Чарльз Вильямс - Большой обманщик
Она сидела за столом, напротив открытой двери, я, стоя у печурки, наливал себе вторую чашку кофе, когда услышал его голос:
– Смотрите-ка, какая идиллия!
Я быстро повернулся. Таллант стоял на пороге, заняв своей широченной грудной клеткой весь дверной проем. Губы его дрожали. Блуждающий взгляд и небритое несколько дней лицо придавали ему зловещий вид. Казалось, он вот-вот бросится на меня и перегрызет глотку.
Мой револьвер валялся в чемодане в другой комнате, а сам я был в восьми шагах от Талланта, и под рукой ничего, кроме кофеварки.
Я почувствовал, как холодок пробежал по коже. Но Джулия оставалась довольно спокойной, и он это почувствовал. Она действительно умела оказывать на него влияние.
Она мило улыбнулась ему, этого оказалось достаточно, чтобы он опешил. Она пошутила:
– Итак, мы переходим к известной ситуации – любовь втроем!
Я не нашел ничего лучшего, как молить Бога, чтобы Таллант излил свой гнев на нее одну, а обо мне забыл навсегда. В конце концов, она явилась сюда сама, никто ее и звать не звал.
Он медленно вошел в комнату и остановился таким образом, чтобы видеть нас обоих. На нем были темные брюки и белая, испачканная на груди рубашка с закатанными рукавами. Общий вид человека, который пропьянствовал несколько дней. Но хотя теперь он и не был пьян, зато явно потерял способность управлять своими чувствами и потому был опасен вдвойне.
Он уставился на Джулию.
– Значит, отправилась в Даллас? – злобно прошипел он.
Она безразлично посмотрела на него:
– Кому ты задаешь этот вопрос? Мне, дорогой?
– Могла бы придумать что-нибудь более правдоподобное, ведьма проклятая.
Джулия скучающе покачала ногой.
– Я не лгала… – Она пожала плечами. – Я действительно отправилась в Даллас, но потом изменила решение. Мне показалось, что будет лучше остаться здесь. – Она мило улыбнулась. – И не жалею. Провела время с большей пользой.
Я боялся вздохнуть и мечтал лишь о том, чтобы он не заметил, что я еще жив. Может, он ограничится тем, что прикончит ее и уйдет? Ему просто-напросто ничего не оставалось другого… Я бы сейчас с удовольствием убил ее…
Таллант подошел к столу и уставился на Джулию. Вены на его лице вздулись. Внезапно он поднял револьвер и направил ей прямо в лицо:
– Посмотри сюда! Посмотри на меня, грязная шлюха!
Она спокойно подняла глаза:
– Да, дорогой? Что ты собираешься делать?
Ах, если бы она хоть как-нибудь попыталась смягчить его! Ведь пока он говорит, остается шанс на спасение. Надо же дать ему выговориться! Неужели она настолько глупа, что не понимает этого! Ведь ей не уйти от него!
– Таллант, – наконец выдавил я, но он меня не услышал. Щека его дергалась в нервном тике.
– Зачем я повстречался с тобой! Почему ты не сдохла, едва появившись на свет? Взгляни на себя! И подумать только, ради этой шлюхи я пошел на…
– Таллант! – повторил я громче. На этот раз он меня услышал.
– Не выскакивай! – бросил он. – Дойдет очередь и до тебя!
Я решил, что бросить все на самотек сейчас будет равняться смертному приговору.
– Не будьте идиотом, Таллант! У вас нет шансов выйти сухим из воды. Если вы нас убьете, полиция получит бобину с пленкой и наша песенка спета. Вы действительно хотите закончить жизнь на электрическом стуле?
– Заткнись! – рявкнул он. – Плевал я на твой стул. Неужели вы думаете испугать меня
– Одумайтесь, Таллант! – продолжал я увещевать его, как сиделка капризного больного, стараясь придать своему голосу побольше ласковости. – И не ведите себя как ребенок. Уезжайте отсюда, и никто ничего не узнает. Чего вам-то волноваться? Деньги идут не из вашей кармана. Платит миссис Кеннон. Чего вам-то надо?
– Убить вас обоих!
«Осторожно, – сказал я себе. – Не двигайся и не раздражай его. Он сейчас похож на животное; малейшая оплошность – и он бросится на кого-то из нас. Дай ему выговориться и излить всю злобу. Скоро он придет в себя и не захочет обагрять руки кровью. Только бы она не начала снова дразнить его».
Но случилось как раз то, чего я боялся. Он; снова заговорила издевательским тоном:
– Значит, ты шпионил, дорогой? Тебе известно, что я этого очень не люблю!
Он повернулся к ней.
«Запусти в него кофемолкой, – подсказал мне внутренний голос. – Именно так поступают герои киноэкрана».
Но я не успел. Таллант вдруг как-то странно скис, огляделся безнадежным, блуждающим взглядом и застонал:
– Ну почему?.. Почему ты это сделала? – Он, кажется, был готов зарыдать! – Джулия..
Кажется, еще немного, и он упадет пере, ней на колени! Я в изумлении застыл, забыв про кофеварку.
– Убирайся! – брезгливо выкрикнула она.
Джулия!.. – Он выронил револьвер и опустил голову. – Джулия!.. Потом повернулся и выбежал из комнаты. Я подхватил револьвер и вышел на веранду. Шатаясь как пьяный, Таллант брел по тропинке и вскоре исчез из виду. Его машина стояла, вероятно, где-то дальше в кустах.
Джулия подошла сзади и взяла меня за плечи. Я рванулся, схватил ее за блузку и влепил пощечину. Она вскрикнула и отшатнулась.
– Ты что? – вскрикнула она, негодуя.
Дрожащей рукой я вытер пот со лба и, не обращая на нее внимания, вернулся в комнату. Там бросил свой чемодан на кровать и стал укладываться. Ну их всех, с их чертовыми скандалами!
В проеме двери появилась Джулия. Лицо ее было бледным, на щеке ясно выделялся след от дара. Какое-то время она удивленно наблюдала за мной.
– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась она, опершись о косяк.
Я, не оборачиваясь, прошипел:
– Ты просто дура…
– Почему?
Я выпрямился, держа в руках рубашку:
– Возможно, тебе совсем не нужна твоя жизнь, но уверяю, что не собираюсь подыхать!
– Но ведь он же не опасен, – возразила на, пожав плечами.
– Конечно! Совсем не опасен! За всю свою жизнь отправил на тот свет только двоих! Младенец! Кроткий ягненок! Ты права, беспокоиться мне совершенно не о чем…
– Значит, ты боишься его? – спросила она с презрением.
Как же она мне надоела! Все они!
– Лучше не зли меня… Если я потеряю контроль над собой, могу тебе шею свернуть.
– Но что же все-таки случилось? – удивилась она. – Ведь ты отлично знаешь, что OJ ничего не может тебе сделать!
Я подошел к ней и сказал прямо в глаза:
– Попытайся понять, что, если он потеряет голову, ему будет плевать на эту магнитофонную ленту. Это все равно что тушить пожар из детской лейки. А ты, вместо того чтобы успокоить его, нарочно еще больше раздражаешь. Как будто ты ничего не понимаешь! Он уже убил двоих… И только из-за тебя. Понимаешь? Только из-за тебя! Хотя мог купить такую любовницу за пачку сигарет. Но тем не менее он это сделал! А теперь, понимая, что дело может кончиться для него электрическим стулом, он вдруг увидел, что ты ему даешь отставку. Что он должен чувствовать, ты понимаешь? Не опасен! Я еще удивляюсь, что он тратит столько времени на пустые разговоры Я бы давно разнес тут все в клочья, и тебя – первую! Понятно?
– Но ведь ты забрал его револьвер?
– А ты полагаешь, что он не сможет приобрести другой?
– Но чего же ты хочешь?
– Поскорее убраться отсюда, пока цел. Совсем не хочу отправляться к праотцам. Что-что, а это в мои планы никак не входит.
Она удивленно подняла брови:
– А что будет со мной?
Похоже, она спятила следом за Таллантом.
– Меня это не интересует. Во всяком случае, как мы условились, в четверг утром ты приедешь в Хьюстон с деньгами. А до тех пор можешь развлекаться хоть с целой пожарной командой…
– Ты не смеешь разговаривать со мной таким тоном!
– А-а, лучше помолчи! – Я снова склонился над чемоданом. Пора сматывать удочки. Надоел мне этот пикник!
– Как же ты все-таки глуп…
Я бросил в чемодан пижаму.
– Джо. – В ее голосе прозвучали жалобные нотки.
Я обернулся. Она стояла, прислонившись к косяку, и глаза ее были полны слез.
– Прости меня, – прошептала она.
Да, актриса она была великолепная. В мгновение ока превратилась из разгневанной фурии в обиженную девочку.
Я уже твердо решил послать ее ко всем чертям, но в последнее мгновение мне в голову пришла трезвая мысль. Ведь если она вернется домой, Таллант снова может устроить сцену и от ревности даже убить ее. Но этого допустить нельзя. Может, лучше увезти ее с собой? Тогда я буду уверен, что до четверга она будет жива. И я передумал:
– Ладно, прости и ты меня… Надо сознаться, что его приезд крепко выбил меня из равновесия.
Она сразу радостно улыбнулась:
– Если ты не хочешь оставаться здесь, давай поедем еще куда-нибудь.
– Это я и хотел предложить… Будем как молодожены, проводящие медовый месяц. Хочешь?
