Энтони Бруно - Подпорченное яблоко
— Гиб! — Это был не крик, а скорее хрип, голос далекого призрака, пришедшего забрать Гиббонса. Но на самом деле это произнес Майкл, ее двоюродный брат, сошедший с эскалатора и бросившийся к своему напарнику.
— Назад! — Симпатичный танцор-привидение резко повернулся и наставил пистолет на Тоцци. — Шевелись, — приказал он. — Иди. — В тот же момент он схватил за волосы женщину, стоявшую рядом с Тоцци, женщину в очках с фиолетовой оправой, и потянул за собой. По непонятной для Лоррейн причине ее двоюродный брат Майкл пошел за ней, спотыкаясь, словно заколдованный, не способный контролировать свои действия.
Танцор-привидение погнал Майкла и женщину перед собой, как будто они были невесомыми, приставив ствол пистолета к шее Майкла.
— Бегом, — приказал он. — Бегом! — И они побежали, как тянущие сани лошади, по проходу, скрывшись за прилавками с шарфами и сумочками.
Покупатели носились как очумелые. Женщины спотыкались на высоких каблуках и падали, пытаясь уползти на четвереньках. Лица продавщиц исказились в паническом крике. Люди расталкивали и отшвыривали друг друга на обоих эскалаторах, стремясь поскорее попасть наверх.
Лоррейн оставалась спокойной в центре циклона. Ее ноги приросли к полу. Она повернулась всем телом, чтобы лучше видеть своего распростертого на полированном полу мужа. Его рука застряла между прутьями высокого хромированного табурета у прилавка фирмы «Ревлон».
Толстый приземистый человек стоял над Гиббонсом. Он тряс головой, снова и снова повторяя: «Господи ты, Боже мой, черт подери». Тут же находился еще один человек, бледный, тощий, перепуганный. Только они не спешили спрятаться. Оба держали в руках пистолеты, но тощий явно чувствовал себя с ним дискомфортно. Вид у обоих был встревоженный и смущенный.
Люди вокруг вопили и кричали, кто-то визжал, все бежали подальше от того места, где лежал Гиббонс, но Лоррейн не могла сдвинуться с места. Ей удалось оторвать ногу от пола и на дюйм приблизиться к мужу, но подойти к нему она не могла. Ее тело будто налилось свинцом, и она могла только смотреть на распростертого Гиббонса. Ни кричать, ни стенать, ни рыдать — только смотреть. Все это она уже видела раньше, в ночных и дневных кошмарах. Страх, что это может когда-нибудь случиться, подстерегал ее в свободные минуты, сжимая душу, не желая исчезать. Ей удавалось справиться с этими приступами страха, в конце концов она убеждала себя, что этого с ее мужем никогда не случится, но, прежде чем отступить, страх заставлял ее мысленно оплакивать мужа, оплакивать вновь и вновь. Она так много плакала раньше, что делать это теперь казалось бессмысленным. У нее не осталось больше слез. Неизбежное наконец произошло, и ее удивляло только, что она не испытывает удивления, так как много раз мысленно уже прошла через это.
Вот она и вдова, одна из тех, кто носит черную вуаль, кому отдадут на память флаг, которым был покрыт его гроб, свернутый в аккуратный ужасный треугольник. Как Джекки Кеннеди много лет назад. Как жены убитых полицейских, которых она видела по телевизору. Только на этот раз на кладбище будет она,а не кто-то другой. Гиббонс наконец сделал то, за что она так часто проклинала его в прошлом, проснувшись ночью с бьющимся в панике сердцем. Он сделал ее одной из многих. Он сделал ее скорбящей вдовой.
Она не сводила глаз с застрявшей между хромированными прутьями табурета руки. Будь ты проклят, Гиббонс.
Глава 11
1.01 дня
— Так ты не умер?
Гиббонс слышал голос, но смысла слов не понимал. Он моргал глазами, пытаясь прогнать мутную пелену. Он чувствовал, что вокруг что-то происходит: крики вдали, рыдания рядом, звук бегущих ног, — но понять ничего не мог: глаза его все время закрывались. Ощущение в груди было такое, будто кто-то пытался пробить ее телеграфным столбом. С животом дело обстояло не лучше. Его тошнило. Но все не так плохо, как он думал, — если это могло служить утешением. Он все еще ощущал последствия удара пули, но особой боли не было. Он закрыл глаза, чтобы комната перестала кружиться, и бессознательно потрогал языком больной зуб. Удивительно, но и он не болел. Тут он вспомнил, что только что принял болеутоляющую таблетку, ту, что принесла Лоррейн.
— Ты не умер.
Он открыл глаза, узнав наконец голос Лоррейн.
— Я думала, ты умер, — сказала она. Она выглядела печальной и разочарованной.
Он уставился на нее, стараясь не закрывать глаза. Он совершенно не понимал ее. Она стояла возле него на коленях, но не казалась особенно счастливой оттого, что он остался жив. Он сел.
— На мне жилет. Так полагается при задержании. — Расстегнув пуговицу на рубашке, он показал ей край желтовато-коричневого пуленепробиваемого жилета. — Кровь есть?
Она приподнялась на коленях и осмотрела его с головы до ног, потом снова пригнулась и проверила ноги. Покачала головой:
— Ничего не вижу.
Гиббонс кивнул, но понять ее так и не мог. Странная она. Нужно бы радоваться, что он жив. Что, черт возьми, с ней такое?
Через жилет он ощупал грудь и бок, пытаясь определить, куда именно ему попали. Похоже, несколько ребер треснули. Ощупывая бок, он наткнулся на пустую кобуру и внезапно подумал об экскалибуре. Он осмотрел пол вокруг, вспоминая, что выхватил револьвер перед тем, как его подстрелили. Он не мог далеко укатиться. Но где он, черт подери?
— Лоррейн, ты не видела мой револьвер?
— Он у меня.
В нескольких футах позади Лоррейн стоял Живчик Дефреско и держал в руке экскалибур, нацелив его в голову Гиббонса. Гиббонс не верил своим глазам. Долбаный Живчик Дефреско, этот кусок дерьма, держал в руке его револьвер, револьвер, которым он пользовался все время, что работал агентом ФБР. Ну и наглец! Он не мог в это поверить.
— Отдай мой револьвер, — сказал он. Если бы он мог дотянуться до этого ублюдка, он свернул бы ему башку.
Живчик засмеялся:
— Очухайся, парень.
Гиббонс нахмурил брови.
Живчик вдруг решил изобразить из себя крутого парня, но попытка выглядела жалко. Этот кусок дерьма все так же сутулился и подергивал головой, не решаясь взглянуть Гиббонсу в глаза. Он вел себя еще более странно, чем Лоррейн. Может, я все-таки умер и уже в аду, подумал Гиббонс. Или в огромной палате для умалишенных, похожей на универмаг «Мэйси».
— Я сказал, отдай мой револьвер, ты, кусок...
— Заткнись! — Громила Тони Беллза, парень с огромной челюстью и пустым взглядом, навис над Гиббонсом сзади. У него тоже был пистолет. Гиббонс только посмотрел на него. Черт, наверное, я точно в аду.
Лоррейн переводила взгляд с одного пистолета на другой, не особенно встревоженная. Гиббонс не мог ее понять. Либо она делала вид, что этих двоих придурков здесь нет, либо — что здесь нет ее. Или она просто смирилась с мыслью о том, что эти двое застрелят сейчас и ее, и ее любимого мужа? Гиббонс совершенно не понимал ее.
Живчик все время подскакивал и дергался, как мячик.
— Стенли, давай сматываться. Пошли.
— А как же мой двоюродный брат? — с нажимом спросила Лоррейн. — Как же Майкл?
— А что Майкл? — огрызнулся Живчик, будто обидевшись на этот вопрос. — Пошли, Стенли. Надо уходить.
Лоррейн пристально посмотрела на него, заставив его отвести взгляд.
— Вашего дружка, того, что увел Майкла, найдут. Обязательно.
Громила Стенли прищурился:
— Кто? Кто это найдет «моего дружка»?
В голосе Лоррейн звучал вызов:
— ФБР, вот кто. Майкл — специальный агент ФБР. Вашего дружка выследят и найдут Майкла.
— Ах, черт, — забормотал про себя Стенли. — Я же говорил, чтоб он не надевал на них наручники. За похищение дают большой срок. Я говорил ему. Я говорил ему, что не хочу участвовать в похищении. Я говорилему, что не пойду, если они будут в наручниках.
Гиббонс готов был заорать на Лоррейн за то, что она раскрыла Тоцци, но тут ему пришло в голову, что, очевидно, его уже и так раскрыли. Иначе зачем было надевать на него наручники?
— Стенли, не слушай ее. Пошли, давай сматываться, пока нас не застукали копы. — Живчик готов был выпрыгнуть из кожи.
— Заткнись, а? Я думаю.
Должно быть, этот процесс давался Стенли с трудом, так как лицо его сморщилось и скрутилось, как шоколад, который вливают в ванильное молоко. Мозг его был, очевидно, той частью тела, которой ему приходилось пользоваться реже всего.
Лоррейн поднялась на ноги, и Живчик попятился от нее. В ее взгляде была угроза.
— Вашего дружка найдут. Они уже у него на хвосте. Вот увидите.
— Лоррейн! — Гиббонс был готов ее убить.
— Майкл носит какую-то штуку, микрофон или что-то в этом роде. С помощью этого устройства они знают все, что с ним происходит. Так они и выследят вашего дружка.
— Лоррейн!
Она не обратила на него внимания и продолжала нападать на Стенли и Живчика:
— У них есть всякие новейшие приспособления. Не волнуйтесь. Они разыщут вашего дружка. — Она не просила их о помощи, она радовалась неминуемому поражению Тони Беллза. Ей надо было отыграться на ком-нибудь, на ком угодно за похищение ее двоюродного брата.
