
— Ты выглядишь значительно лучше, Дебби! Я просто поражен.
— Ах, ерунда, мне лучше знать, как я выгляжу.
Он принес стакан воды и положил на тумбочку пилюли.
— Тебе нужно принять их, Дебби! — потом спросил: — Тебе приносили поесть? Ты не проголодалась?
— Мне ничего не нужно.
— Чепуха, ты обязательно должна поесть. Не откажешься от чашки куриного бульона?
— Как хочешь, — сказала она и тихо продолжала: — Я обуза для тебя, я знаю! Почему ты меня не вышвырнешь?
— Ты хочешь уйти?
— Нет!
— Ну тогда перестань нести всякую чепуху, — сердито промолвил он. — Когда я буду уходить, я скажу все же, чтобы тебе принесли поесть, — он отпил глоток вина, сморщил лоб и снял телефонную трубку.
Она сделала попытку улыбнуться.
— Разве ты не можешь остаться и немного поговорить со мной?
Он несколько помедлил, затем, положив трубку, произнес:
— Дебби, я понимаю — тебе ужасно скучно, но я неважный собеседник.
— Не говори так, — она медленно повернула к нему перевязанное лицо. — Мне кажется, что я отвратительный зверь, которого заперли в клетку потому, что на него никто не хочет больше смотреть. И вот я лежу здесь и думаю... Это необычно для такой девушки, как я, — думать...
— Скоро все станет по-другому, ты поправишься, Дебби!
— Скажи мне что-нибудь, о чем я могла бы думать, когда ты уйдешь, — тихо продолжала она. — Как выглядела твоя жена, Дэв? Я знаю, ее уже нет, я читала...
Дэв Бэньон уставился на нее, ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Она была высокой, двадцати семи лет, с рыжими волосами и голубыми глазами, — несколько помолчал и добавил: — Такой портрет может нарисовать только полицейский!
Дебби слегка рассмеялась:
— Это мне еще ничего не говорит. Какой была она, как жила? Любила ли она разные сюрпризы? Приносил ли ты чего-нибудь ей? Радовалась ли она этому — вот что я имела в виду.
Бэньон молча встал и подошел к окну. Не отрываясь, долго смотрел на яркие неоновые огни улицы, на мокрый от дождя асфальт, видел двух покачивающихся матросов с высоко поднятыми воротниками...
— Дэв, я не хотела... Извини, это получилось как-то глупо с моей стороны. Ты все же уходишь, Дэв?
— Да, я должен.
— Как жаль!
Наконец ему ответили. Жестом руки он дал понять, чтобы Дебби молчала.
— Лейтенант Уилкс? — спросил он.
— Да. Кто со мной говорит?
— Дэв Бэньон, лейтенант.
Уилкс еще раз сказал «алло» четко и коротко, как всегда.
— Как дела? — спросил он.
— Я звоню потому, что очень хочу встретиться с вами сегодня вечером, лейтенант.
Дебби слушала и с удивлением смотрела на человека, сидевшего рядом с ее кроватью и говорившего с такой ужасной недвусмысленностью.
— Хорошо, Дэв, — ответил Уилкс. — Ты хочешь обязательно сегодня? Честно говоря, меня больше устроила бы встреча с тобой завтра. В любое время, когда тебе будет удобно, я жду тебя в моем бюро, хорошо?
— Нет. Мы должны встретиться именно сегодня вечером, это очень важно, по крайней мере для меня, — настаивал Дэв. — Я говорил с Парнеллом, он из государственной полиции. Речь идет об убийстве Люси Карровэй, понимаешь?
Он ждал ответа. На его лице застыла суровая улыбка.
— Ну, хорошо, приходи сегодня. Когда ты будешь у меня?
— Я могу быть у вас через полчаса, — ответил Бэньон и положил трубку.
Дебби, не спускавшая с него глаз, промолвила:
— Оказывается, Дэв, твой голос может быть и холодным, как лед.
Лицо Дэва постепенно разгладилось.
— Правда, Дебби? Если мой голос звучал так сурово, то он выразил именно то, что я сейчас чувствую, но лучше не будем говорить на эту тему. Дебби, мне жаль, что я оставляю тебя. Вставать ты можешь — не забудь только закрыть дверь.
— О Боже, как ты бледен. Ты что, напал на след? — поинтересовалась Дебби. — Что ты собираешься делать?
Он с удивлением посмотрел на нее: «Неужели она сочувствует моим намерениям и планам, не понимая их и не имея о них ни малейшего представления? Бедная Дебби!». И впервые он ощутил нечто вроде сочувствия к ней, к ее судьбе, сочувствия, которое не могло проявиться раньше, заглушенное его ненавистью.
— Еще не след, — ответил он, — но мне нужно сегодня рискнуть. Пожелай мне удачи, Дебби.
— Конечно, Дэв, конечно, желаю. Я уверена, ты всех их накроешь, всех до одного!
— Спасибо, Дебби!
Глава 16
Внизу Бэньон попросил портье, чтобы Дебби принесли куриный бульон, мягкого хлеба и чайник с чаем.
Портье отдал распоряжение, огляделся, нагнулся к Дэву и прошептал:
— Минут десять назад один неизвестный мужчина спрашивал о вашей даме, мистер Бэньон. Я ему сказал, что врач запретил навещать ее.
— Как он выглядел?
— Нельзя сказать, чтобы он был молодым. Но, честно говоря, его лицо мне не понравилось.
«Вероятно, кто-либо из телохранителей Стоуна», — подумал Бэньон.
У него мелькнула мысль позвонить тут же Дебби и предупредить ее, однако, подумав немного, он счел более благоразумным ее не беспокоить. Ему казалось, что здесь она в безопасности. Стоун должен начать действовать лишь при ее попытке покинуть город.
Бэньон отправился на квартиру к Уилксу. Уилкс сам открыл ему дверь.
— Заходи, Дэв, заходи, — пригласил он. — Опять погода испортилась. Я уже собирался спать, когда ты позвонил.
Он повесил плащ Бэньона на вешалку в коридоре.
— Не выпьешь ли чашечку кофе? — спросил Уилкс.
— Нет, благодарю. Уже поздно, и я не хотел бы вас задерживать.
Уилкс рассмеялся.
— Для интересного разговора никогда не бывает поздно. Садись, вот кресло, оно единственное по твоей фигуре.
Он уселся напротив Дэва и набил трубку. На полу лежала газета, тихо играло радио.
